Книга Важное решение - Инид Джохансон

Бросив сумки на крыльцо, девушка обернулась посмотреть, идет ли за ней младшая сестра, и невольно улыбнулась, увидев, что молодые люди прощаются долгим поцелуем.

— Так, стало быть, у вас это серьезно? — спросила она, когда хвостовые огни «форда» скрылись за поворотом.

— Собираемся осенью пожениться, — сообщила Дана. — Бабуле это, может, и не понравится, но делать нечего, придется примириться. Представляешь, как она разъярится, узнав, что девица из благородного рода Уиллов собирается замуж, по сути дела, за слугу! Кстати, надо бы нам пойти проведать ее. Разумеется, Макдермонты и Молли пляшут вокруг нее, сдувают пылинки и вообще готовы выполнять любой каприз, но ты же знаешь, как бабуля надувается, когда ей кажется, что кто-то из нас ею пренебрегает.

— Я потом позвоню в большой дом и скажу ей, что мы вернулись из больницы, — отозвалась Пат. Сейчас ей было не до бабки — необходимо поговорить с сестрой. Девушки отправились в кухню, зажигая по пути свет. Пат мысленно поблагодарила Джефа Данкера. Похоже, общение с ним вселило в Дану уверенность в своих силах, и она впервые в жизни готова постоять за себя. Просто не верится: ее сестра говорит о бабкином гневе совершенно спокойно, не бледнея при этом и не трясясь, как осиновый лист.

И, тем не менее, придется эту новообретенную уверенность поколебать, с сожалением подумала Пат. Не хочется оживлять в душе сестры горькие воспоминания, но иначе ей не удастся выяснить до конца все подробности этой истории с Шеллом.

— Насколько мне известно, у бабушки в большом доме сейчас Шелл Грэммер, так что не стоит ее сейчас беспокоить, — заметила Пат.

— Шелл? Грэммер? А он-то что здесь делает?

Лицо Даны залила багровая краска.

— Что-то там, связанное с трастовыми фондами, — отозвалась Пат, берясь за чайник. — Чай будешь?

— Нет. — Дана тяжело опустилась на кухонный стол. — В холодильнике есть початая бутылка вина. Давай разопьем ее, хорошо?

— Почему бы и нет?

Разыскивая бокалы, а потом разливая холодное вино, Пат лихорадочно соображала, как лучше повести разговор. Напоминать сестре, которая сейчас благополучно собиралась замуж, о том, что два года назад она хотела утопиться из-за Шелла Грэммера, было как-то не очень красиво. Может быть, вино поможет сгладить неловкость.

Пат не стала бы называть имени Шелла, но ей необходимо было знать, как Дана будет реагировать, выяснить, пережила ли она ту печальную драму окончательно, или в потаенных уголках ее души по-прежнему таится тоска по мужчине, которого она любила и потеряла. Только выяснив все до конца, Пат сможет постараться забыть и его, и всю двусмысленную историю их отношений.

— А откуда ты знаешь, что Шелл у бабули? — неожиданно тонким голоском спросила Дана. — Ты с ним разве знакома?

— Я вела с ним дела через агентство, — уклончиво отозвалась Пат, понимая что еще не время сообщать сестре о своей попытке выступить в роли карающего ангела, да и вообще, наверное, нет смысла ей об этом рассказывать. — Так что, в принципе, можно сказать, что мы с ним знакомы.

Дана поставила бокал на стол и прочистила горло.

— В таком случае, знаешь, Пат, мне не так-то легко об этом говорить, но... — Глаза девушки подозрительно блестели, губы были плотно сжаты и тряслись. — Понимаешь, в свое время я сваляла жуткого дурака, — наконец выдавила она. — Решила, что влюблена в него, и мне казалось, что и он тоже ко мне неравнодушен.

Кончиком указательного пальца Дана чертила круги на столе. Голос ее звучал чуть слышно, и Пат пришлось напрягать слух, чтобы услышать ее ответ, когда она спросила:

— А где вы с ним познакомились? Я как-то не предполагала, что вы с ним вращаетесь в одних и тех же кругах.

