Книга Шпион товарища Сталина - Владилен Елеонский

Нобль просто взорвался от дикого смеха, увидев, как мое лицо жалко вытянулось от очередного сюрприза. Как видно, у гестаповца сегодня выдался веселый день.

Такое даже предположить было невозможно, однако Нобль говорил очень убедительно. Милая пташка Урсула в действительности оказалась серым кротом.

— Вы думали, девочка влюбилась в вас? О, вы глубоко заблуждались! Урсула любит меня. Ради меня она сделает все что угодно, причем вдохновенно, а я не ревную.

Наверное, я выглядел таким ошеломленным, что Нобль налил мне в стакан воды из графина, затем вынул из кармана коробку, устроенную по принципу спичечного коробка. Выдвинув из коробки уложенные в ряд и аккуратно набитые черным пахучим табаком сигареты без фильтра, он предложил их мне.

— Угощайтесь, герр Шаталов. Французские сигареты Gitanes. Вряд ли вы такие курили. Угадал?

Я вежливо отказался. Нобль пожал плечами, выудил сигарету и сунул в рот.

— Бережете ясность ума перед ответственным полетом в Советский Союз?

Теперь я, кажется, побагровел. Нобль снова от души расхохотался.

Офицер гестапо так развеселился, что даже забыл зажечь сигарету. Она, белея в его плотно сжатых губах, оставалась незажженной все время, пока длился наш чрезвычайно душевный разговор.

— Я знаю, что вы не убивали Хелен. Кто-то так хочет заполучить вас как весьма ценного специалиста, что решил не оставлять вам никакого выбора. Они не остановились даже перед убийством Королевы люфтваффе, видимо, так она кому-то насолила. А может, просто разговоры о том, что она состоит в интимной связи с Герингом, достигли ушей фюрера. Он, знаете ли, весьма болезненно относится к подрыву репутации своих соратников, и Геринг дал отмашку убрать Хелен. Как бы там ни было, вам повезло, что орудуют разные ведомства. Они — из СД, а мы — из гестапо. У них свои задачи, а у нас свои.

— Какова же ваша задача?

— Обеспечить ваш вылет в СССР на крылатом подарке Гитлера Сталину.

Я похолодел, снова совершенно ничего не понимая, и опять с диким изумлением уставился на гестаповца, однако на этот раз он не засмеялся. Более того, лицо Нобля сделалось каменным.

— Гофман напился как свинья и теперь не в силах осуществить полет. Между тем подарок Гитлера Сталину должен быть доставлен именно сегодня, в ночь на двадцать второе июня. Таков замысел Геббельса, и вот этот гениальный замысел по милости Гофмана, этого самовлюбленного индюка, нагловатого любимчика Геринга, срывается. Мне приказано срочно найти замену майору Гофману. Я снова рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, вы опять выручите меня, герр майор?

Я не мог поверить, что так бывает.

— Как же я полечу? Боюсь, что это невозможно. Меня ищут!

— Бросьте! Вы полетите так, как задумали, то есть под именем Гофмана. Я не хочу, чтобы о его оплошности узнал Геббельс, тогда Геринг будет очень недоволен, а его недовольство чревато многими неприятностями, в том числе для меня лично.

— Я выручу вас!

— Летите в Москву и ничего не бойтесь. Если вы доставите подарок Гитлера Сталину сегодня ночью, все ваши грешки и грехи, какими бы они ни были, будут забыты. Советское правительство щедро вознаградит вас!

— Я сделаю все возможное.

Нобль удовлетворенно кивнул, шумно вздохнул, поднялся на ноги и выглянул в окно. Унтер-офицер мирно курил и был так поглощен исследованием нового БМВ, что, кажется, даже не обратил внимания на шум, который я устроил.

Охранника в самом деле занимали вовсе не обязанности службы, а новенькая модель. Понять его было можно: автомобили БМВ триста двадцать шестой модели были запущены в серийное производство всего лишь месяц назад.

Нобль перевел на меня печальный взгляд, словно ища сочувствия и поддержки, затем снова посмотрел в окно и недовольно цокнул языком.

— Гюнтер, долго еще?

— Гауптштурмфюрер, вы знаете, что пришла ориентировка…

— Молодец, Гюнтер, ты задержал подозреваемого в совершении убийства, — язвительно сказал Нобль. — Я буду ходатайствовать о том, чтобы тебя немедленно повысили в должности за образцовое выполнение инструкций и перевели старшим смены на завод по обогащению урана.

Гюнтер дрогнул всем телом, словно его внезапно пронзил электроток высокого напряжения, и в сердцах выплюнул недокуренную сигарету себе под ноги. Когда я вышел из будки, шлагбаум был открыт.

Великолепный Гюнтер вернул мне документы и, вытянувшись в струнку, четко отдал честь, правда, не глядя ни в мою сторону, ни в сторону новенького БМВ. Он мгновенно утратил к нему, как, впрочем, и ко мне, всякий интерес.

— До свидания, герр Шаталов, — тепло сказал Нобль, махнув мне из окна рукой, словно немецкая княжна рыцарю-мужу, отправляющемуся в дальний опасный поход. — Передавайте мой горячий привет красавице Москве!

Я въехал на территорию аэродрома, думая о Нобле. Не такой он человек, чтобы так просто выпустить птичку из клетки. Скорее всего, здесь какой-то подвох.

6

Понятно, что после предупреждения Сорокина я не горел желанием возвращаться домой. Виталия я знал, как облупленного, и доверял ему, как самому себе.

Не один раз я помогал ему информацией, когда требовалось понять, с какими людьми по службе ему придется иметь дело, а он, в свою очередь, выручал, составляя положительные отзывы и характеристики на меня во время моего пребывания за границей.

В том, что органы НКВД ждут меня, кажется, сомнений не было. Однако все оказалось не так просто.

До самой границы меня сопровождали два «мессершмитта» из соединения Jagdgeschwader 54 «Grünherz». «Грюнхерц» в переводе означает «Зеленое сердце». Так называлось элитное соединение, в котором, как я знал, Геринг собрал лучших асов. По этой причине играть в кошки-мышки и пытаться ускользнуть от них, пока они рядом, у меня не было никакого желания.

Мерно гудел мотор. Впереди расстилалась сонная дымчатая даль, погруженная в июньские сумерки.

Месяц таинственно светил серебряной кромкой. Похоже, что послезавтра — новолуние.

Несмотря на ночь и тонкую кромку убывающей луны, видимость была хорошей. Такое впечатление, что в воздухе разлилась благодать. Все дело в том, что сегодня — самая короткая ночь в году.

Подарочный Фридрих вел себя безукоризненно, словно надежный товарищ, чувствующий ответственность момента. Самолет вызывал уважение. Многие процессы были автоматизированы, что превращало полет в истинное удовольствие, понятное лишь тому, кто любит небо.

Я немного расслабился и приблизил лицо к стеклу кабины. Под крылом самолета проплывала безмятежная сонная земля.

Удивительная сегодня ночь! Так светло, что, кажется, вот-вот взойдет солнце.

Мои сопровождающие шли так близко, что я, несмотря на темное время суток, отчетливо видел белые лица пилотов. Они приветливо улыбались. Что ж, если сейчас от вас не уйти, ребята, тогда придется сделать по-другому.