Книга Ищу тебя - Ронда Гарднер

Никогда до этого Лейла не испытывала такой жгучей потребности в немедленном удовлетворении своих желаний. Весь ее предыдущий опыт состоял в ласковом, нежном заигрывании, пока она не была готова разделить интимные радости любви со своим мужем. Но с Джимом все было по-другому. Ей казалось, что она умирает от желания раствориться в нем, почувствовать, как его сила питает ее тело, возвращая ей то, что он, казалось, забирал у нее с такой бешеной интенсивностью.

Лейла спрашивала себя, не сошла ли она с ума, но не думая о последствиях.

— Я хочу тебя сейчас, Джим, — сказала она, с трудом веря, что она могла произнести такие бесстыдные слова, но он поверил им.

Без малейшего колебания повлек он ее на кровать и ответил на вспыхнувшее в ней желание ударом своей плоти, таким яростным и глубоким, что ее тело конвульсивно изогнулось от неожиданности этого вторжения. Как будто гром прокатился по ее телу, гром и молния, когда последовал второй удар сокрушающей силы, повергнувший ее в экстаз.

— Да, да! — закричала она в безумстве наслаждения, обхватив руками его тело и двигаясь в такт мощному ритму, который то нарастал, то затихал в дразнящем предвкушении чего-то большего.

Все ее тело трепетало от невыразимого восторга, затопляемое волнами ликующей страсти, и плыло в этом огненном океане, когда Джим, содрогнувшись, накрыл ее своей волной и повлек за собой в новом, мощном потоке. Она осталась тихо лежать в его объятиях, и это было сладким продолжением их единения.

Она все еще обнимала его, храня радость воспоминания об испытанном невыразимом блаженстве, не желая отпускать его и наслаждаясь ощущением его внутри себя. Лейла почувствовала, как он снова возбудился, наполняясь мужественной силой и обещая ей новые наслаждения.

— Я не могу насытиться тобой, Лейла, — выдохнул он в ее спутанные волосы.

Джим опрокинулся на спину и поднял ее на себя своими мощными бедрами. Она соскользнула вперед, блуждая руками по вздымающимся мускулам его груди. Он гладил ее спину, покалывая ее кожу своими ногтями. Лейла задрожала от удовольствия, тогда он потянул ее вперед и захватил ртом упругий сосок ее груди, лаская его так страстно, что острые стрелы удовольствия пронзили все ее тело, концентрируясь в низу живота.

Джим поднял бедра, погружаясь в нее полностью, в то время как его рот продолжал ласкать попеременно то одну, то другую грудь, вбирая в себя ее плоть так же, как он отдавал ей свою. Ее тело реагировало с исступленным бесстыдством, оно билось над его телом в безумной вакханалии страсти. И вот наступил момент, когда она почувствовала, что каждая клеточка ее тела как будто переродилась в какую-то иную жизненную форму. Дрожь пробежала по телу Джима, и она поняла, что он испытывает то же самое.

Затем Лейла лежала, откинувшись на спину, а он, наклонившись над ней, целовал ее с нежной проникновенностью, обволакивая тихими ласками и страстными словами любви. Лейла едва могла поднять руку к его лицу. У нее было ощущение, что она медленно всплывала из глубин какого-то водоворота. Ей было трудно сосредоточить свой взгляд на нем. Кончиками пальцев она нащупала его губы.

— Джим, — прошептала она в недоверчивом изумлении, ловя воздух ртом. — Это не сон?

Он пытался что-то сказать, но она все еще держала пальцы на его губах, глаза же его опять горели желанием.

Джим осторожно снял ее пальцы с губ и начал целовать ее ладони, запястья, внутреннюю поверхность рук.

— Если это сон, Лейла, то я не хотел бы просыпаться.

Он прижал ее руку к своему сердцу.

— У меня никогда не было ничего подобного, — призналась она.

— У меня тоже.

Наверное, с ее стороны, глупо верить в это, но она поверила. Сколько бы женщин ни было у него в прошлом, она верила, все это было ничто по сравнению с тем, что они с Джимом познали этой ночью. Не могло быть иначе. Но разве это что-нибудь значит, кроме исступленного наслаждения, которое они подарили друг другу?

— Так куда же это нас приведет? — спросила она.

Джим с дразнящей чувственностью коснулся ее губ.

— К любви. Большой любви, — прошептал он.

Она тряхнула головой. Так ли все просто? Можно ли принимать так безоговорочно, что они предназначены друг для друга, а все остальное решится как-то само собой? Каким бы ошеломляющим ни был их опыт любви, Лейла не считала, что это решает их проблему.

— Я имела в виду, куда приведет это нас практически, Джим?

На его лице на мгновение появилось удрученное выражение.

— Ну, я обещал Катрин выполнить несколько условий. Думаю, что это разумные требования, но они представляют для нас определенные трудности.

— Какие же?

Лейла не удержалась и провела рукой по его груди, играя с завитками шелковистых волос от самого основания его шеи и ниже. То, что она могла касаться его, как ей этого хотелось, действовало на нее опьяняюще. Лишь через некоторое время Лейла осознала, что Джим не ответил ей. Она вопрошающе подняла глаза к нему и встретилась с его глазами, в которых светилось блаженство.

— Трудности, — напомнила она ему не в состоянии удержаться от улыбки.

— В течение шести месяцев мы не должны делать публичных заявлений о нашей помолвке, — ответил он, считая, видимо, это делом решенным. — Это вопрос гордости. Катрин не хотела, чтобы в обществе заметили, что я ушел от нее сразу же к тебе.

— А другие условия?

— Они касаются только меня. Проявление сдержанности в контактах с нашими общими знакомыми. Возврат различных подарков. Чисто деловые вопросы.

Джим внимательно посмотрел в ее глаза, желая видеть в них ту же веру в их совместное будущее, какую имел сам.

— Ты сможешь выдержать это, Лейла? Шесть месяцев ожидания?

— Это гарантирует нам, что мы не сделаем поспешного шага, который мог бы оказаться ошибочным, — сказала она медленно, думая про себя, на это ли рассчитывала Катрин, когда ставила условие не делать публичного заявления. Надеялась ли она все еще вернуть Джима назад?

— Это не ошибка, — ответил он убежденно, и горящий взгляд его глаз говорил о решимости развеять все сомнения, которые могли быть у нее.

Он поцеловал ее со страстью, не признававшей никаких преград для желания, волновавшего их обоих. Лейла в каком-то дурмане вынуждена была признать, что и ей было все еще мало его. Если она открыла новый мир для Джима, то и он определенно сделал то же самое для нее, познакомив ее с чувствами, о которых она и не подозревала.

Она делала такие вещи, которые никогда не делала до этого, и была совершенно очарована его реакцией на любую ее инициативу. Что бы она ни делала, все было восхитительно, упоительно, все принималось с восторгом.

Останется ли это так в течение шести месяцев? — спрашивала она себя, пребывая в зыбком, дремотном состоянии пресыщения. Будет ли это продолжаться вечно?