Книга Первый маг России - Влад Холод

— Ох ты ж напасть какая… — перекрестился дед. — Бабку свою упрежу, сходит. А вы туда чего? Ну, к Матрене?

— Проверю, все ли исполнила, что сказал, — не стал вдаваться в подробности.

— Ну, с Богом, с Богом… — перекрестил меня дед, накладывая слабенькое «благословение»… Я еще раз внимательно рассмотрел его ауру — магическими способностями и не пахнет. Вспомнил подходящую фразу: «Вот что крест животворящий делает!» и вера людская… Надо бы в церковь сходить, посмотреть, что там и как. Сделал себе зарубку на память, попрощался и сел в машину.

— Ну, здравствуй, Матрена. — Мы прошли в большую комнату.

— Не до здоровья мне, колдун. — Ведьма сидела в стареньком обшарпанном кресле, стоявшем рядом с кроватью, украшенной вышитым белым покрывалом и пирамидой из пяти подушек. — Зачем девок своих приволок? — и тут же догадалась. — Дар мой передать им хочешь?

Я прошел по полосатому коврику мимо старинного, явно самодельного шифоньера, покосился на лампочку с абажуром, сделанным из алюминиевой проволоки и обложки журнала «Огонек» за тысяча девятьсот двадцать третий год…

— Этой не смогу! — Костлявый палец старухи указал на Катю. — Два Дара в одном человеке не уживутся… А вторая примет… Подойди ко мне, девка.

— Подойди, — разрешил я, отвечая на вопросительный взгляд Вики.

— Дай руки-то. — Ведьма схватила вытянутые вперед ладони девушки. — Колдун, заклинание свое сними. Мешает.

Я молча развеял «спокойствие», Вика дернулась, но Матрена держала цепко. Поймала ее взгляд и забормотала что-то себе под нос. Аура девушки разбухла на глазах, энергия забурлила, окрашивая ее в ярко-зеленый цвет. Пока все шло нормально, но я следил, на всякий случай… Через минуту старуха выпустила руки Виктории и обессиленно откинулась, «личина» растаяла, явив сестрам настоящее лицо. Тихонько взвизгнула Катя, молча попятилась назад Вика.

— Наложи мне «личину», колдун, — попросила бывшая ведьма. — Не узнают меня…

Я выполнил просьбу, вкачав в заклинание энергии дня на четыре.

— Идите, девки, на крыльцо, — попросила Матрена.

— Идите, я сейчас выйду. — Кивнул я им. — Близняшки вышли в дверь, и мы остались одни.

— Сможешь сам-то девку-то выучить? — спросила старуха, глядя в пространство незрячими глазами. — Ведовской науке баба учить должна.

— Смогу. — Я уселся на трехногий облупившийся табурет, в несколько слоев покрытый краской. — Дело нехитрое.

— Ну смотри… Лаской учи, не обижай. — Она помолчала, поправила узел платка под подбородком. — Нельзя мужику девку ведовству учить. Чуть обидишь, косо ляжет учение-то. Хлопот не оберешься потом.

— Учту. — Я поднялся, отодвинул ногой табурет с прохода. — Прощай, Матрена.

— Прощай, колдун. — Одинокая слезинка сбежала по морщинистой щеке. — Иди.

Вечером после ужина, когда я еще сидел за столом, ко мне подошли близняшки, уселись напротив. Вика потупила взгляд и начала рисовать пальчиком на столешнице видимые одной ей узоры, Катя, наоборот, смотрела мне в глаза.

— Что случилось, девочки? — Я сыто откинулся на спинку стула.

— Мы не хотим на тебя давить, но нам нужно серьезно поговорить, — начала Катя. — Насчет сторожа.

— Слушаю, и очень внимательно, — слегка напрягся я.

