Книга Зеленоглазая фея - Виктория Лайт

15

Прекрасная Эйлин Донахью сидела за своим рабочим столом и плакала навзрыд. Ничто не радовало ее — ни хороший солнечный день за окном, ни предстоящее воскресенье, ни популярность ее новой колонки. Эйлин было ужасно жаль себя, своих надежд и мечтаний. Она чувствовала себя обманутой и несчастной.

Еще вчера она витала в облаках, а сегодня ее безжалостно вернули на землю. И дело было совсем не в Патрике. Конечно, она растерялась, увидев его. Но Патрик Данн уже не играл в ее жизни никакой роли, в то время как Питер…

Вспомнив вчерашний вечер, Эйлин заплакала еще сильнее. Страх одиночества, неизвестность, предательство — все то, что терзало ее с тех пор, как она покинула Патрика, нашло наконец свое выражение в потоке жгучих слез.

Эйлин устала быть сильной.

А толчком к такому взрыву эмоций послужил невинный эпизод. Эйлин случайно услышала, проходя по коридору, что Питер вместе с кузеном и Марджори отправился на прогулку.

Сотрудники негодовали — Данн ушел, не сказав, когда они могут быть свободны.

Это было уже слишком. Эйлин быстро побежала в свою комнату. Слава Богу, там уже никого не было! Только бы никого не слышать и ни с кем не разговаривать!

Оказавшись в одиночестве, она дала волю слезам. Правильно, говорила она себе, что связываться с Даннами опасно. Это с виду они славные ребята, готовые поддержать в трудный момент. А на самом деле предательство у них в крови. Неужели Питер не понял, что ужасно нужен ей сейчас? Как он мог спокойно уйти, зная, что ей так тяжело после разговора с Патриком! И с кем уйти! С Марджори Форрестер!

Так тебе и надо, глупышка, сказала себе Эйлин. А на что ты рассчитывала? Что он бросит привычный жизненный уклад ради твоих прекрасных глазок? Питер не такой. У него все распланировано на десять лет вперед. Карьера.

Женитьба. Рождение детей. И он уже выбрал себе невесту. Как ты могла подумать, что он способен перевернуть все вверх дном?

Кто знает, может быть, он готовил для меня роль, которую Патрик отводил своей неведомой подружке, усмехнулась Эйлин. В хорошенькую передрягу я попала! И винить в этом некого, только собственную глупость и наивность…

На самом деле давно следовало взять себя в руки и перестать рыдать. Но Эйлин никак не могла заставить себя сделать такую простую вещь.

Тогда, в Дублине, все было намного легче. А она еще гордилась собственной выдержкой! Оказалось, зря. Не так уж тяжело было уехать от человека, к которому она не испытывала особенных чувств. Зато сейчас, когда ей плохо делается от одной только мысли о том, что она никогда больше не увидит Питера, самое время проявить стойкость характера…

Эйлин стиснула зубы. Где взять силы для последнего рывка? Она взяла листок бумаги, ручку и принялась быстро писать что-то.

Максимилиан уходил из редакции одним из последних. Он прошелся по этажам, заглядывая в кабинеты. Ему ничего не было известно ни о решении Эйлин остаться в Нью-Йорке, ни о визите Марджори. Поэтому он очень удивился, когда увидел, что дверь в отдел Эйлин приоткрыта, а она сама сидит за столом» и судорожно что-то строчит.

— Эйлин, давно пора домой, — сказал он со смехом.

Девушка подняла на него заплаканные глаза, и улыбка исчезла с лица Макса.

— Что случилось? — спросил он с тревогой.

— Все в порядке, — выдавила из себя Эйлин, но ее губы подозрительно скривились.

Максимилиан зашел в комнату и присел на низенький табурет рядом с ее столом.

— И все-таки что-то случилось, — повторил он. — Ты не хочешь поделиться со мной?

Эйлин упрямо тряхнула головой.

— Может быть, я смогу помочь…

Эйлин сжала руки в кулаки.

— Сейчас мне никто не может помочь, — хрипло произнесла она.

Максимилиан нахмурился. Черт бы побрал этого Патрика Данна и ту сороку, которая наболтала ему про Эйлин! Как смел этот мерзавец так ее расстроить!

— Патрик просил тебя вернуться к нему?

— Да, — улыбнулась Эйлин сквозь слезы. — Смешно, правда?

Макс был озадачен. Неужели дело не в Патрике?

— Тебе виднее, — буркнул он. — Мне он сразу не понравился.

— Ты ему тоже, — сказала Эйлин. — Он решил, что у нас с тобой роман.

— А он не дурак, — усмехнулся Максимилиан. — Ошибся совсем чуть-чуть.

Эйлин невольно покраснела. Никогда Макс не был так близко к официальному объяснению в любви.

— Не бойся, я не буду ничего говорить о чувствах, — усмехнулся Максимилиан. — Я ведь все понял вчера. Или я не прав?

— Прав, — еле слышно произнесла Эйлин.

Она проклинала свое глупое сердце. Вот перед ней сидит мужчина, воплощение женской мечты.

Красивый, сильный, умный, добрый. Любит ее.

И к тому же он свободен и не стесняется говорить о том, что чувствует. Чего же ей еще надо?

Любить самой! Эйлин уронила голову на руки.

Вырвать бы из груди это непослушное сердце и навсегда забыть о нем! Ну что оно нашло в Питере Данне? Почему так трудно заставить себя не думать об этом человеке? Неужели правы древние сказки, в которых рассказывается о предназначенных друг другу людях?

Только не похоже, что Питер думает о каком-то предназначении!

— Эйлин, в чем дело? — спросил Максимилиан испуганно. — Не плачь…

Она подняла мокрое от слез лицо.

— Это просто нервы…

— Хорошо, я знаю человека, который поможет тебе успокоиться. Где Питер?

Последовала мучительная пауза.

— Ушел на прогулку, — наконец сказала Эйлин. — С Марджори и Патриком.

— Ушел на прогулку? — переспросил Макс. — И поэтому ты так расстроилась?

Ему внезапно стало смешно. Как это похоже на женщин — трепать себе нервы из-за сущих пустяков!

— Не мог же он отпустить Марджори и Патрика вдвоем, — попытался пошутить Максимилиан.

Эйлин всхлипнула.

— Он же любит тебя, глупышка, — улыбнулся Макс. — Уж я-то хорошо изучил Питера. Неужели ты сама сомневаешься после того, что было вчера?

Девушка закрыла лицо руками. А что было вчера? — хотелось спросить ей. Несколько медленных танцев, а потом бесконечное блуждание по ночному городу? И робкий поцелуй у подъезда? Наверное, если любишь женщину, то ведешь себя совсем по-другому. По крайней мере, не молчишь как рыба. Когда еще представится возможность рассказать о своих чувствах?

— Он что, ничего не сказал тебе вчера? — спросил Максимилиан недоверчиво.

— Нет, — выдохнула Эйлин. — Мы посидели немного в ресторане, а потом погуляли по городу…

— И все?