Книга Стрельба по "Радуге" - Фридрих Незнанский

— Ах ты!.. — кулак Грошева уже пошел было вверх, но сам же Григорий Александрович вовремя одумался. — Дурак ты, Сеня, ни хрена не понимаешь, — это произнес уже после тяжелой для себя паузы — устало и почти жалобно. — Вот сейчас начнут они крошить наши силы, а ты — с кем теперь? Как на тебя рассчитывать?

— Я — с работой, Григорий Александрович, а интриги ваши я видал, знаете, где? Ну, выгонят, значит, выгонят, я службу себе такую же всегда найду. Шли б вы лучше… в кадры…

«И в самом деле», — вдруг озаботился Грошев и почти бегом кинулся к лестнице.

Давно прикормленный кадровик, как и все они, вообще, из бывших полковников, — кто из армейских, кто из органов, — был типичным представителем руководителей кадрами на предприятиях — лысым и тихим внешне. И лишних вопросов задавать не любил. Его служба всегда протекала в соответствии с прошлой еще, не забытой уставной субординацией и дисциплиной. Где надо, командовал, где требовалось иначе, подчинялся и не мучил, себе голову сомнениями. В нем полностью уверен был Грошев. Впрочем, со слов Андрея.

Он ворвался в кабинет и увидел Егора Филипповича спокойно сидящим за столом и внимательно, через старые, с тяжелой оправой, очки рассматривающим какой-то документ.

— Слушай! — с порога закричал Грошев.

— Нет, это ты слушай, Григорий, — нейтральным тоном перебил его кадровик. — Чего это ты, дружок, натворил такого, что тебя как бы под суд отдавать снова собираются?

Грошев с едва сдерживаемой яростью вспомнил, что Егор в свое время долго расспрашивал его по поводу того, к счастью, не состоявшегося уголовного преследования. И он вынужден был делиться с кадровиком своим прошлым. Андрей, правда, смеялся тогда, обещая Григорию «золотые горы», чуть ли не в прямом смысле. А про кадровика сказал, что помнит того еще по работе в органах, толковый был дядька, так что можно особо не беспокоиться — свой человек. Вот тебе и свой!..

— Какой, к дьяволу, суд? О чем ты? — Грошев поморщился, будто случайно больной зуб языком зацепил. — Выдумки это все, Егор!

— Хороши выдумки… — кадровик откинулся на спинку кресла и ногтем указательного пальца подвинул Грошеву лист. — Вот, можешь ознакомиться и оставить свой автограф.

Кровь бросилась Грошеву в голову, в глазах на миг потемнело, когда он прочитал между строгих слов приказа генерального директора свою фамилию и имя с отчеством. Да что ж это? Неужто, в самом деле, обскакали?!

— Егор, — продолжая морщиться и моргая болезненно глазами, спросил он охрипшим голосом, садясь одновременно на стул напротив письменного стола, — что здесь происходит? Ты ж обещал… нам…

— Чего обещал, Григорий Александрович? — незнакомым голосом переспросил Егор. — Никак не пойму, ты говорил о каком-то новом порядке, а сам… чем занимался? Чего это все корпуса не работают, а какие-то твои делишки бурно обсуждают? Разве мы договаривались, что я, честный и уважаемый служака, на старости лет стану какие-то уголовные преступления покрывать? И вот этого я никак не пойму. Объясни, если я такой тупой?

«Он действительно тупой… — бились мысли в голове Грошева. — Он не хочет понимать… А, кстати, что он должен, вообще, понимать? Он не должен ни во что лезть! Только тогда он будет продолжать занимать своей старой задницей это кресло!..»

— Неужели ты не понимаешь, что это все… выдумки? Ложь! Брехня! Чтобы разбить наше… единство?.. — и сам же поморщился от дурацкого слова, первого, что пришло в голову.

