Книга Лапочччка, или Занятная история с неожиданным концом - Анна Нихаус

Как же хочется вырваться из этого водоворота больниц и болезней! И как все-таки часто болеют старики! И как надеются они на помощь молодых. Молодых, которые часто не знают, что такое настоящая болезнь или боль. И растрачивают свои силы, не задумываясь над тем, что когда-то тоже станут стариками. И будут жалеть о деяниях юности, о скоропалительных решениях, пустых переживаниях. Вот если бы старческую мудрость вложить в молодые головы и тела! Преобразился бы тогда мир? Или, наоборот, стал бы скучным? Черно-белым? Наверное, мир должен быть таким, какой он есть. Его не нужно пытаться реформировать и преобразовывать. Нужно просто научиться жить в гармонии с его законами. А они бывают такими сложными и непонятными.

Долларовые бумажки и «сувениры» сделали свое дело – мать «отболела с комфортом». За это время не любящая сидеть в бездействии Валечка отремонтировала квартиру и купила кое-какую мебель и новый телевизор-двойку. Глядя на эти материальные блага, приехавшая домой мать затараторила:

– Вот не зря я тебя такую растила. Молодец, девка. Лидка-то у нас колобашка безмозглая, а ты вон в люди вышла. Талантливая ты, видать, у меня получилась. Сразу видно, что отцы у вас разные.

«Почему у нас все так? – думала Валечка. – И ругает – плохо, и хвалит – не лучше».

– Не надо, мама. Лидку не обижай. Она сестра моя, а не колобашка. Просто трудно жить нам всем. Трудно.

Действительно, жить бывает порой невероятно трудно. Иногда кажется, что все поворачивается против нас. Иногда кажется, что мы не живем, а мучаемся. Порой мы сомневаемся в смысле происходящего вокруг нас. В смысле этой самой жизни. Наверное, жить все-таки стоит. Стоит для того, чтобы помогать другим. Тем, кому сейчас еще хуже, чем нам. Мама. Как давно не видела ее Валечка. Как давно она не видела родню вообще. Нужно видеться чаще. Последнее время Валечка регулярно посылала матери денежные переводы. Но не видела ее годами. И родной племянницы своей не видела. Ксюшеньки. Она такая хорошенькая. И ее так жалко. Быть брошенной отцом в таком возрасте – это страшно. Валечка тоже не помнила своего отца. Точнее, она не видела его вообще. Ксюшеньке надо помочь. И Лидке. И мамке. Да-да, в этом смысл жизни – в помощи тем, кто близок. И в любви. Подумав об этом, Валечка вдруг испугалась. Она задумалась над тем, что испытывала она к собственной матери. Чувство долга. Страх. Уважение. Но никак не любовь. Матери она была должна. Лидку и Ксюшеньку было жалко. А любила она, пожалуй, только Кирилла. И любовь эта была сильной и непоколебимой. Вечной. Окрыляющей. Отчаянной. Всеразрушающей.

*****

Вернувшись домой в Питер, Валечка обнаружила отсутствие ключей. Стала судорожно вспоминать день своего отъезда. Точно. Ключи она забыла дома. Внезапно позвонила Елена Альбертовна. Перед отъездом Валентине нужно было еще получить какое-то лекарство по рецепту. Неожиданный звонок нарушил привычный с детства «ритуал ухода из дома». Раздумывая, успеет ли она на поезд, если придется заезжать за рецептом на Фонтанку, она второпях просто захлопнула дверь. Ключи остались лежать на трюмо – она вспомнила это очень отчетливо. Связка ключей с брелком-фонариком осталась лежать в плетеной декоративной корзинке в коридоре на трюмо.

