Книга Нойоны. Гроза на востоке - Александр Бауров

Старик закашлялся – была уже глубокая ночь, и в предгорьях сильно похолодало. Где-то в глубине леса заухал филин, мелькнули в свете восходящего белого лунного диска летучие мыши. Куда меньший Красный «сын солнца» тускло блеснул, почти скрывшись за линией гор. Гримли присел, почувствовав усталость, копившуюся с самого утра.

– Не повстанцы, не эти несчастные люди, поднявшие голову против рабского угнетения, разграбили караван. Это сделали орки. Тысячи орков собрались там, за перевалом, и очень скоро придут сюда. Они хотят пройти до самого Кастелатуса. Скоро у генерала Венка будут настоящие проблемы. Мы же хотим передать вам следующее: Сопротивление не будет помогать оркам. Мы не хотим менять одного деспота на другого. Но и Эрафии помогать не будем. От короля мы получаем только зло, угнетение и несправедливость.

Люди вокруг радостно загудели, придавая уверенности говорившему старцу.

– Но… – тут Гримли всерьез задумался. Он хотел было произнести бравурную речь, какими блистал генерал Венк – о нерушимости границ, о верности короне и крепости пути белых магов и дарованной ими веры, как вдруг понял, что сам не верит во все это. Нет обожания короля, гордости за эрафийскую армию, восхищения мудростью церкви Велеса. Ничего этого нет. Есть только стыд, стыд того, что он раньше боялся признаться в этом самому себе. Осекшись на полуслове, он все-таки продолжил:

– Но орки тоже не дадут вам жить спокойно. Они будут грабить, убивать и жечь. Вы же видели деревню на восточном тракте! Я уверен, что видели. Какая-то орочья банда истребила там всех жителей, их убили или угнали в рабство. Многие попрятались, и именно за ними я направился сюда. Я бы обеспечил им защиту и отправил бы в Карстольд как свидетелей.

– Ха, прямо в руки палачей ордена! – усмехнулся Джебе. – Да они пойдут в рабство к оркам скорее, чем туда!

– Ты хочешь знать правду? – строго и как-то отрешенно спросил Коллендил.

– Что вы имеете в виду под правдой? Она у каждого своя!

– Да, своя. Все эти люди вокруг могут рассказать тебе свою правду. Ты маг, Гримли, я чувствую это. Ты сильнейший чародей и прежде не работал в ордене, что сильно меня удивляет. Эти люди расскажут, что привело их в эти леса. Расскажут, что заставило их бросить дома и сады, бросить все, что они любили, и уйти к нам в повстанческую армию! Здесь не больше сорока человек, но в одном этом лесу до пяти тысяч повстанцев, не только людей, но и гноллов, и орков, и даже эльфов с гномами. А по всей восточной Эрафии нас много больше! И каждый может рассказать тебе схожие истории, выслушай хотя бы тех, кто здесь!

– Тогда вы выпустите меня?

– Да, и в твоих интересах будет поторопиться!

Люди вокруг тащили сучья и ветки, быстро обрубая золотистые, давно упавшие сосны. Скоро на поляне горели три крупных костра. Повстанцы жарили на них дичь, какие-то грибы, варили похлебку. Рядом с Гримли остались лишь двое неразговорчивых бородачей, Джебе и Коллендил. Из пленника юноша превратился в гостя.

– А вы не боитесь, что орки, которых, как вы говорите, очень много в округе, заметят огни? – спросил Гримли широкоплечего варвара.

– Нет, они высылают впереди армии разъезды, много, десятки мелких отрядов. Эти огни они примут за свои.

– Ты сказал «армии»?

– Да, мой юный неопытный друг, – голос Коллендила был по-отечески мягким, как у дяди Тома, когда тот не был пьян и разгневан. – Сперва выслушай всех. Пойми, что мы не злодеи, а жертвы чужих злодеяний! Потом ты расскажешь об этом другим людям, в городах! Я вижу, у тебя чистые помыслы и чистая душа. Уверен, ты сможешь понять нас. А потом, – после некоторой паузы добавил старик, – я расскажу тебе об орках и о грозящей всем нам опасности… А теперь слушай!

