Книга На ветрах разбойных лет - Валентина Коростелева

А в это время Сергей зашёл в тот самый бар и с той же целью, что ранее Павел. И у него в голове многое перемешалось. Взял кружку пива, сел за дальний столик. Надо было как-то разобраться со всем, что обрушилось на него. С одной стороны, обретение отца, искренно любящего, будто свалило гору с плеч. Душа оттаяла, а знакомство с Леной, увлечение ею – подняло саму жизнь круто вверх и к солнцу. С другой стороны, он мало верил во взаимность Лены, даже будущую. Она была словно из другого мира: красивая, светлая, умная. И, наконец, то, что повергло его в ужас своей неожиданностью и жестокостью: эта встреча в парке с Павлом. Он снова так близко увидел оружие, почувствовал леденящий холод страха, хотя даже себе не признался бы в этом, – не то, что сопернику. Но и хорошо знал одно: на этот раз с ним никто не поступит, как в Чечне. Ещё одного унижения над собой, в какой бы то ни было форме, он не допустит.

– Извините, можно присесть?

Сергей поднял глаза. Перед ним стояла молодая девушка в форме официантки. Он кивнул и снова принялся за пиво.

– Вы – Сергей? – большие тёмные глаза смотрели не мигая, и он уже внимательнее глянул на незнакомку.

– Боже мой, – пробормотал Сергей и склонился к кружке. Эта была она, та чеченка, что, по-видимому, спасла ему жизнь. На которой он отказался жениться.

«Час от часу не легче», – подумал Сергей про себя и, не зная, что делать, заспешил к дверям, буркнув что-то вроде «Всего хорошего». И вдруг вернулся, тихо спросил: – Хабит – кто тебе?

– Двоюродный дядя. Ты не беспокойся, я ничего не скажу, только ты приходи сюда, ладно? Хотя бы иногда…

Сергей вышел на улицу, подставил голову холодному ветру. Он понял, что судьба дала ему только передышку, короткую и прекрасную… Но на этот раз рядом с ним – отец, а это такая поддержка! И Хабиту на этот раз форы не будет, и спуску тоже. «Иначе грош нам всем цена», – решил Сергей и немного успокоился. И даже Павел с его нешуточным предупреждением уже не казался таким опасным.

В то же время Иван Петрович пил чай на кухне у Изольды.

Как-то так получилось, что всё решилось само собой, без долгих предисловий и сомнений. Экстремальная ситуация, в которую попал Иван Петрович после выстрела на даче Марии, быстрее и резче, чем в обычной обстановке, расставила все точки над «и». Изольда буквально спасла его своей заботой и горячим участием во всём, что касалось его и Сергея. Благодаря знакомству с мэром города она добилась разрешения часто бывать у Сергея, добывала где-то редкие лекарства, в результате сын выписался раньше положенного срока.

– Эту квартиру мы отдадим Сергею, – продолжила разговор Изольда. – Она небольшая, но уютная, правда? А в твоей двухкомнатной поселимся сами, да?

Иван Петрович, кивнув, взял её руки в свои.

– Давай помолчим, – поняла его Изольда.

Иван Петрович подвинул стул и обнял будущую жену за плечи.

– Я очень рад, что Сергей нас понимает. Да и как не понять родного отца! Кто может устоять перед такой женщиной, такой актрисой! Кстати, а не… вспомнишь… что-нибудь о любви?… Я так люблю тебя слушать!

Изольда встала, отошла к окну, чуть задумалась, а потом с еле заметной улыбкой прочитала:

Что-то много в глазах твоих грусти,Что-то много речей о земном…Подарю тебе вечер июльскийС колдовскою звездой за окном.

Мы ожившие души уважим,И задышат сердца горячо…Ничего мы с тобою не скажем,Не попросим судьбу ни о чём.

И проследуют в памяти были,И проснётся дремавший ручей…До чего же мы глупые были,Сколько предано дней и ночей!

Пусть приёмник вещает о чём-то,Это всё ни к чему, не для нас.Я твою поседевшую чёлкуОтведу от сияющих глаз…

Здравствуй, нежности синее море!Закачает хмельная волна,И луна деликатная вскореОтплывёт от большого окна…

…И только Павлу, как зверю в норе, не на кого и не на что было надеяться. Злоба, жажда мести – плохая опора. Он понял это, когда не смог выстрелить в Олега Петровича. Павел смотрел на портрет Лены, продолжая эту горько-сладкую пытку. Горькую, потому что хорошо знал о своём пороке, о том, что только насилие помогало ему в минуты близости с женщиной, и сладкую, потому что видеть это совершенное создание природы, жить по-соседству с ней, разговаривать и даже прикасаться, – большего счастья он в жизни не знал. Не потому ли не поднялась рука на её деда? Но стоило вспомнить о Сергее, как нечто первобытное и жестокое просыпалось в нём снова… А перед глазами уже стоял Хабит – с его силой, властью и коварством. И с заданием, которое, похоже, Павлу не по зубам… Но это не значит, что он сдастся!.. И, приняв это главное решение, он опорожнил оставшиеся полбутылки и бухнулся на диван…

А в это время Тимофей гонял внуков по квартире. Шума было куда больше от него самого. И не поймёшь, где игра, а где дедовская «учёба».

– Я тебе покажу, как мухлевать! Ставь шашку на место! – командовал он Славке, продолжая играть в прятки с младшим, Ромкой.

– Деда, ay! – кричал малыш из-под бабушкиной юбки, та хохотала, «выдавая» внука и веселя ещё больше деда.

– Мошенник, куда дел дамку? – и Славка получал очередной подзатыльник и смеялся тоже, и эта «свистопляска» продолжалась до тех пор, пока все не падали в изнеможении…

– Всё, Славка, пошли чистить картошку, скоро мать с отцом придут, – командовал Тимофей. – А ты, Роман, собери игрушки, приведи в порядок своё хозяйство, а то…

– А то что? – тревожился внук.

– А дед ещё не придумал!.. – кричал Славка уже из кухни…

НАЗАД ХОДА НЕТ

Подходил к концу данный «кардиналом» срок, а неудачи продолжали преследовать Хабита. Москва только тянула из него жилы, а помогать не собиралась. Серьёзный налоговый долг покрывать было нечем. Значит, надо тянуть на себя одеяло здесь. И он попросил о встрече Главу города.

– Глеб Глебович, не хотел вас беспокоить, но Пётр Петрович явно зарвался… – осушив по рюмке хорошего коньяка, Хабит и Глава города приступили, как сейчас говорят, к деловому обеду.

Глава молчал. Он уже слышал о страстях, «гулявших» на комиссии, и знал, зачем Хабит пригласил его в свой лучший ресторан, в отдельный уютный его уголок, где была дорогая дубовая отделка стен и загадочно сияли светильники… «Эх, не с тобой бы здесь сидеть, Хабит Имранович! – подумал Глава и вспомнил про Изольду. – Вот бы с кем снова побыть!.. Господи, какие глаза, какой шарм! – и Глеб Глебович чуть не застонал от досады и обиды на судьбу. – А тут вот… разбирайся с этим ожиревшим бандюгой…»

– Глеб Глебович, извините… – напомнил о себе Хабит.

– Ножом и вилкой роем себе могилку, – криво улыбаясь, вернулся к действительности мэр.