— Он так смотрит на нас… — Вика несмело подняла на меня глаза, потом опять уперлась взглядом в столешницу. — Я чувствую себя так, словно я сделала что-то нехорошее…

— Мы хотим, чтобы ты его уволил, — взяла быка за рога ее сестра. — Он нас ненавидит! Смотрит, как на… и улыбается поганенько!

— Я понял вас, — расслабился, а то уж понапридумывал всякого… — Никого увольнять за «поганые» взгляды я не намерен. Свою работу он выполняет.

— Думаю, он из-за травмы такой злой. — Вика мельком глянула на сестру, та надулась. Ну ничего, иногда полезно коготки стричь. — Может, ты его вылечишь?

— Я не хочу никого лечить против его воли… — протянул я. — Если он…

— Он никогда никого ни о чем не попросит, — твердо произнесла Вика. — Он упивается своей болью, считает, что она дает ему право на ненависть.

— С чего ты это взяла, солнышко? — Неужели Дар начинает проявляться?

— Чувствую.

— Это хорошо, что чувствуешь. — Я посмотрел на Катю. — А ты, киса, что думаешь по этому поводу?

— Поговори с Дарьей, — коротко ответила она, глядя в сторону. Все еще с обидой.

— Так… Давайте, девочки, сами. — Если Дарья попросит как мать, фиг с ней, свободой воли.

— Я поговорю, — решительно сказала Вика и встала. — Прямо сейчас. Кать, сходишь со мной?

— Схожу. — Девчонки спустились на первый этаж и в полголоса стали о чем-то разговаривать. Я так понял, решали, что рассказать Дарье обо мне.

Близняшки вернулись быстро, не прошло и четверти часа. Привели с собой слабо сопротивляющуюся Дарью в домашней одежде. Она была, мягко говоря, растерянна. Я тоже растерялся, когда увидел, что на ней висит заклинание «убеждение». Все-таки Вика, хоть и неосознанно, смогла его применить… даже не знаю, радоваться ли такому быстрому прогрессу. Нельзя давать автомат ребенку…

— Здравствуйте, Владимир. Я… мне… тут сказали… — путано начала она, растерянно оглядываясь по сторонам, словно не понимая, как здесь оказалась.

— Расскажи мне о сыне, — сознательно перешел на «ты» и усилил действие слабенького «убеждения». — Что с ним случилось?

— Он мне мало что рассказывал… — Дарья опять потерянно оглянулась. — Служил на Северном Кавказе… Вместе с оружием пропал с поста. Его объявили в розыск как дезертира! — Тут она расплакалась. — Представляете, приходит ко мне участковый и спрашивает, где я прячу сына! Мол, он дезертир! А последнее письмо я получила за месяц до этого — Дарья вновь зашлась в рыданиях, а девчонки, успокаивающе поглаживая ее по плечам, усадили на диван.

— Успокойся. — Поверх «убеждения» легло «спокойствие». — Дальше.

Женщина вытерла слезы, прерывисто вздохнула и уже спокойно продолжила:

— Он вернулся в часть сам, через два месяца. Грязный, оборванный, с изуродованной ногой. Рассказал, что был в рабстве. Первый раз убежал, поймали — искалечили ногу. Чтобы быстро не бегал. — Дарья замолчала, вспоминая. — Потом, когда нога стала заживать, убежал второй раз. Несколько недель выбирался горами, лесами. — По ее спокойному лицу побежали слезы. — Ел всякую гадость, от личинок до лягушек…

— Дальше, — приказал, глядя на нее.

— А потом — госпиталя, операции, допросы. Ногу до конца вылечить не смогли, слишком сильные повреждения… Озлобился на всех… Даже на меня, хотя я-то в чем виновата? В том, что от армии не отмазала? Так он сам туда рвался. «Приду, — говорит, — мужиком, мама». Пришел вот такой…

— А что с делом о похищении? — тихо спросила Вика, вытирая мокрые щеки ладошкой. — Нашли тех, кто это сделал? — Девушка быстро-быстро моргала ресницами, стряхивая слезинки.