Книга Гламурная невинность - Анна Данилова

– Ты знаешь, что она оставила записку, где написала, что ее убили на Ивовом острове?

– Знаю и нисколько не удивлена. В этом – вся моя дочь. И повторю еще раз – Хитову повезло, что он так скоро остался один. Прожил бы с ней недельку-другую и сам бы стал искать смерти.

Тане вдруг наскучило говорить на эту тему. Ей захотелось уйти. Она встала, чтобы пойти к двери, как в кухню снова вошла подруга Шевкии, на этот раз у нее в руках была салатница с остатками кутьи.

– Таня… И еще… Я тогда не договорила, потому что меня отвлекли… Уже сегодня ночью я улечу, и, возможно, мы никогда с тобой больше не увидимся. Я хотела поговорить с тобой о Каморе.

Таня вспыхнула, как если бы допустила мысль, что Шевкии известно все о ее бессонных ночах, слезах и болезненной любви к Сергею.

– Наташу не стесняйся, она своя, – кивнула Шевкия в сторону своей подруги. – Так вот, бросай Камору, пока не поздно.

Наташа, в отличие от Шевкии более тактичная и понятливая, тут же метнулась к выходу, прихватив по дороге кувшин с компотом.

– Пожалуйста, не надо… – попробовала было уйти от этой темы Таня, но у нее ничего не вышло. Шевкия вдруг резко встала, схватила ее за руку и притянула к себе. Увидев ее лицо совсем близко от себя, Таня отметила, что у нее практически нет морщин, что она очень хорошо сохранилась и что Сергей, в свое время увлекшись ею, наверняка видел в ней прежде всего женщину. В ней было столько красоты, шарма и какой-то женской силы, что сомнения, если когда и были, то сейчас они развеялись…

– Ты хочешь знать, был ли у нас с ним роман? Я тебе скажу. Он мог бы быть. Если бы я этого хотела. Думаю, ты понимаешь меня.

– Вы были любовниками? – не своим голосом спросила Таня, внутренне готовя себя к самому худшему. Глядя на эту роскошную, не похожую ни на кого женщину, Таня почувствовала себя некрасивой и глупой.

– Нет, но он этого хотел. Ты извини, что я делаю тебе больно.

– И?.. – напряглась Татьяна. – Что дальше?

– Ничего. Свинья твой Камора. Как и все мужики. Ты не должна выходить за него замуж. Это очень опасно. Все равно что ходить по заминированному саду. Все вокруг такое красивое, цветущее, но может в любую минуту взорваться, поняла?

– Но я его люблю… – произнесла Таня и вдруг почувствовала, что слова стали для нее какими-то невесомыми, плоскими, пресными, ничего не значащими.

– Как любишь, так и разлюбишь. – Шевкия снова задымила сигаретой. Какая-то необычайно гармоничная, теплая, словно вылепленная из глины, на редкость спокойная, она сидела во всем черном, закинув ногу на ногу, и, разговаривая с Татьяной, смотрела будто сквозь нее, как в будущее… Глядя на нее, хотелось жить просто и ясно, а не так, как сейчас жила Татьяна – сложно, тяжело, невыносимо и непонятно… – Твой Камора ничего собой не представляет, – продолжала невозмутимо Шевкия, пожимая плечами. – Безусловно, он обаятелен, умеет найти нужные слова, чтобы обольстить женщину, чтобы внушить ей любовь, но это всего лишь слова, звук! – И она дунула на сложенную щепоть, которая тут же раскрылась, как цветок – так это делают цыганки, показывая, что деньги унесло ветром. – Фью-у-у-ть!

