Книга Ритуал - Маркус Хайц

— Но король… Разве его ученые не пришли бы к тем же выводам, что и вы? — Пьер подышал на озябшие руки, чтобы их согреть. — Почему он позволяет обвинять волков, даже если все говорит против них?

— Потому что на них легче охотиться, — отозвался Малески. — Вид мертвых волков успокаивает людей. В подобной всеобщей облаве довольно велики шансы, что загонщики поднимут и обеих бестий. Это как с рыбами в большой сети: в данном случае волки — случайный улов, в то время как истинная цель рыбака — два особых экземпляра. — Он указал на опушку леса. — Загонщики выходят. Охрани нас Господь от ретивых выстрелов или попадания из орудия убийства нашего итальянского друга.

Двести человек на холме пришли в волнение. Они тоже заметили движение среди деревьев и подняли мушкеты. Итальянец непрерывно бормотал себе под нос, распалял себя, взводил курки своего орудия и крепко прижимал к плечу приклад. И хотя основной вес приходился на деревянную треногу, которая смягчала убийственную отдачу, тем не менее, с каждым выстрелом стрелок получал основательный тычок.

Первый загонщик вышел из леса, размахивая красным флажком, чтобы дать сигнал, что за ним сейчас, последуют еще четыреста человек и что охотникам ни в коем случае нельзя спускать курки.

Поданный им знак подтвердил вой рожков на обоих холмах, но дула мушкетов не опустились. Слишком велик был страх, что неожиданно выпрыгнет из-за деревьев бестия, и десять тысяч ливров получит соперник.

Понемногу на луг выступила первая волна загонщиков, на их лицах читалось облегчение, что они не столкнулись с ужасным существом. Пики, вилы и простые палки, которые они несли с собой для защиты, давали лишь мимолетное ощущение безопасности. Узкая полоса утоптанного снега перед лесом заполнилась людьми, до Жана и его сына долетали обрывки разговоров. Кто-то смеялся.

— Похоже, Дюамель снова потерпел поражение, — заметил Пьер, стараясь, чтобы его слова не прозвучали слишком уж весело. — Готов поспорить, его и драгунов скоро отзовут. Беспокойство среди людей растет. И сегодняшний день не улучшит положения.

Жан смотрел на второй холм, где как раз различил по роскошному платью графа. Тот сидел верхом, уперев одну руку в луку седла, и внимательно всматривался в равнину. Вероятно, он тоже радовался, что капитан ничего не добился своей облавой, разве что прикончил десяток волков.

Малески поднял голову.

— Еще не все кончено.

Не успело стихнуть последнее его слово, как загонщики на северной оконечности леса громко завопили. Внезапно они бросились врассыпную, пытаясь как можно скорее убраться из подлеска. Пятясь и убегая, они выставляли перед собой примитивное оружие. Разумеется, суматоха не укрылась от охотников. Дула мушкетов сместились и нацелились на северную оконечность. Стрелки не обращали внимания на сеть красных флажков, которые должны были удержать пальбу — но внезапно мимо загонщиков метнулась, используя людей как прикрытие, серая тень.

Жану показалось, в бестии он узнал младшего сына.

— Это он, — шепнул он Пьеру и напряженно уставился на итальянца, который, тихонько нашептывая, изготовился пить залп.

Но прежде чем бестия окажется у него на мушке, ей надо Пино миновать еще охотников на первом холме. Невзирая на предостерегающее рявканье драгунов, случилось худшее. Кто то из охотников выстрелил, не обращая внимания на «гонщиков, и тут же снова загремел знакомый протяжный грохот мушкетов. Крестьяне на вытоптанном лугу бросались и снег, надеясь уберечься от смертоносного града. Одному удалось даже проскользнуть под защиту гранитных валунов, но десятки пали под пулями или получили различные раны. Равнина заполнилась криками, перекрывавшими несмолкаемый гром выстрелов.

— Шум, как на поле сражения, — с чувством сказал Малески, даже не думая поднимать оружие. — Бедолаги.

Но охотникам на первом холме застила глаза обещанная королем награда. Они перезаряжали снова и снова, давались все новые залпы, а снег опять и опять окрашивала кровь загонщиков. Охотничья лихорадка перекинулась и на остальных. Итальянец соблазнился на неверный выстрел. Дальнобойность осадного мушкета была колоссальной, и пуля тут же попала в крестьянина. Тому попросту оторвало руку, а сам он повалился как подкошенный. Отчаянно ругаясь, итальянец перезарядил. Его как будто не беспокоило, что он натворил.

Да и бестии удача тоже изменила.

Она почти миновала первый холм, но вдруг взвизгнула, гротескно подпрыгнула и пробежала лишь еще несколько неверных шагов, прежде чем в нее ударили вторая и третья пуля. Тварь была уже настолько близко ко второму холму, что Жан и Пьер отчетливо видели рваные раны у нее на теле и красные пятна на снегу.

— Нет, — пораженно прошептал лесник и схватил за руку Пьера, который хотел уже броситься вниз, чтобы закрыть брата своим телом. — Нет. Он жив.

У волка-оборотня, которого они убили в лесу, обратное превращение в человека вызвала лишь смерть. Но с Антуаном подобного не происходило.

А вот охотники ничего не знали про особенности луп-гару. Десятками они рванули вниз с первого холма, и каждый отчаянно орал, что это его пуля прикончила бестию. Все предъявляли права на награду, Выкрикивали угрозы и лупили прикладами мушкетов тех, кто пытался их обогнать.

Граф тоже тронул лошадь. Он помчался вниз с холма и, обогнав охотников, направился к предполагаемому трупу.

— Делай как я, — коротко приказал сыну Жан, поднял свое оружие и, повернувшись вправо, прицелился в небольшие заросли кустов.

Он несколько раз поспешно спустил курок, стреляя мимо перепуганных охотников в заросли, Пьер тут же последовал его примеру. Не теряя слов, они перезарядили и бросились бежать.

— Святая Матерь Божья! — возопил Малески. — Бестий действительно две!

Тем он вызвал истерию среди ближайших охотников, которым тоже хотелось заполучить десять тысяч ливров. На бегу они стреляли в кусты, и их выстрелы привлекли внимание к неожиданному второму шансу четыре сотни оставшихся соперников. Пальба началась сызнова.

Жан же дал себя обогнать. Его уловка удалась, он увлек свору по ложному следу.

Когда он обернулся посмотреть на то место, где лежал волк-оборотень, лишь четыре человека ссорились из-за прав на его тело, отталкивали друг друга, грозили друг другу кулаками и гневно размахивали мушкетами. В их группку ворвался, раздавая удары сапогом, граф на лошади. По всей видимости, он полагал, что именно он уложил бестию. Галопом к нему скакали драгуны, чтобы осмотреть останки твари и помочь графу против иноземных охотников, не питавших уважения к высокому титулу.

Внезапно бестия вскочила и ринулась мимо ошеломленных охотников.

— Остановите ее!

Жан для виду выстрелил ей вслед, но, разумеется, пули прошли мимо своей предполагаемой цели. Бестия на бегу оглянулась, устремив на него красные глаза, в которых, ему показалось, он прочитал признание и благодарность.

Не уйдешь, чудовище!