Книга Ложь во благо - Элизабет Хардвик

Лоренс круто развернулся и направился к машине. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не завыть как раненый зверь, не споткнуться и не грохнуться на землю. Только гордость – или гордыня? – помогала ему удержаться на ногах. Он смог «не заметить» боли Кимберли на глазах у всех, но себя-то зачем обманывать? Он беззащитен перед ее слезами. Беззащитен, как маленький мальчик. Она же выглядела совершенно убитой, такой потерянной и… и неправдоподобно прекрасной. Но он должен пережить это, перешагнуть. Он не может позволить, чтобы дочь Юнис Рэйберн вошла в его жизнь. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

14

Кимберли была в полном замешательстве. Что делать? Где принять нежданных гостей? Правда, Лоренс дал ей время на сборы и вернется нескоро…

– Поехали в мою резиденцию, все равно больше ехать некуда, – печально пригласила она.

Всю дорогу от больницы до дома никто не проронил ни слова.

– Лоренс всего не знает, да, мама? – спросила Кимберли, едва переступив порог.

– Ким, – мать с болью посмотрела на нее, – это не совсем то, что ты думаешь. И не то, что думает Лоренс. – Она грустно покачала головой. – У меня никогда не было любовной интрижки с его отцом.

– Это правда, Кимберли, – подтвердил Декстер. – Я знал Кристофера Роско и Юнис в те давние годы, и версия Лоренса о случившемся требует поправки.

– Но он полагает, что так было, – настаивала Кимберли.

– А я знаю, что этого не было! – Декстер раздраженно передернул плечами. – И поэтому считаю, что пора поставить все точки над «i».

– Ты считаешь? – Юнис посмотрела на него недоверчиво. – Я теперь понимаю, что тебе необходимо ускорить дело, но, Декстер, ты не имел права…

– Ты видела сейчас Лоренса, Юнис, – мягко прервал ее Декстер. Его взгляд был полон сострадания. – Тогда он был совсем ребенком, а сейчас он – мужчина, который ни о ком не заботится, равно как и о нем не заботится никто, – грустно добавил он.

– Но ты мог бы рассказать обо всем мне первой, Декстер, – негодующе упрекнула его Юнис. – Ты можешь представить, что я пережила, когда узнала все из газет? Когда увидела их фотографию на первой полосе воскресного выпуска? «Лоренс Роско и таинственная незнакомка»! Ничего себе! – Юнис вздрогнула, вспомнив эту публикацию.

– Да, – встрепенулась Кимберли, – Эван посылает тебе привет, Крис!

Брат кивком поблагодарил ее, затем обратился к матери:

– Ма! Думаю, что это было и для Кимберли не меньшим шоком. – Он участливо посмотрел на сестру. – Ты ведь любишь это чучело, так, сестричка?

Кимберли промолчала. Да, она любит Лоренса, но это ее проблема.

Однако Крис и не нуждался в словесном подтверждении своей догадки. Вспыхнувшее лицо девушки говорило за нее.

– Декстер, ты, когда строил свои планы, думал головой? – со злостью обратился Крис к «дядюшке». – Ты что, действительно считал, что ящик Пандоры не откроется при знакомстве Кимберли и Лоренса?

– Если честно… Думал, обойдется, – неохотно ответил Декстер. – Лет десять назад, когда умерла его мать, Лоренс остался совершенно один. Раньше он не был таким озлобленным, но с годами его грубость и цинизм становятся просто непереносимыми. Тебе это трудно понять, Крис. У тебя все в порядке. Твоя семья тебя любит.

– Однако кто дал тебе право так вести себя с нами? – вмешалась в разговор Юнис. – Крис прав, ты всколыхнул воспоминания, которым лучше бы оставаться за семью печатями.

– Лучше для кого? – Декстер неодобрительно оглядел присутствующих. – Я наблюдал, как рос Лоренс, видел, что прошлое делало с ним. И пусть все это затрагивает тебя, Юнис, я не могу больше думать, что только ты одна вправе решать его судьбу. Возможно, мне следовало бы обсудить все с вами, но я… У Лоренса ведь никого нет, Юнис! Он вырос, полагая, что отец бросил их с матерью потому, что полюбил кого-то – тебя – больше, чем любил их. Представляешь, что пережил он за эти годы? Думаю, вряд ли. – Декстер потряс головой. – У меня никогда не было своих детей, но Лоренс стал мне почти что сыном. Прав я или нет, но, думаю, ему пора узнать, что он в этом мире не одинок. – Декстер испытующе посмотрел на Юнис и на Криса.

Кимберли тоже повернулась к ним.

– Все так. Я знаю, что Лоренс…

Она умолкла, неожиданно увидев стоящего в дверях Лоренса. Поглощенные эмоциональным разговором, они не услышали, как подъехала машина.

– Мы не ожидали, что ты вернешься так быстро, – смущенно пробормотала Кимберли.

– Понятно, – отрубил он. – Но поскольку у меня прав находиться здесь все-таки больше, чем у вас всех, пожалуй, я посижу в сторонке и подожду, пока вы не уберетесь отсюда. – Лоренс удобно устроился в кресле. – Ну что же ты, Кимберли? Не смею мешать вашей беседе. Продолжай! Ты остановилась на «Лоренс…» – напомнил он ледяным тоном.

Как же, нужна ей подсказка! Она просто не знала, как выйти из этого глупого положения. С надеждой Кимберли посмотрела на мать.

Юнис сидела, сцепив руки. Макияж теперь только подчеркивал ее бледность. Она медленно кивнула дочери.

Мама хочет, чтобы я сказала Лоренсу правду? Кимберли глубоко вздохнула. Молчать дольше нет никакого смысла. Все и так далеко зашло.

– Я говорила, – начала она неуверенно, – говорила…

– Постой, Кимберли! – остановила ее мать. – Так, пожалуй, нечестно. Не ты должна это сделать. Я. – Она решительно поднялась. – Ты многого не знаешь, Лоренс!

– Все, что мне нужно, я знаю, – безапелляционно возразил он.

– Нет, не все. – Юнис подняла голову, и неожиданно всем стало видно, что она уже немолода.

У Кимберли защемило сердце. Ей совсем не интересно, что было тридцать лет назад. Она любит свою мать и не перестанет ее любить, что бы там о ней ни наговорили.

– Есть один факт, неопровержимый факт, – Юнис на мгновение задумалась, слезы выступили у нее на глазах. – То, что…

– Что ты мой брат! – решительно вмешался в разговор Крис, нежно отодвинув мать.

Кимберли застыла как громом пораженная. Вот ответ на ее вопрос, кого напоминал ей Лоренс. Такое ощущение возникало у нее и раньше, когда она увидела обоих мужчин рядом в палате Нэнси. Кимберли бросилось в глаза их поразительное сходство. Оба темноволосые, с твердым взглядом серых глаз, с упрямым подбородком. Даже комплекция одинаковая! Да, Лоренс напоминал Кимберли ее собственного брата. Оставался вопрос – почему? Теперь прояснилось и это. Крис, оказывается, сын Кристофера Роско, а вовсе не Эйлмера Кентона.

Только как это может быть, если мать отрицает любовную связь с легендарным актером? Однако факт остается фактом.

Кимберли посмотрела на Лоренса. Он все так же сидел в кресле с презрительной усмешкой на губах, как будто то, что сказал Крис, его не касалось. Однако глаза выдали его. В них девушка ясно разглядела уже знакомый ей тревожный стальной блеск. Да сильнее, чем обычно, пульсировала синяя жилка на виске.