Книга Аромагия - Анна Орлова

Не скрою, столь уважительное отношение было мне весьма приятно.

— Благодарю вас, капитан! — улыбнулась я и на этом сочла свой долг выполненным.

Отчаянно хотелось чего-то горячего. Хм, надо думать, чай в зачарованной фляге до сих пор не остыл.

Я осторожно отступила в сторону от Ингольва и негромко обратилась к его ординарцу:

— А можно мне еще немного чая? Он великолепен! — мягкая улыбка, просительный взгляд.

Петтер, не улыбнувшись в ответ, молча протянул мне фляжку. Лицо его было престранным, как будто у юноши ныли зубы.

— Вам плохо? — поинтересовалась я. — Я могу чем-то помочь? У меня есть масло гвоздики, оно прекрасно унимает зубную боль…

— Спасибо, не нужно! — неожиданно резко отказался он.

Невольно отшатнувшись, я чуть было не предложила излишне нервному юноше валериановых капель, лишь теперь ощутив исходящий от него острый горчично-перечный запах злости с уксусными нотками разочарования.

Я отчетливо ощущала его злость, но попробуй, разберись, из-за чего! Впрочем, лучше оставить мальчишку в покое.

Несколько глотков чая, почему-то теперь почти безвкусного…

Определенно, сегодня не мой день!

По счастью, вскоре Ингольв счел свой долг выполненным, и мы чинно удалились к поджидающему автомобилю.

Не успел он тронуться с места, как на причале раздались пронзительные свистки, и констебли зычно требовали разойтись и не мешать.

Мы дружно обернулись, как раз вовремя, чтобы увидеть, как под общий слитный вздох взмывает ввысь величественный дракон, ныряет в холодные объятия моря, скользит по поверхности белым айсбергом…

Из зачарованного состояния меня вывело резкое:

— Позер!

— Что? — спросила я, оборачиваясь.

— Позер! — охотно повторил Петтер. — Цирк устроил, не мог тихонько превратиться за городом. Терпеть не могу драконов!

Сказано очень прочувствованно…

— Правильно, мальчик мой! — одобрительно хлопнул его по плечу Ингольв. — Воображают о себе невесть что, а толка от них никакого!

— Но ведь драконы смягчили климат Нордрихейма и юга Хельхейма, чтобы здесь могли жить люди, — возразила я, вспоминая соответствующую статью в энциклопедии.

— Болтовня! — отмахнулся Ингольв.

— И вообще, технический прогресс позволяет людям не зависеть от прихоти стихии! — запальчиво влез мальчишка.

Я пожала плечами, не видя смысла спорить.

А там, над волнами, парил дракон, упиваясь свободой…

Ингольв всю дорогу вслух костерил драконов и хель, а я глядела в окно и корила себя за то, что не промолчала…

Дома уже воцарился полный порядок, тишина и благолепие. С кухни плыли вкусные запахи, в гостиной уютно пылал камин. Свекор командовал слугами, которые носились сломя голову, торопясь выполнить ценные указания.

Следовало сбежать от недовольного мужа и излучающего злорадство свекра. Такое впечатление, что последний специально подговорил слуг безобразничать в его отсутствие! По крайней мере, плоды этого самого безобразия он буквально смаковал, как кусочек редкого лакомства.

Любопытно, как бы сложились мои отношения с мужем, не будь у него столь «доброжелательных» родичей? Раньше кроме свекра свой нос в наши дела совала еще и престарелая тетушка господина Бранда, никогда не бывавшая замужем, но лучше всех осведомленная о том, как следует обращаться с супругом (произносить с почтительным придыханием!), воспитывать детей, вести хозяйство… Словом, эта почтенная старая дева обожала разглагольствовать о тех вещах, в которых решительно ничего не понимала. Впрочем, о мертвых или хорошо, или ничего. Так что лучше вспоминать ее с благодарностью за детские вещички, связанные ею для моих малышей. Другой вопрос, что эти самые вещички были «практичными и немаркими» — серо-бурыми, оттенка «детской неожиданности», как деликатно называла подобное бабушка.

Думать с благодарностью о господине Бранде получалось хуже. Чего стоил только его давнишний разговор с сыном, которого он убеждал оставить меня (пусть и назначив какое-то содержание). Один из моих братьев, адвокат, называл подобные отношения между супругами — «режим раздельного проживания».

По правде говоря, теперь я бы вполне согласилась на подобную завуалированную форму развода, однако тогда, вскоре после рождения Валериана, это меня потрясло. Думать, что любимый муж может попросту отставить меня, словно надоевшую фаворитку, было дико и больно. А ведь сделать ему это было совсем несложно, достаточно «усомниться» в своем отцовстве, благо первенец родился недоношенным, а значит, появился на свет раньше, чем истекли положенные девять месяцев после свадьбы…

Тогда Ингольв наотрез отказался, хотя сейчас, надо думать, об этом жалел. Теперь же Ингольв, уже полковник, вынужден считаться с общественным мнением…

В «Уртехюс» меня ждали трое посетителей.

В прихожей витал густой запах кошек. От неожиданности я замерла на пороге, подозрительно изучая гостей. Насколько мне известно, кошек и собак в Ингойе не водилось. Единственное исключение — любимица одной почтенной старой дамы.

Итак, в прихожей сидело трое: холеная дама в возрасте «какие еще внуки?!» — госпожа Инга, некий господин в чрезмерно шикарном наряде и с кислым выражением лица, и наконец лысеющий мужчина лет сорока с безвольным подбородком.

Оправившись от атаки концентрированного «кошачьего» смрада, в мощном напоре которого терялись все остальные запахи, я наконец разобралась, в чем дело. Оказывается, лысеющий мужчина чуть ли не облился эфирным маслом кедра. В нормальной концентрации оно дарит благоухание хвойного леса, где словно проваливаешься в сияние небес… Но в избыточных количествах кедр отдает кошачьей вонью.

Они были похожи на неумело составленный натюрморт: надменно топорщила колючки роза, рядом красовался апельсин в золоченой фольге, а чуть в стороне — вареное яйцо на подставке…

«Аромаждун», — пробормотала я, улыбаясь посетителям. Так называл приемную Валериан.

— Что?! — переспросила госпожа Инга, приподнимая выщипанные брови.

— Простите, — спохватилась я. Пришлось выкручиваться: — Подумалось, что новый омолаживающий крем надо назвать «Яблоки Идунн», как эликсир молодости.

— Ах, новый омолаживающий крем… — протянула она мечтательно, расцветая улыбкой, как юная девушка при виде любимого.

Вот уж кто решительно не понимал высказывания о том, что стареть надо красиво! Впрочем, никакие притирания не вернут девичьей персиковой кожи и наивности глаз.

Легенда гласит, что боги обретают молодость, съедая волшебные плоды богини Идунн. Чего только не сделали бы люди, чтобы добыть чудесные фрукты! Увы, наша доля — старость, сгибающая стройные тополя в карликовые березки…

На мгновение я замешкалась, выбирая, кого из посетителей пригласить первым. Выбор за меня сделала госпожа Инга.