А кадровик вмиг зацепился:

— О каком единстве ты говоришь, Гриша? Попали вы, вижу, вместе с Андрюшей в жопу, вот что, дружок… Единство ему!.. Обошло вас руководство. И никакой Андрей тебя не выручит, потому что ты подчиняешься трудовому законодательству, не имеющему к нашему с тобой старому знакомому ни малейшего отношения. Зато к нему имеют прямое и непосредственное отношение руководители нашего предприятия, чем они и умно воспользовались. Понял, дружок? Расписывайся давай и ступай теперь отдыхать. Думать надо было, Гриша, а не кулаками махать, у тебя уже был прецедент. И этот тебе вряд ли легко сойдет.

— Это почему же? — закипая от ярости, медленно произнес Грошев.

— А потому, дружок, слоеный пирожок, что я видел еще вчера, пока ты, надо понимать, водку жрал, документы из медицинского учреждения. Ясно? А там довольно подробно описана вся твоя «ручная» работа. И хлопцев твоих. Под общим руководством нашего дорогого Андрюши. Вот ведь незадача-то, а? Вот и хотел бы я затормозить, да не могу. Совесть, Гриша, не позволяет… Обещал!.. Знаешь анекдот веселый? Баба мужику говорит: «Ты обещал на мне жениться!», а он в ответ: «Мало ли чего я на тебе обещал!» Понял смысл, нет? Жаль, Гриша… Ладно, распишись и скажи, кому дела свои будешь передавать…

— Я тебе распишусь! — с угрозой прохрипел Грошев. — Я вам всем так распишусь, что мало не покажется! — уже кричал он, не обращая внимания на то, что сам находится в чужом кабинете. — Да я вас всех!.. — он задохнулся, словно захлебнувшись словами. — Вы тут совсем забылись!

— Зря ты так, гражданин Грошев, — с откровенной насмешкой и негромким голосом произнес Егор Филиппович. — Никого ты не испугаешь. И знаешь, почему?

— Ну? — тупо спросил Грошев, приходя в себя после вспышки.

— Потому что думать надо было. Раньше… Ну, не хочешь расписываться, твоя воля, — уже деловито закончил кадровик. — Я тебе приказ, подписанный генеральным директором, предъявил, ты видел. Теперь свободен. Извини, я занят.

И начальник отдела кадров, а по сути, один из важнейших заместителей генерального директора по кадрам, таким взглядом старого, прожженного чекиста окинул Грошева, что Григорию Александровичу сразу стало очень неуютно в этом кабинете…

Грошев медленно шел по коридору, покрытому алой ковровой дорожкой, к своему кабинету и, старательно морща лоб, пытался разрешить возникающие вопросы. А их было несметное количество.

«Он сказал: мало ли чего я обещал?.. Перекинулся, гад… Но где же Андрей? Почему не отвечает?!»

Грошев снова набрал номер Ловкова, и аппарат неожиданно ответил напряженным голосом хозяина:

— Ну, чего тебе?

— Да ты же ни черта не знаешь! — не стесняясь, что его кто-то мог и услышать в кабинетах, закричал Григорий. — Эти же… мать их… приказ повесили!

— Ну, и что теперь? О чем приказ?

— Да уволен я! К ядреной матери!

— Да-а? — протянул Ловков. — А как это у них получилось? Их же не было в офисе. Или они там?

А как они, Гриша, оказались там? Я же тебя предупреждал!

— Они со своей охраной! Прошли… а меня просто отодвинули…

— Все с тобой мне ясно. Ладно, сиди пока спокойно, ты ж грамотный и опытный человек. Я сейчас еду в главное следственное управление при ГУВД, меня туда приглашают для разговора. Не думаю, что будут какие-то большие сложности, они ж в курсе, с кем имеют дело. — Грошев услышал короткий смешок, но он показался Григорию неискренним, а немного как бы притянутым со стороны. — Очевидно, свидетельские показания по поводу безобразий на нашей фирме. Если «птичник» успел опять-таки чего-то там натворить, ох, одна беда с ними! Нет, пора принимать, наконец, решительные меры, кончать с этим бардаком и наводить порядок на производстве и во всех, без исключения, службах…