Книга Легко ли быть человеком. Сказки для взрослых - Людмила Кузнецова-Логинова

Новый знакомец притащил его к своим, и снова зверек стал рассказывать свою историю, но теперь, уже горьким опытом наученный, а может, просто по лисьей своей хитрости, не сказал про мать-лисицу и отца-волка, а скромно отметил, что родителей своих не помнит, а потому не знает, какого он роду-племени. Ищет по всему свету родню, но как найдешь, если не знаешь, кто ты? Окружающие молчали, но это не было недоброжелательным молчанием, скорее настроение витало в воздухе сочувственное, а потом вдруг наш герой услышал шепот:

– А может, он нашей породы, смотрите, как он похож на нас, есть, конечно, и большие отличия, но чего в жизни не бывает? Пусть живет с нами, если он песец, то и повадки его будут наши, воспитания-то поди у него никакого и не было, вот мы его и поднатаскаем, обучим всему, что сами умеем и что для песца надобно, чтобы не пропасть. Да и нам прибавление в самый раз, к месту. Ишь, сколько недругов-то развелось! Должны же мы укрепиться против них. Тут и этот бедолага подойдет.

Так зверек обрел свою стаю и стал песцом. Худо ли то, что он соврал, нет ли, не нам судить, надо быть в его шкуре, чтобы понять, каково это быть нечистых кровей. Живи он среди людей, его называли бы метисом, полукровкой, суржиком, наконец. Хотя у людей это дело обычное, никто и внимания не обращает на такие казусы природы, вот только как сами суржики себя чувствуют? Им-то каково? Но об этом и среди людей не думают окружающие, что уж о зверях-то говорить?

Новоявленный песец старательно перенимал все, чему его учили. И повадки, и манеры, и образ жизни – все было по образцу и подобию тех, кто его приютил. И надо же такому случиться, как-то очень быстро и легко зверек прижился в ареале песцов и вскоре настолько приспособился к этой жизни, что сам не понимал, как это он мог прежде жить иначе!

Прошло время, и когда он женился, никто не сказал и слова против. День за днем, год за годом шла его жизнь, суровая, на выживание, в тяжелых условиях севера, но была семья, росли детишки, помогали и поддерживали соседи, и зверек с годами уже говорил, поучая свое потомство: «Мы, песцы…» или «У нас, песцов…», ничуть не лукавя и не притворяясь.

Со временем и сам он все больше и больше стал походить на песца. Вот уж точно загадка природы! Детишки же его, а уж тем более внучата, и вовсе были вылитые песцы, вот только в окрасе их искорка, что ли, какая-то рыжеватенькая проскальзывала, да к этому никто и не приглядывался. Чего попусту глаза по сторонам пялить? Того и гляди либо добычу упустишь, либо врага проглядишь. Самозваный песец мог себя по праву считать счастливчиком. Жизнь все же удалась. И семьей обзавелся, и до старости дожил, и в сообществе своем даже почетом пользовался. О том, кто он, откуда и как все раньше было, он начисто забыл, убивай его, он бы не вспомнил, но вот одна загадочная странность у него была.

Как только луна в полном объеме явится, так он уйдет от родной норы да от соседских подальше, сядет где-нибудь и давай выть. И долго воет, противно и заунывно. А спроси его, чего ради, и сам не знает. Навоется досыта и домой идет. И опять все хорошо до следующей полной луны. А там снова тоска гложет и рвет внутренности на части. Борется бедолага с собой, борется, а потом и подастся в глубь леса – выть. Странное дело, но волки как этот вой услышат, так давай подвывать, и так дружно это у них выходит. Он начнет, они подхватят, они начнут – подхватит он. Навоется вволю и домой, прежнюю жизнь вести.

И еще удивительно: волки не переступали границы мест, где песцы те жили, и в этом немалая польза была от нашего героя для соплеменников. Те подсознательно это как-то понимали и с почтением относились даже к странности бывшего пришельца. Но, пожалуй, еще более удивительно, что и дети, и внуки его, прожив жизнь почтенную и достойную, как и их предок, тоже маялись одной бедой. Как только луна в полную силу войдет, так тоска их грызть и начинает. И так грызет-одолевает, что хоть волком вой. Вот они, каждый по отдельности, и выли. Уходили подальше от родных мест, садились и, подняв морды, начинали выть, противно и заунывно. Вот ведь какие дивности бывают.

О правильности расчета

Жили две подружки, когда и где – не в этом дело, а вот как судьба их сложилась – тут точно сказка получается. Девочки были красавицы, но, увы, очень и очень бедные, да еще обе сиротки (вот тебе и бедность откуда), помощи да поддержки ждать не приходилось, надо самим биться за место под солнцем, они и бились, как могли. Но из нужды вырваться не удавалось. Одна и говорит (видать, умнее подружки была да и покрасивее малость):

– Слушай, Гретхен, нам своим трудом из бедности не выскочить, надо искать другой способ, как в деньги войти.

– Какой же? – удивилась Гретхен, и хорошенькие ее глазенки расширились. – Я придумать ничего не смогу. Дорогая Лизхен, на тебя только надежда, ты и умнее, и красивее.

Лизхен на это промолчала, а значит, согласилась – и впрямь умнее и красивее. Через какое-то время она и говорит:

– Я вот что придумала. Давай на самый роскошный курорт поедем, где миллионеры отдыхают. Найдем себе женихов.

У Гретхен опять глазенки округлились:

– Да как же мы туда без денег попадем?

Лизхен помялась-помялась и говорит:

– Денег в банке взять можно – ссуду. Потом отдадим, как замуж выскочим. Но одно еще надобно.

– Что?

– На этих курортах все дамы с прислугой, а мы? Вот я и решила: я побойчее – хозяйкой буду, а уж ты немножко в роли служанки побудь. А как я замуж выйду, в мужнин круг тебя введу – тут и ты себе кого-нибудь подцепишь.

– А другого пути нет? – робко спросила Гретхен.

– В том-то и дело, что это самый верный путь, другого придумать невозможно.

– Ладно, – вздохнула Гретхен, – будь по-твоему, раз иначе нельзя. Только ты уж побыстрее все решай, я же ничего такого не умею: ни гостей принимать, ни разговоры с ними вести. Вдруг нас рассекретят, что тогда?

– Надо все обставить так, чтоб не рассекретили. Недели две-три продержимся, в крайнем случае – месяц, а там уж совсем другой разговор будет, если я жениха богатого подцеплю. Не пропадем, не бойся.

– Ой, боюсь я, еще как боюсь, – у Гретхен даже слезы на глазах выступили, – мы же с тобой совсем простые девчонки, не знаем, как себя держать в этом высшем свете.

– Тебе-то и вовсе не придется пока там появляться, ведь служанки на балы не ходят, а я уж как-нибудь приспособлюсь, я понятливая.

На том и порешили. Сборы да подготовка их были недолгими. Бедному собраться – только подпоясаться. Тем более лето, одежды много не требуется. Приехали девушки на модный курорт. Одна – красавица в роскошном наряде, другая – хорошенькая, скромная и застенчивая. Поселились как хозяйка с горничной, и в первый же день наша Лизхен на пляж побежала, женихов ловить. Но как степенно, как равнодушно себя вела! Скинула дорогой халатик – и в море, а горничная сидит на песке, вещи караулит да хозяйке помогает. То той обтереться надо, то апельсин почистить, то песок стряхнуть. В общем, занята хозяйка собой, а горничная при ней. Надо сказать, что девушки были действительно на редкость привлекательны.