Книга 1917. Русская голгофа. Агония империи и истоки революции - Дмитрий Зубов

Из-за границы, особенно из демократических стран, ситуация в России небезосновательно выглядела не совсем так, как этого хотелось бы Николаю II и царским чиновникам!

Что касается Гапона, то после Кровавого воскресенья ему удалось скрыться, перейти на нелегальное положение, а затем выехать за границу. Присоединившись к большой семье революционеров-эмигрантов, в Швейцарии он встречался с Лениным, эсерами, западными журналистами, а попутно писал, по выражению Ольденбурга, «неистовые воззвания» русскому народу. «Министров, градоначальников, губернаторов, исправников, городовых, полицейских стражников, жандармов и шпионов, генералов и офицеров, приказывающих в вас стрелять, – убивайте, – говорилось в одном из них. – Все меры, чтобы у вас было вовремя настоящее оружие и динамит, – знайте, приняты… На войну идти отказывайтесь… Водопроводы, газопроводы, телефоны, телеграф, освещение, конки, трамваи, железные дороги уничтожайте… Раздавим внутренних кровожадных пауков нашей дорогой родины»[19]. Главными врагами народа Гапон объявил «зверя-царя», «шакалов-министров» и «собачью свору чиновников».

Интеллигентный терроризм

Первыми на призыв к убийствам, как водится, откликнулись эсеры. 4 февраля 28-летний Иван Каляев, сын полицейского и поэт, прямо в Московском Кремле бросил бомбу в карету командующего московским военным округом великого князя Сергея Александровича. Последний был дядей царя и считался главой «партии сопротивления», главным организатором расстрела рабочих 9 января. Теракт оказался необычайно эффектным, «орудие тирании», как называли князя революционеры, был разорван в клочья прямо в историческом центре России.

Жена погибшего Елизавета Федоровна через некоторое время потребовала свидания с убийцей мужа. Ее ввели в камеру, она спросила:

– Зачем вы убили моего мужа?

– Я убил Сергея Александровича, потому что он был орудием тирании. Я мстил за народ!

– Не слушайтесь вашей гордости. Покайтесь… А я умолю государя даровать вам жизнь. Я буду просить его за вас. Сама я вас уже простила.

– Нет! Я не раскаиваюсь, я должен умереть за свое дело, и я умру… Моя смерть будет полезнее для моего дела, даже чем смерть Сергея Александровича.

Каляева предсказуемо приговорили к смертной казни. «Я счастлив вашим приговором, – заявил он в ответ. – Надеюсь, вы исполните его так же открыто и всенародно, как я исполнил приговор партии социалистов-революционеров. Учитесь смотреть прямо в глаза надвигающейся революции!»[20]

Впрочем, убийство князя являлось вполне типичным, как по исполнению, так и по рангу погибшего – крупный царский чиновник. Но уже вскоре революционный терроризм станет в России такой же обыденностью, как и пьяная поножовщина. И это притом, что большую часть членов партии, занимавшейся террором, составляла интеллигенция.

Вот, например, Нижегородская ячейка партии эсеров возникла прямо накануне первой русской революции. Членами эсеровской подпольной организации были люди самых разных профессий, в частности бывший студент Е. Е. Колосов, садовник В. Е. Лазарев, врач Н. И. Долгополов, прапорщик запаса Д. П. Бирюков, присяжный поверенный С. М. Синицын, художник-декоратор Е. И. Умнов и другие. Всего актив нижегородских террористов состоял примерно из 30 человек. Партийный бюджет формировался не особо цивилизованными методами, в основном грабежами. В числе прочих нижегородские эсеры совершили вооруженные налеты на казенную винную лавку, на кассу конторы кооперативного общества «Надежда», похитив там 5 тысяч рублей, кассу конторы завода Доброва и Набгольц и другие учреждения. Вырученные средства шли на печатание листовок, покупку оружия и взрывчатки. Эсеровские агитаторы в основном ориентировались на крестьян и рабочих, но помимо этого «посещали» даже Кремлевский полк и Окский резервный батальон, пытаясь склонить на свою сторону солдат.

Наиболее активную деятельность нижегородские эсеры развернули в 1905 году. По мнению лидеров ячейки, взрывы и убийства высокопоставленных чиновников и руководителей правоохранительных органов должны были способствовать росту революционных настроений и в конечном счете свержению ненавистного царского режима. В начале апреля нижегородский комитет эсеров постановил убить начальника нижегородского охранного отделения ротмистра А. В. Грешнера. Исполнителя определили методом жребия. Им стал А. Л. Никифоров, дворянин по происхождению.

Некоторое время боевики следили за Грешнером и его маршрутами передвижения. Последний не пользовался охраной, посему нападение на него было в итоге произведено без особой фантазии. Днем 28 апреля Грешнер ждал трамвай на Большой Покровке, когда к нему подошел Никифоров и просто выстрелил из револьвера в упор. Затем террорист кинулся бежать по улице в сторону кремля. Караульные, коих в районе нападения оказалось несколько человек, со свистом кинулись в погоню. Прохожие, услышав стрельбу и крики, в панике разбегались по дворам и подворотням. Никифоров мчался до площади Минина, периодически стреляя в преследователей. Однако в револьвере, как известно, всего семь патронов, а перезаряжать барабан у убийцы не было времени. В итоге боеприпасы у него закончились, и как раз там, где ныне стоит в качестве достопримечательности бронзовая фигура городового, те самые городовые, только живые, схватили террориста. Итог предсказуем – виселица.

Самих эсеров убийство Грешнера вдохновило на новые «подвиги». Готовилось даже покушение на нижегородского губернатора П. Ф. Унтербергера. Однако наполеоновским планам не суждено было сбыться. Дело в том, что полиция активно практиковала внедрение в среду подпольщиков провокаторов и шпионов. Одним из агентов охранки был и известный эсер Евно Азеф. Будучи одним из создателей партии и организатором множества террористических актов, он одновременно работал в Охранном отделении, получая огромный ежемесячный оклад в 1000 рублей! Впрочем, подобное «совместительство» в те годы не являлось редкостью. Именно Азеф организовал «подрыв» министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов В. К. Плеве. Словом, для кого-то терроризм был идейным смыслом жизни, а для других просто бизнесом или хобби, приносившим неплохие доходы.

Летом 1905 года Азеф приезжал в Нижний Новгород, где встречался с руководителями местной ячейки и обсуждал с ними планы революционной борьбы. В Нижнем даже планировали всероссийский съезд эсеровских боевиков! Однако, работая на два фронта, Азеф, с одной стороны, разработал грандиозные планы террористической войны в городе, с другой – выдал часть этих «методразработок» охранке. Многие эсеры были арестованы, и в итоге ни съезд, ни покушение на губернатора не состоялись.

Тем не менее эсеры не унывали, вербуя все новых сторонников и создавая филиалы в сельской местности. Так называемые «боевые дружины» были сформированы в Горбатовском уезде, селе Черновское Сергачского уезда и в других местностях. Там социалисты-революционеры устраивали погромы, поджоги, запугивали полицейских и чиновников. Городовым предлагали либо уволиться с работы, либо в дальнейшем считаться «врагами народа» с соответствующими последствиями.