Книга Лабиринт Сумерек - Анна Клименко

Взгляд Эльваан подозрительно прилип к полу.

– Нет. Санаул ничего мне не открыл.

И она торопливо повторила:

– Уходи, Эристо-Вет. Я… я слишком утомлена.

«Ты просто не хочешь говорить», – подумала ийлура.

Затем, поднявшись, вспомнила про веселящий отвар, но не стала напоминать. Теперь, зная расположение Храма, ей следовало поторопиться – чтобы самой найти ответы на все вопросы. До того, как в игру вступит метхе Альбрус.

* * *

Выпроводив Эристо-Вет, Эльваан на подгибающихся ногах добралась до своего трона. Ее знобило, во рту плавала полынная горечь. Элеана обхватила руками плечи и замерла, не зная, что делать дальше.

Хотя, конечно же, надо было уходить. Бросить дом, столько лет служивший верой и правдой, бросить нажитое добро – и бежать, хоть на край Эртинойса, хоть за Черные пески. Лишь бы они не успели ее найти.

Эльваан вдруг вспомнила, что забыла на полу кристалл Видения; он преспокойно лежал там, где его и оставили, в центре семилучевой звезды.

«Шейнира меня дернула им воспользоваться», – элеана мрачно кусала ноготь, – «а теперь я знаю больше, чем надо. Хорошо еще, хватило ума не говорить Эристо-Вет, что искал Посвященный… Иначе…»

– Иначе у меня не осталось бы шансов. Совсем. – прошептала она в полумрак.

«Но кто знал? Разве я могла предвидеть, какие вопросы задаст Санаулу эта ийлура?»

Проклятье. Как бы ни пыталась она себя оправдать, им будет наплевать. Все, что их заботит – это тайна священного места. И все…

Спохватившись, она вскочила на ноги и начала собираться в дорогу. Эльваан еще не знала, куда отправится, и точно также она не была уверена в том, что бегство ее спасет, но – схватив первый попавшийся мешок, принялась швырять туда все самое ценное, что у нее было. Иными словами, те предметы, которые помогли бы ей с легкостью выдоить золотишко из карманов недалеких смертных, жаждущих узнать свою судьбу.

Первой в в темное нутро мешка полетела друза горного хрусталя. Ведь обычный ритуал, известный не-элеанам как «взгляд в темный кристалл», проводится с помощью любого прозрачного кристалла и жертвенной крови. Только так прорицатель может приблизиться к Сумеречному Отцу, чтобы испросить милости…

Далее в мешок нырнула чаша для жертвенной крови, короткий кинжал в черных ножнах, два совиных черепа. Не удержавшись, Эльваан прихватила с собой мешочек с ароматическими притирками и баночки с тонко истертой сурьмой и румянами. Затем остановилась в задумчивости над небольшим – всего две ладони в длину – но весьма тяжелым сундучком.

Брать его с собой не хотелось, оставлять было откровенно жаль. Да и кто бы не испытывал терзаний, расставаясь с замечательными, звонкими монетками?

– Тьфу, провались все к Шейнире!

Эльваан резко отвернулась. Какая же она дура, если думает о золоте! В то время, как надо печься о собственной шкуре…

Подхватив мешок, элеана решительно шагнула к выходу. Взгляд зацепился за оставленный на полу кристалл Видения…

– Проклятье, – буркнула Эльваан. Ведь она чуть не забыла самое главное свое сокровище!

«А так ли он тебе нужен?» – пискнул в душе тоненький голосок сомнения, – «ритуал можно проводить и без кристалла, а с ним… с ним тебя быстрее найдут, куда бы ты не подалась».

Несколько мгновений элеана колебалась. Разумеется, разумеется… Можно и без него. Но разве расстанется она с истинным сокровищем?!!

– Никогда!

Эльваан подняла кристалл.

Побери его Шейнира, как приятно он холодит пальцы! И как хорошо становится на душе, словно она только что едва не потеряла часть самой себя. Эристо-Вет, небось, едва разума не лишилась – так ее глаза горели, и так ей хотелось заполучить Кристалл…

Она с силой сжала кубик, до боли в пальцах. Нет, никому она его не отдаст, провались все в шейнирово царство. Пусть на куски режут, вешают, сжигают…

– Ты – мой, – тихо сказала элеана, поглаживая сокровище.

«Навсегда», – ответил ей бестелесный голос, – «пока бьется твое сердце и ветер играет в крыльях».

Эльваан хихикнула и спрятала Кристалл Видения в карман. А когда, подхватив мешок, метнулась к выходу, то поняла, что опоздала.

– Я долго тебя искал, – сказал незнакомый ей ийлур, невесть как оказавшийся в дверях. В руке он держал обоюдоострый ийлурский меч, что не оставляло сомнений в его намерениях.

Эльваан попятилась, беззвучно хватая воздух. Как-то сразу стало душно в ее доме, так, что перед глазами замелькали серые точки.

– Ты?!! – слова застряли комом в горле, пришлось откашляться, – Ты не элеан, тебе какое дело?

А сама, едва соображая что делает, пятилась и пятилась, пока не добралась до своего трона, крикливо и безвкусно украшенного черепами.

«Нож. В подлокотнике нож», – мелькнула мысль, как блестящая рыбка в мутной воде.

От ужаса Эльваан едва не стошнило. Она судорожно сглотнула, и сделала еще один шаг, ближе… Нет, даже не к спасению – а только к надежде.

– Тебе какое дело? – выкрикнула она вновь, – ты – чужак!

Ийлур шагнул вперед и сказал:

– Да, это так. Я бы сказал – меня попросили…

Будучи не в силах оторвать взгляда от клинка в его руке, Эльваан пошатнулась, словно от слабости, вцепилась в спинку трона. Кинжал, где же он?..

«С другой стороны!» – едва не взвыла она, – «дура!»

– Шатоэл просил передать, – роняя камнем каждое слово, ийлур приближался, – что тебе простили предательство твоих предков. Но ты сунула свой нос туда, куда не следовало, и Хранитель это увидел. Хвала Санаулу, вовремя. Этого тебе уже не простят.

Эльваан взвизгнула, метнулась к тайнику с кинжалом, но не успела – совсем чуть-чуть.

Последнее, что она видела – были метнувшиеся куда-то в сторону стены ее жилища, затем – дощатый потолок. И все погасло, залитое вязкой тьмой, которая почему-то пахла кровью.

* * *

… – Думаешь, не испортится? Здесь куда теплее, чем в Гвенимаре.

Эристо-Вет потыкала пальцем тугие кольца кровяной колбасы.

Дар-Теен, которому еще утром было поручено собраться в дорогу, истолковал это задание по– своему и набрал полный мешок съестного. И чего здесь только не было! И сухие соленые ящерки, излюбленное лакомство синхов (но, надо признать, вполне съедобные), и румяные хлебцы, посыпанные тмином, и полоски вяленого мяса щеров, и даже огромый яблочный пирог. Ну, и колбаса, конечно же – коричневая, лоснящаяся на солнце и распространяющая запах, от которого рот наполнялся голодной слюной.

Дар-Теен почесал затылок.

– Не удержался, Эристо. Но, – он сделал многозначительную паузу, – колбаса не успеет завоняться. Мы ее съедим на первом же привале.