Книга Страсти в нашем разуме. Стратегическая роль эмоций - Роберт Фрэнк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одна опасность при обсуждении простых эволюционных моделей в том, что некоторые примут равенство их материальных выигрышей за свидетельство, что эти два типа стратегий равнозначны для общества. Это, конечно, совсем не так. Общество в целом очень четко заинтересовано, чтобы максимально сместить баланс в сторону «чувствительных» людей, и в последующих главах я рассмотрю ряд конкретных шагов, которые оно предпринимает для достижения этой цели.
Путь «искренности» и путь «репутации» не являются взаимоисключающими. Путь «репутации» и сам мог бы объяснить возникновение нравственных чувств. Или он мог работать в тандеме с механизмом искренности, описанным в главе III. В конце концов, этот механизм требовал только того, чтобы был какой-то статистически достоверный сигнал надежности. И искренность, и хорошая репутация могут служить этой цели.
Факты, которые мы изучим, подводят к заключению, что репутация и искренность работают в тандеме. Но по причинам, которые я обсуждаю в следующей главе, механика естественного отбора делает маловероятным развитие нравственных чувств исключительно по пути искренности.
Когда самец жабы и его соперник борются за одну и ту же самку, каждый сталкивается с важным стратегическим решением: нужно ли ему сражаться или лучше поискать другую самку. Сражение грозит увечьем. Но продолжение поисков тоже сулит издержки. Самое малое — оно потребует времени. И нет гарантий, что следующий потенциальный партнер снова не окажется объектом симпатий какого-нибудь другого самца.
При выборе из этих альтернатив оценка каждой жабой боевых качеств соперника играет важную роль. Если один соперник значительно крупнее, шансы на победу будут низкими, так что благоразумнее продолжить поиски. В противном случае, возможно, выгоднее сразиться.
Многие из этих решений приходится принимать ночью, когда плохо видно. Поэтому жабы нашли способ полагаться на различные невизуальные подсказки. Самой надежной из них оказывается тембр кваканья. Как правило, чем крупнее жаба, тем длиннее и толще у нее голосовые связки и потому тем ниже по тембру кваканье. Услышав в ночи кваканье с низким тембром, жаба может сделать разумный вывод, что его издает крупная жаба. И действительно, эксперименты показали, что жаба обыкновенная (Bufo bufo) с большей вероятностью испугается кваканья с низким тембром, чем с тембром высоким[66].
Возможности для обмана в данном случае очевидны. Мутант с более длинными и толстыми связками, нежели те, что обычно ассоциируются с жабами его размеров, будет иметь преимущество. Потенциальные соперники будут переоценивать его боевые качества и с большей вероятностью ему уступать; по этой причине у него будет больше потомства. Как с любыми другими генами, которые помогают получить доступ к важным ресурсам, гены более длинных и толстых голосовых связок будут, таким образом, иметь тенденцию к распространению по популяции жаб.
Процесс эскалации размеров голосовых связок может возобновляться снова и снова. Однако в конечном счете на пути дальнейшего их увеличения встанет физическая преграда. Общие размеры жаб определяются другими силами, и тело жабы может нести в себе только голосовые связки определенного размера. Рано или поздно достигается равновесие, при котором у всех жаб голосовые связки больше, чем раньше, но при этом дальнейшее увеличение их размера просто невыгодно.
Относительно первоначальных стандартов каждая жаба теперь кажется больше, чем есть на самом деле. Конечно, как только это происходит, элемент обмана исчезает. Для решения, биться или искать дальше, в конце концов, важно сравнение размеров, а не сами абсолютные размеры. Как только все жабы воспользовались первоначальными выгодами от больших голосовых связок, тембр каждой из них снова становится надежным основанием для сравнения размеров. За исключением того факта, что с тех пор он перестал играть какую-либо роль при принятии решений.
Полезно различать коммуникацию, которая имеет место между сторонами с общими целями, и коммуникацию между сторонами, потенциально находящимися в конфликте. Жабы, ищущие партнера, очевидно попадают в последнюю категорию, партнеры по бриджу — в первую. Когда игрок в бридж использует стандартные правила ставок, чтобы что-то сообщить своему партнеру, у последнего нет причин не принимать это сообщение за чистую монету. Никто из игроков не выигрывает от обмана других. Коммуникация в данном случае — сугубо проблема передачи информации. Нужно только расшифровать сообщение. Если исключить ошибки, сама его достоверность не ставится под вопрос.
Совсем иначе обстоит дело, когда у будущих коммуникаторов есть конфликт интересов, хотя бы потенциальный. Предположим, игрок в бридж прошептал оппоненту слева: «Я всегда делаю консервативные ставки». Что должен заключить его оппонент из этой ремарки? Она совершенно ясна. Тем не менее, если считать, что все стороны рациональны, отношения между ними таковы, что это высказывание не может содержать реальной информации. Если репутация консервативного игрока дает преимущество, у него будет достаточно оснований называть себя таковым независимо от того, правда это или нет. Высказывание ни достоверно, ни недостоверно. Оно просто не содержит информации.
Сигналы, которые нас здесь интересуют, — это сигналы сторон, которые хотя бы потенциально конфликтуют друг с другом. Нас, например, будут интересовать сигналы, передаваемые двумя сторонами, имеющими дело с дилеммой заключенного или с другой проблемой обязательства. Если стороны эгоистичны, высказывания вроде «Я не предам» проблематичны по тем же причинам, что обсуждались в случае соперников по игре в бридж. Они скорее всего просто не сообщают никакой информации.
Но если игроки не целиком эгоистичны, как они могут об этом сообщить друг другу? Просто сказать об этом недостаточно. Действительно, многие задавались вопросом, могут ли соперники в принципе сообщать друг другу информацию о своих намерениях[67].
Однако мы хорошо знаем, что соперники могут сообщать информацию, имеющую стратегическую ценность. Способны же жабы передавать такую информацию. Но не просто говорят: «Я — большая жаба». Имплицитная заявка большой жабы достоверна только благодаря физическим барьерам, которые не дают мелким жабам издавать низкие звуки.
Некоторые авторы считают, что передача информации о размере и других физических характеристиках фундаментальным образом отличается от передачи информации о намерениях[68]. И все же намерения часто являются столь очевидной производной от способностей, что польза от такого различения не всегда ясна. Жаба может разумным образом заключить, что соперник с кваканьем низкого тембра «намеревается» принять бой, если ему бросят вызов. В этом свете намерение — это просто рациональное предсказание того, что сделает индивид с данными характеристиками. Эмоциональная склонность к реакции определенного рода — это тоже характеристика, ничуть не меньше, чем кваканье низкого тембра. С точки зрения любых практических целей соперник, который распознал такую характеристику, распознал и намерения своего врага.
