Книга Прекрасно милая - Джеймс Хедли Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаешь, она не сдрейфит?
— Уверен.
Мич поднялся.
— Пойду подышу.
— Будь внимателен.
Мич усмехнулся:
— Не нервничай, Джесс. Я знаю, что делаю.
Он вышел из дома, а Чендлер подался на кухню, где Лолита заканчивала мыть посуду.
— Тебе помочь? — спросил он.
— Уже все. — Она сняла передник и подошла к нему. Крепко прижалась, когда он ее обнял. — А где Мич?
— Пошел проветриться. — Рука Чендлера скользнула по ее спине вниз, обхватила ягодицы. — Пойдем в постельку, детка. — Он сильнее прижал ее к себе.
— Я ждала, когда ты это скажешь.
Они поцеловались; затем, не разнимая объятий, он повел ее из кухни по коридору в большую спальню. Закрывая дверь, он услышал, как вернулся Мич. Явно в спешке. Чендлер замер. Сделал Лолите знак рукой и шагнул в коридор.
— На дороге патрульная машина, — встревоженно сообщил Мич. — Они проверяют все дома. Здесь будут через полчаса… у них автоматы.
Лолита появилась в дверях, застегивая платье.
— Что случилось?
— Легавые… проверяют дома, — ответил Чендлер, стараясь говорить ровным голосом.
Мич указал на дверцу в потолке:
— Мы полезем туда.
— Включи приемник, — велел Чендлер Лолите. — Когда они придут…
Но девушка была удивительно спокойна: куда спокойнее, чем Мич и Чендлер.
— Я знаю. Не надо мне объяснять. Я справлюсь, Джесс. Лезьте наверх и положитесь на меня.
— Дело может обернуться плохо, детка, — сказал Чендлер. На него напал приступ совестливости. Он не имел права просить ее об этом. — Может, тебе лучше уйти? У тебя еще есть время…
— Лезьте наверх и сидите тихо. Я справлюсь.
Он прижал ее к себе.
— Все будет хорошо. Вот выпутаемся из этой заварухи, и тогда мы с тобой…
Она улыбнулась в ответ:
— Я знаю, Джесс.
Мич притащил из кухни лестницу, открыл дверцу на чердак и протиснулся в горячее пространство между потолком и крышей.
Чендлер поцеловал Лолиту и тоже залез туда же. Глядя на нее сверху, он сказал:
— Ты все сделаешь замечательно, я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — ответила она и понесла лестницу обратно на кухню.
Чендлер закрыл дверцу, достал из кармана пистолет и снял его с предохранителя.
— Запомни, Джесс, — произнес Мич в темноте. — Либо мы, либо они. Я не хочу снова в тюрьму.
Было около десяти, когда Уэнд и Коллон прошли мимо густых высоких зарослей экзотических кустарников и пальм, внезапно выйдя к дому Майски.
Оба резко остановились и тверже, до белизны в суставах, сжали в потных руках автоматы.
Они смотрели на стоявший на отшибе дом, где сквозь шторы в одном из окон пробивался свет.
— Если они вообще где-нибудь есть, — сказал Коллон, — то, видимо, здесь.
После непрерывного четырехчасового поиска нервы у обоих были на пределе, поэтому они не решались идти вперед. За каждой дверью, в которую они стучали, их могла встретить автоматная очередь или пистолетный выстрел, поэтому сейчас состояние патрульных нельзя было назвать уравновешенным.
— Слушай, Майк, — сказал Уэнд, — с меня хватит. Пусть туда идет Толстяк.
— Да, пусть, — согласился Майк.
Они повернули назад, пошли вдоль пальм в сторону берега и стали подавать знаки О’Коннору, который сидел в патрульной машине; сквозь лобовое стекло был виден горящий кончик его сигареты.
Им пришлось помахать трижды, прежде чем О’Коннор, выругавшись сквозь зубы, завел машину и двинулся к ним.
— В чем дело? — спросил он, свирепо глядя на них через открытое окно.
— Там, за деревьями, есть еще один дом, — сказал Уэнд. — Мы решили, что туда пойдешь ты, сержант.
— Что это вы еще придумали? — взорвался О’Коннор. — Я вас прикрываю, ясно? Вы идете вперед. Слышите? Это приказ.
— Они могут быть там, — сказал Уэнд. — Ты пойдешь с нами, сержант, или я доложу шефу.
О’Коннор посмотрел на него недобрым взглядом.
— О чем доложишь?
— О том, что ты отсиживал свою толстую задницу в машине, а поиски вели мы. Я это сделаю, Толстяк, даже если после этого меня вышвырнут!
— Еще раз так меня назовешь, и я тебе зубы пересчитаю!
— Давай, Толстяк… попробуй, — не задумываясь, ответил Уэнд.
О’Коннор отер со лба пот, вылез из машины. Он был на восемь дюймов выше Уэнда и в три раза тяжелее него. Сложив свои толстые пальцы в огромный кулак, Коллон тихо произнес:
— Сержант, если ты его ударишь, я тебе отвечу.
О’Коннор взглянул на высоченного Коллона: сложение как у чемпиона-тяжеловеса, молод, силен.
— Вас обоих ждут неприятности, — проревел О’Коннор. — Ладно, возвращаемся в участок. Я напишу на вас жалобу.
— Отлично. Шефу это понравится, — отозвался Уэнд. — Мы оказались в единственном месте, где могут прятаться налетчики, а ты, как трусливый заяц, бежишь и грозишь написать на нас жалобу. Давай, сержант, если тебе так хочется, возвращаемся в участок, но я тебе гарантирую, что пенсии тебе не видать как своих ушей.
О’Коннор зыркнул на него, подумал, нехорошо выругался.
— Вот погодите, вернемся в участок…
— Ты будешь проверять дом, или мы возвращаемся? — спросил Уэнд.
О’Коннор снова постоял, но понял, что выхода у него не было. Бормоча что-то сквозь зубы, он медленно побрел по песку, пока не увидел одиноко стоящий дом, и замер на месте. Только теперь сержант понял, что имели в виду эти два молокососа: в таком уединенном месте и в самом деле могли скрываться разыскиваемые преступники. Он не мог оторвать взгляда от света, льющегося сквозь штору окна; по его оплывшему лицу струился пот.
— Ты идешь, сержант? — вежливо осведомился Уэнд. — Или мы всю ночь будем здесь стоять?
О’Коннор обернулся.
— Идите вперед. Я вас прикрою, — сказал он.
— Мы не пойдем, сержант. Ты иди вперед. А мы тебя прикроем, — ответил Уэнд.
— Думаете, они там? — нерешительно спросил О’Коннор.
— Вот и проверь, сержант.
О’Коннор медленно побрел вперед. Его толстые ноги сковывала дрожь. Двое шли следом. Он подошел к деревянной калитке, за которой начиналась небольшая дорожка, ведущая к дому. Здесь он остановился.
— Я зайду сзади, — сказал Коллон и шагнул в темноту.
Когда он скрылся, О’Коннор произнес:
— Слушай, Сэм, я старый человек. Иди вперед. Клянусь, я тебя прикрою.