— Мы познакомились на восьмидесятилетии бабули. Помнишь, ты тогда еще не смогла приехать, потому что свалилась с гриппом? Шелл застрял здесь, так как приехал консультировать бабулю по поводу ее капиталовложений. Я в него страшно втрескалась и, похоже, доставила ему кучу неприятностей. Он был просто добр ко мне, а я все напутала и вообще...

— Что значит «добр»? — перебила Пат. — Ты хочешь сказать, что он тебя не соблазнял?

— Что ты! — К щекам Даны снова прилила краска. — Неужели ты так подумала? Да, наверное, по моим словам так и выходило. Но, честно говоря, я даже не припомню, чтобы он хоть раз до меня дотронулся...

Пат во все глаза смотрела на разрумянившееся лицо сестры, утратив дар речи. Дана по-прежнему казалась таким эфирным созданием, что просто дух захватывало, и, как всегда, выглядела моложе своих лет, но теперь детское простодушие в ее глазах сменилось чем-то новым, более зрелым, более решительным. Ее младшая сестренка, похоже, наконец, повзрослела.

— А как же порванная блузка? — напомнила Пат. — Она тоже сама порвалась, или ты опять что-то напутала?

И невольно удивилась сама себе. С прежней Даной, какой та была до знакомства с Джеффри, Пат ни за что бы не решилась говорить в таком тоне, из страха, что это вызовет потоки слез, а потом ее сестра на весь день замкнется в обиженном молчании. Сейчас она еще раз убедилась в том, что Дана действительно выросла, ибо, порывшись в памяти, та воскликнула:

— Господи, какой кошмар! Ты что, решила, что это он ее порвал? Нет, просто на меня напали на улице. Слушай, я, пожалуй, начну с самого начала. — Дана допила вино и снова наполнила свой бокал. — С бабушкиного дня рождения. Собрались одни старики, и все только о том и толковали, что о своих болезнях. Со мной вообще никто не разговаривал. Мама помогала Молли и миссис Макдермонт возиться с едой. Я было тоже попыталась что-то сделать, но только путалась у всех под ногами. Ну, вот, я уже говорила, Шелл тоже был там и изо всех сил старался не показывать, что ему до смерти скучно. Я подумала, что он — самый потрясающий мужчина, какого я видела в жизни. И потом, он-то как раз со мной общался, восхищался тем, как я расставила цветы, и даже сказал, что я могу заниматься этим профессионально, если захочу. Понимаешь, он так со мной разговаривал, что я стала казаться себе совершенно особенной, а не просто пустым местом, как всегда...

Пат это прекрасно понимала. У Шелла был этот дар: он умел заставить женщину чувствовать себя особенной и неповторимой. А тем более Дану с ее вечной неуверенностью в себе, усугублявшейся постоянными бабкиными нотациями, и неистребимой страстью фантазировать. Дана, как и их мать, постоянно грезила наяву.

— Так вот, — продолжала Дана, — он сказал, что у меня талант и что в Бостоне, да и по всей стране, найдется огромное количество желающих заплатить кругленькую сумму за оформление цветами их банкетов. Ну, а потом я пару раз приезжала в Бостон и заходила к нему в офис проконсультироваться, как мне открыть свое дело.

— Ты всерьез собиралась этим заняться?

— Да нет, конечно! — Дана запустила руки в волосы. — Хотя тогда мне казалось, что серьезно. Но на самом деле это был просто предлог повидаться с ним, добиться, чтобы он уделил мне внимание. И он был очень добр и по-настоящему внимателен. Он водил меня обедать и давал советы — судя по всему, очень дельные, да вот только я ими не воспользовалась. Я и говорила об этом только потому, что это давало мне повод для встреч с ним, — продолжала Дана. — А потом был тот последний вечер. Я явилась к нему в офис, само собой, без приглашения. Он принял меня буквально на пять минут и заявил, что дал мне уже все консультации, какие были нужны, и больше помочь ничем не может. Я была просто убита. Нет, он, конечно, был со мной, как всегда, очень любезен, но это ничего не меняло. Я все равно была потрясена. Вместо обеда с любимым человеком в уютном ресторанчике я оказалась на улице, и в довершение ко всему на меня напали и ограбили. Вот тогда-то мне и порвали эту несчастную блузку.