И Таня, глядя немигающими глазами на Шевкию, вдруг представила себе жизнь без Каморы. Боже, как же ей стало легко! В груди тотчас потеплело, и как будто ее отпустило. Тело расслабилось на какое-то мгновение, пока перед ее мысленным взором снова не возникло такое знакомое, любимое лицо Каморы. Она смотрела на Шевкию, курящую сигарету за сигаретой, и никак не могла поверить, что Шевкия имеет хотя бы косвенное отношение к тому несчастью, что произошло в жизни Татьяны, что она могла быть матерью циничной и эгоистичной Нади, маленькой и злой женщины, любовницы Каморы. Шевкия – сама по себе, Надя – сама по себе. И именно поэтому Татьяна испытала острое желание подойти к Шевкии совсем близко, взять ее за руку и прижаться к ней, чтобы ощутить сочувствие и тепло, исходящие от нее. Тане казалось, что, только находясь рядом с Шевкией, она сможет найти в себе силы разорвать с Каморой.

И вдруг случилось невероятное – Шевкия словно прочла ее мысли, взяла ее за руку и притянула к себе.

– Таня, да не расстраивайся ты так. Камора не стоит твоих слез. Я же все понимаю…

– Что ты понимаешь? – Таня припала к ней и разрыдалась. – Ты ничего не можешь понимать…

– Понимаю, что тебе тяжело, что ты боишься этого брака…

Нет, Шевкия ничего не подозревала. И Таня не знала, рассказать ей о связи Нади с Каморой или нет.

– Успокойся, что случилось, то случилось… – как-то слишком уж загадочно произнесла Шевкия, и Таня вдруг с ужасом предположила, что Шевкия знает о том, что она собиралась убить ее дочь. Или убила? Неужели все знают?..

– О чем ты? – Таня спрятала лицо в руках Шевкии, боясь взглянуть ей в лицо. – Что случилось?

– Это правда, что у Каморы роман с Ларисой? – шепотом спросила Шевкия, и Таня вздохнула с облегчением. Роман с Ларисой! И как ей это только в голову могло прийти?!

– Не знаю, – ответила она уклончиво. – Я уже вообще ничего не знаю…

– Хочешь совет?

– Хочу. – Таня подняла свое мокрое от слез лицо и заглянула в глаза Шевкии. – Хотя нет, не хочу, мне кажется, что я и так знаю, как мне поступить…

– Живи так, как тебе хочется, понятно? – Шевкия высыпала окурки из блюдца и вымыла его. – Надо бы перекусить, а то весь день всех кормим, а сами… Хочешь горячих щей?

– Хочу, очень хочу…

– А выпить? Водочки?

– Тоже хочу.

– Вот и отлично. Успокойся, возьми себя в руки и подкрась лицо. Знаешь, о чем я сейчас подумала? Если бы умерла я, то моя дочь вела бы себя приблизительно так же, как я сейчас. Говорю же, у нее было свое, особое отношение к смерти. И она бы откровенно презирала всех тех, кто пришел бы помянуть меня. Она была слишком эгоистична, чтобы понять некоторые важные вещи. Думаю, она завидовала мне как художнице… Ей никогда не нравилось все то, что я делала, и я знала это. Теми шалями, которые я расписывала для нее, она готова была мыть полы…

– Шевкия!

– Но это правда!

Она разлила по рюмкам водку, поставила перед Таней тарелку горячих щей, маленькую селедочницу с нарезанной кусочками аппетитной жирной селедкой, посыпанной прозрачными кольцами лука.

– Да будет ей земля пухом. – Голос Шевкии дрогнул.

…Таня, вернувшись после поминок домой, легла на диван, укрылась одеялом и уснула. Она давно уже не спала так спокойно и долго, как в этот раз, находясь под впечатлением от разговора с Шевкией. Она знала, что Камора, Миша и Лариса, которые рано ушли, поехали в мебельный магазин. Правильно сказала Шевкия, жизнь продолжается. Это Надя умерла, а Лариса выходит замуж за Мишу, она счастлива, что переезжает к нему и что теперь ей предстоят приятные хлопоты, связанные с замужеством, – покупка новой мебели, стиральной машины, пылесоса, кофеварки…