Первым перед ним сел Джебе, за спиной Гримли горел костер, и он наконец мог толком разглядеть лицо кревландца. На голове собеседника была настоящая косматая грива маслянистых жирных волос, лицо пересекали три больших шрама, один из которых проходил через веко, делая его вид совсем зловещим.

– Я служил у одного из вождей варваров вблизи Дрегонспира. Мой господин поссорился с одним из самых богатых лордов в округе, Брудерлингеном. Тот обирал и притеснял всех вокруг, особенно людей и колонию гномов. Орков же старался привлекать на свою сторону. Отряд господина попал в засаду, и нас разбили. Уцелевшие бежали в Лордарон, а дальше в Эрафию. Люди из Кастелатуса обещали нам безопасность и охрану. Но держали слово только до тех пор, пока мы платили деньги. Потом, забрав у нас все оставшееся, ночью, в нашем загородном лагере, они нас арестовали. Гвардейцев было много – по десятку на каждого, и мы не сопротивлялись. Нас вывезли на границу с Лордароном и по приказу губернатора продали в руки сообщников Брудерлингена, как рабов. Там были пятеро моих братьев. Мы знали, что в Дрегонспире нас ждет страшная казнь. Брудерлинген еще тогда водил дружбу с нежитью. Он обещал переломать нам хребты и сделать живыми мертвецами.

– Разве такое возможно?!

Джебе кивнул:

– Мы не хотели столь ужасной участи и решили умереть сражаясь. По дороге напали на стражу с голыми руками, но орков было слишком много. Мои братья и лучшие друзья погибли, я бежал в лес. Здесь встретил их и присоединился к борьбе против Эрафии. Обман и подлое предательство погубило моих братьев. Брудерлинген наш враг, но он вел себя как воин гор. Ваш губернатор Кастелатуса – как подлый шакал.

Джебе встал и поклонился, его место заняла девушка, положившая перед собой лук.

– В нашем селении была женщина, сочувствующая повстанцам. Она открыто не признавала эрафийских сборщиков налогов, и ее семья могла за себя постоять. Ее многие защищали, а потом на нашей земле было решено построить монастырь. Всех в округе силой согнали на строительство. Это была маленькая цитадель ордена Фавела. Их взяли первыми, а потом остальных. Обещали плату и возмещение землей потерянного участка в другой части провинции. Но вместо этого мы стали их рабами. Мужчин, после окончания работ, продали на шахты под Энтибрасс. Один из крупнейших энрофских купцов первой гильдии провернул это дело, и его никто не остановил. А женщин, тех, кто не умер на работах, оставили в монастыре для утех. Над нами издевались, унижали, почти ежедневно насиловали. Многие старались бежать, многие покончили с собой. Орден испытывал на нас магические способности своих адептов. Монахи истязали нас магическими пытками, терзали разум, а потом вновь и вновь насиловали. Мне удалось бежать, потому что меня сочли мертвой после одного из истязаний и бросили на растерзание собакам под стены крепости. Я лежала без одежды, под дождем, среди грязи и собачьих объедков, и ждала смерти, но Велес не хотел ее, – голос девушки задрожал, – и я встретила этих людей. Они спасли меня. А через два года мы сделали вылазку и дотла сожгли гнездо этой мерзости. Я буду мстить ордену до конца своих дней. Они отняли у меня все, и кто-то должен свершить здесь суд истинной веры! Я слышу в этом Божий глас!

Люди продолжали рассказывать, и Гримли слушал их сквозь слезы. Убитые родственники, сожженные деревни, карательные экспедиции, развратная и алчная церковь Велеса. Рыцари, мародеры и убийцы, насильники и грабители в монашеских рясах… Гримли осознал, что прежним в Карстольд он уже не вернется. Не сможет подать руки генералу Венку. Он сам должен «вернуть долг» ордену Фавела и канцлеру Рууду, которые упрятали его и Аделаиду в эту ссылку, а сначала вообще хотели казнить. Когда на востоке появились первые красноватые отблески грядущей зари, перед ним сел Коллендил.