Книга Александра: единожды солгав - Алла Демченко

Через год пришлось Натке заложить свою кормилицу — швейную мастерскую, а вскоре и просто продать, что бы погасить долги. Геннадий нигде не работал с первого дня переезда к Натке, считая, что за те копейки, что ему предлагали и начинать не стоит. И дочери уже в таком возрасте, что должны хотя бы немного заботиться о родителях. Только разговоры отца скорее касались Кристины. Аниту родители старались обходить стороной.

Однажды он сгоряча, в споре замахнулся на дочь, которая, как показалось подвыпившему Геннадию, уж слишком откровенно ему нагрубила, назвав алкоголиком. Анита убежала из дома, хлопнув дверью. А вечером, какие — то подростки намяли бока в дребезг пьяному Геннадию. Натка сразу догадалась, чьих рук дело. Только, как заявишь в милицию на родную дочь. Проспавшись, Геннадий стонал, косо глядя на Аниту, но больше руки не подымал. Зато, когда той не было дома, от души вымещал накипевшую злость на Кристине.

В десятый класс Кристина пошла в вечернюю школу. Кто — то должен содержать семью. Подъезды она начинала убирать рано, так, чтобы успеть выгулять, за отдельную плату еще и собак. После прогулки, спешила к Светлане Павловне в соседний дом и получала целый список неотложных дел. Неотложные дела аккуратным почерком, по мере важности, были выписаны в столбик. И хватало их на целый день. А потом она отдыхала и кормилась со щедрого стола Павловны.

После обеда все начиналось сначала. Дома она почти не бывала, стараясь реже попадаться на глаза Геннадию. А еще она мечтала с Анитой о другой жизни, которая их ждет впереди. А потом сестра исчезла с ее жизни.

Геннадий разбудил, вернувшуюся под утро Аниту, стусаном в бок и потребовал деньги на опохмел. Недолго думая, Анита выместила всю накопившую злость на отце. Может все на том бы и окончилось, не явись домой Натка. Простить дочери корчившегося на полу Геннадия она, помутневшим мозгом, не могла. Ударить в отместку дочь Натка не решилась. Она проклинала в сердцах дочь, даже после того, как за Анитой закрылась дверь.

Через три дня Кристина пошла в милицию и написала заявление о пропаже сестры. Молоденький лейтенант заявление не принял. Где искать ее безбашенную сестру? Нагуляется и сама вернется, или позвонит.

Ни письма, ни звонка от Аниты так и не последовало. Как в воду канула. Хотя, по правде сказать, и звонить — то некуда было. Телефон давно отключили за неуплату.

К семнадцати годам Кристина выглядела на порядок взрослее своих ровесниц. Жизненные неурядицы отпечатались на лице. Училась Кристина, всем на удивление, только на отлично. Для вечерней школы явление было совершенно необычным. Она была, одной из немногих регулярно посещающих уроки. Да и как прогуливать, когда спокойно на душе только в школе.

Вечером, когда она возвращались домой, мать с Геннадием, а иногда и вся компания собутыльников мирно храпела на всю квартиру.

Дотянув до кровати Натку, Кристина укладывала ее в постель, выключала свет на кухне, где под столом чаще всего спал Геннадий и запиралась в своей комнате.

Выходных она не любила и боялась. Летом можно на речке день просидеть с книжкой. Зимой было труднее. Библиотека закрывалась в шесть вечера и приходилось без дела бродить по городу. Столько книжек как она прочитала, в домашней обстановке она никогда б не осилила.

В то воскресенье, она сразу после закрытия библиотеки, никуда не заходя, направилась домой. Тревожное чувство не давало покоя с самого утра. Знакомая библиотекарша к ее приходу подготовила стопочку новых журналов, но читать совсем не хотелось и даже новый номер «Бурды» не вызвал должного интереса. Промаявшись в библиотеке до шести вечера, Кристина вышла на улицу. Шумная пьянка в это время в самом разгаре, но эта мысль ее не испугала.

Неладное она почувствовала сразу, как только увидела выезжающую со двора пожарную машину.

Возле дома собрались зеваки. Обгорелые окна ее квартиры зияли чернотой. Все остальное она помнила как в тумане.

Останки тел матери и Геннадия схоронили в одной могиле. Со всего нажитого, в квартире от огня чудом уцелела только старая Наткина швейная машинка.

— Кристина, деточка, школу ты оканчиваешь хорошо, я бы сказала, что очень хорошо, тебе надо уезжать, надо учиться. Надо просто жить. — завуч вечерней школы говорила о реальных вещах, о той действительности, смириться с которой о Кристина никак не хотела.

Останься она в то воскресенье дома, никакого пожара не случилось бы. Даже, чтобы не случись, но мама осталась бы жива. Как смотреть в глаза сестре, что сказать, что читала книжки в библиотеке, в то время, когда, может, мама звала на помощь?

— Кристина, запомни — твоей вины в случившемся нет. Рано или поздно, не это, так другое, но случилось бы. — Варвара Тимофеевна прочитала ее мысли. — Посмотри на себя. Ты красивая, умная. Что тебя ожидает здесь? Хорошо, что мер дал тебе койку в общежитии, а как дальше? Никакого образования ты здесь не получишь.

То, что мер города приютил девушку, больше всего и волновало сейчас опытную Варвару Тимофеевну. Она — то еще дурочка, не понимает, что придется отрабатывать эту доброту. Да иначе и быть не может. Слишком красивая, что бы мер пропустил такую мимо своей койки. Скольким жизнь попортил, а все не уймется.

— А если Анита вернется?

— Анита, что у тебя безъязыкая? Сколько дома не появлялась?

— Два года. Вернется, а никого нет. Может мне подождать ее пока, а потом поступать? — в голосе сквозила плохо скрываемая надежда, что Варвара Тимофеевна одумается и скажет, что может действительно, надо подождать Аниту.

— Я звонила в Москву своей однокласснице, — Варвара Тимофеевна оставила вопрос без ответа —. Она преподает в институте. Поедешь, попробуешь поступить. Не поступишь, тогда другое дело — вернешься на свою койку в общежитие, и будешь ждать Аниту.

«Надо ж одна мать родила, а ведь совершенно разные получились дети» Последнюю фразу о возвращении на общежитейскую койку, Варвара Тимофеевна сказала скорее для порядка. Мол, всякое может случиться.

В том, что Кристина поступит она нисколько не сомневалась. Во — первых — девочка умная и трудолюбивая, а во- вторых, подруга, проректор по научной работе, раз пообещала помочь, значит — поможет.

Услышав свою фамилию среди студентов, Кристина еще не была уверенна, стоит ли радоваться этому успеху. А если вернется Анита, а ее не будет, что тогда? Выходит она сама бросила сестру, как бросила мать в то злосчастное воскресенье? В душе жила надежда, что, невзирая на серьезную подготовку, она не пройдет по конкурсу и тогда сможет честно смотреть в глаза Варваре Тимофеевне. За год подготовиться к вступительным экзаменам, а там, смотри, и сестра объявится.

Рисование шло первым отборочным туром. Волноваться было нечего. За платье, с летящим шлейфом она получила пятерку. Натка, пока совсем не спилась, учила дочерей моделировать одежду, подбирать фасон на каждую фигуру. Жаль, все сгорело. Никакой памяти о матери так и не осталось. Русский язык и математику Кристина сдала на твердые четверки. Балы были вполне проходимыми.