Чтобы попасть домой нужно было связаться с Кириллом. Она позвонила ему на мобильник. Сотовый телефон был выключен. Позвонила на работу. Изложила подошедшей к телефону девушке всю ситуацию. Та посоветовала подъехать в офис. Оказавшись в здании компании, Валечка заметила множество изменений. Вместо привычного скучного коридора со стульями она увидела просторный, отделанный по последнему слову современного дизайна холл со стойкой администратора. За стойкой стояло нечто, что Галька назвала бы «секс-бомбой», – пышная блондинка с полными, накрашенными красной помадой губами. Вся в мелких кудряшках, декольтированной блузке и с густыми черными ресницами.

Эта картина показалась Валечке очень необычной. Когда она где-то полгода тому назад была в офисе Кирилла, она видела только пару-тройку «технарей» и двух менеджеров по продажам. Единственной женщиной в фирме была Таисия Теодоровна – толстая женщина предпенсионного возраста с кичкой на голове и жутким макияжем. Она была бухгалтером, и привели ее в фирму по чьей-то рекомендации. За что ее держали, было не совсем понятно. Таисия Теодоровна часто ошибалась, делая то опечатки в банковских реквизитах, то случайно уничтожая целые блоки в базе данных. Ошибаясь, она все время плакала и просила прощения. Однажды Валечка зашла в офис и стала свидетелем одной нелепой сцены: Вовчик стоял в коридоре и орал на всю фирму. Рядом с ним растерянно хлопал глазами изумленный клиент. Текст вопля, издаваемого Вовчиком, был приблизительно следующим:

– Это кто же тут прямо на входе ласты свои расклеенные поставил! Это же неэстетично, черт вас подери!

Оказалось, что Таисия Теодоровна, промочив ноги, не нашла ничего более умного, как поставить свои мокрые старые туфли сорок второго размера прямо перед входной дверью офиса. Вовчик пришел на работу с клиентом и первым делом споткнулся об обувь подчиненной. Он нелепо растянулся на ковровом покрытии прямо перед посетителем, а грязные изношенные туфли с разводами на стельках разлетелись в разные стороны. Вовчик был вне себя. Таисия Теодоровна, как всегда, просила прощения и рыдала.

А еще Кирилл как-то рассказывал, что Вовчик попросил Кирилла деликатно уговорить бухгалтершу сменить духи. Запах, который источало употребляемое ею парфюмерное изделие, был настолько едким и навязчивым, что менеджеры по продажам стали жаловаться на головные боли. Не помогали ни частое проветривание комнат, ни побеги в «курилку». Кирилл недолюбливал приведенную в офис по рекомендации Вовчика сотрудницу и опасался, что деликатного разговора не получится. После долгих размышлений он решился на контакт. Подойдя к главбуху, Кирилл сказал:

– Таисия Теодоровна, вы замечательный, компетентный, ответственный сотрудник, и мы вас очень ценим. Но ваша туалетная вода или то, чем вы там душитесь, имеет слишком тяжелую ноту, чтобы пользоваться ею в закрытом помещении.

– Это «Сальвадор Дали», – недоуменно ответила Таисия Теодоровна.

– Сальвадор Дали, Таисия Теодоровна, был величайшим художником, самым известным представителем сюрреализма. Он действительно оставил свой след и в моде, основав коммерческое предприятие, использующее имя Дали, конструируя платья, шляпки, галстуки и флаконы для духов. Однако великий мастер перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что под именем его коммерческой марки продается такая, извините меня за это выражение, зловонная бурда.

– Мне эти духи дочь на юбилей подарила, – уже почти рыдая, произнесла Таисия Теодоровна.

– И детям свойственно ошибаться. Ваша дочь стала жертвой мошенников. Поверьте мне, этого «Сальвадора» разливали не в Европе, а где-нибудь в Хацапетовке.

– Что же мне теперь, совсем не душиться?

– Отличная идея! Давайте договоримся с вами вот как: вы обещаете нам не душиться этими духами, а мы с Владимиром Арсеньевичем привезем вам из командировки отличный парфюмерный презент. Хорошо? – спросил Кирилл и приобнял ее за плечи.

Таисия Теодоровна всхлипнула и кивнула головой.