Книга Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау

— Но вы боитесь, что он может оказаться таким, как ваш бывший муж?

— Да, — говорит Дерия, однако затем она на момент задумывается и, удивляясь сама себе, качает головой. — Нет. Нет, вообще нет. Как-то странно. Я вообще не боюсь, что он может быть таким, как Роберт.

— Но тем не менее страх у вас есть. — Ханна не формулирует вопроса.

— Ужасный страх, — шепчет Дерия. — Я боюсь, что он меня бросит. Снова.

Глава 11

Девочки разбились на маленькие группы и делали вид, словно самое естественное в мире занятие — это пить алкоголь на глазах у своих родителей. Дерия безучастно стояла с краю и часто смотрела на них — на матерей в красивых платьях и на отцов в галстуках, которые не были уверены, радоваться ли им тому, что в руках их детей находятся бокалы с шампанским, или плакать из-за этого.

У Дерии не было причин пить шампанское. Она пришла на выпускной вечер одна, несмотря на то, что раньше раздумывала, взять ли ей с собой бабушку. Из этого могла бы получиться драма. Уже два дня бабушка ее не узнавала, называла именем матери и громко упрекала, даже не вставив челюсть, что она позволила себе забеременеть от какого-то приблудного идиота. Да, бабушка, наверное, устроила бы фурор на этом приличном выпускном празднике.

Дерия не сводила взгляда с входной двери, время от времени озираясь по сторонам. Якоб пообещал прийти. Два года назад он перешел учиться в гимназию, но на ее выпускной праздник он собирался прийти. Он ей это твердо обещал. Все больше школьников, родителей и учителей в своих праздничных одеждах устремлялись в актовый зал. В гирляндах, которые раз в год извлекались из подвала, виднелась пыль и паутина, свидетельствующая о недостаточном энтузиазме праздничного комитета этого года. Бокал из-под шампанского, наполненный соком, который Дерия держала в руках, был покрыт каплями влаги.

Первые выступающие вышли на трибуну, и Дерия вместе с остальными пошла вперед, чтобы найти себе место. Гомон в зале стал тише, когда двое выпускников вышли на сцену, чтобы открыть программу. Бокал Дерии был пуст, и место слева от нее тоже пустовало.

Якоб пришел, как раз когда выступала ректор. На нем были джинсы, белая рубашка с закатанными рукавами, небрежно повязанный галстук и старомодная шляпа, которую он сдвинул далеко на затылок. Дерия еле узнала его. Она невольно подумала о мужчинах-моделях на модных плакатах. Это совсем не подходило Якобу, потому что ему не нужно было обращать на себя внимание стильной одеждой. Она помахала ему рукой через головы, подавая знаки, чтобы он подошел к ней, но он лишь кивнул и небрежно оперся плечом о стену. Дерии вдруг показалось, что она выглядит полной дурой, сидя рядом с пустым местом.

«И снова Дерия одна, как Белоснежка в гробу, — подумала она, мысленно передразнивая въедливый голос Кристины Штальман. — Дерия, которая слишком утонченна для всего и для каждого».

Что при этом не заметила Кристина — многочисленные, но безуспешные попытки заговорить с кем-то другим, кроме Якоба. Белоснежка лежала в гробу не потому, что там она выглядела прекрасно. Совсем по другим причинам…

В начале их отношений Дерия думала, что кое-что изменилось и она уже стала для него кем-то важным. Но позже она все яснее понимала, что ошиблась. Для других она оставалась никем. Она была всего лишь подругой Якоба, и это было не больше, чем роль, которую могла занять любая другая девушка.

За это время она уже пожалела, что не взяла шампанского. Она со скукой пропускала мимо ушей третьесортные выступления и речи, многого просто не понимая.

Выступавшие ведущие-школьники открывали программу, и они же потом закрыли ее. Они объявили, что сейчас будет банкет, и пожелали всем огромного удовольствия от праздника и танцев.

Дерия вскочила на ноги еще во время аплодисментов и помчалась в сторону Якоба, но многие тоже не хотели терпеть, сидя на жестких стульях, и устремились к напиткам или к выходу, чтобы выкурить сигарету во дворе. Дерию толкали со всех сторон, и кто-то грязной подошвой наступил на ее новые туфли, которые стоили целых шестьдесят марок. Когда она добралась до конца зала, Якоб исчез и, сколько она ни старалась, ей не удавалось его нигде увидеть. Она позволила потоку одноклассников, учителей и родителей увлечь себя к буфету. Возле стола с напитками она одним залпом выпила бокал шампанского и взяла второй бокал с собой на улицу. Где же может быть Якоб? Его не было ни у столов, ни возле ее друзей по классу, которые стояли большим кругом во дворе, смеялись и курили.

Дерия снова чувствовала взгляды других на себе и знала, что сейчас о ней шепчутся за ее спиной. С тех пор как Якоб перешел в другую школу, ей стало хуже, чем раньше. Дерия поняла, что люди в этой стадии взросления на девяносто девять процентов являются созданиями подлыми, созданиями, которые ненавидят все, стараются очернить и бороться со всем, что отличается от них самих. То, что Якоб еще три года должен был учиться в школе, чтобы получить аттестат зрелости, она восприняла нормально, хотя и не поняла этого. Она уже несколько лет считала оставшиеся до конца учебы дни.

«Вот только сегодня, вот только этот единственный раз, — думала она, и старалась изо всех сил почувствовать облегчение. — С завтрашнего дня мне уже больше не придется приходить сюда и никого больше не видеть». Но облегчения не наступало. Другое чувство появилось над этим, словно слой скользкого растительного масла, — страх.

Ведь лето, когда она будет свободна, когда она сможет делать или не делать все, что захочет, было коротким. Через несколько недель начиналось ее обучение в гостинице. Она радовалась своей работе, ее желанием было получить образование менеджера гостиницы. Но она боялась, что коллеги там будут относиться к ней точно так же, как сейчас это делают ее одноклассницы. Она боялась, что снова станет лишней в их кругу.

Неужели ее никогда не покинет чувство, что она вынуждена всегда спрашивать себя, делает ли она то, что другие ожидают от нее?

В поисках Якоба Дерия перешла через двор и спросила одноклассников, видели ли они его. Несколько из них указали в сторону защищенного угла за стоянкой для велосипедов, где во время перемен школьники более или менее тайно курили. Зачем Якоб прятался там? От кого?

От нее?

Дерия ускорила шаг. Чем меньше времени у нее будет, чтобы тревожиться и размышлять, тем лучше.

Якоб сидел на земле, прислонившись спиной к забору, в одной руке у него была сигарета, а в другой — бутылка без этикетки с каким-то прозрачным напитком.

Шляпа, этот странный головной убор, сползла ему на лоб и закрывала глаза. Напротив стояли два мальчика из ее класса с неподходяще серьезными лицами и смотрели то на Якоба, то на Дерию. Один пожал плечами, другой заговорил с Якобом, но тот лишь слабо покачал головой.

За полшага от него стояла Кристина Штальман, обхватив себя руками, словно ей было холодно в платье с глубоким декольте, несмотря на летнее тепло. Увидев Дерию, она вздернула подбородок, улыбнулась холодной улыбкой и положила хозяйским жестом руку на плечо Якоба. На ее ногтях был лак кровавого цвета, и взгляд Дерии остановился на них, хотя она этого не хотела, но ничего не могла сделать.