Книга Жизнь и Любовь (сборник) - Евгений Бузни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В давние-давние годы привезли в Россию из Турции мальчика. То ли воевали в те времена с турецким пашой, да оказался мальчонка без родителей и кто-то взял его с собой, то ли ещё почему, но дали мальчику фамилию Туркин. Вырос он и оженился на россиянке, которая родила ему в 1856 году девочку Машу. Она-то и стала нашей прабабушкой, когда вышла замуж за белоруса Андрея Егоровича Миронова, служившего канониром в русском воинстве, а потом писарем, хотя отец его был крепостным крестьянином, и родила нам будущую бабушку Лидию Андреевну. Её нам довелось хорошо знать и любить за удивительно добрый нрав учительницы гимназии.
А связала она свою судьбу с белорусом Владимиром Гущинским, матерью которого была полька Александра Ставрович, что добавило нам к турецкой, русской и белорусской крови ещё немного польской к той, что уже была. Поэтому, если говорить о кровном родстве, то я бы затруднился сказать, чьей крови в нас больше: чешской, молдавской, греческой, турецкой, русской, белорусской или польской. Всего понемногу в кровеносных сосудах.
Но вот я смотрю на фотографию большой семьи из тридцати четырёх человек (29 – взрослых и 15 – детей) 1912 года, и к ней у меня имеется интересный документ. Это приглашение родственников на празднование золотой свадьбы. Текст отпечатан на пишущей машинке с буквами ять и высокопарным слогом. Привожу его полностью:
«Милостивый Государь!
Свидетельствуя всем и всему Вашему семейству своё почтение, настоящим имею честь предложить Вам следующее: близким и родным по крови, как нам, так и Вам, дорогим нашим родственникам, Терентию Егоровичу Почкаеву и супруге его Ефросинии Сазоновне Почкаевой 29 апреля сего текущего года наступает 50-летие со дня их бракосочетания, что знаменует собой золотую свадьбу.
Желая почтить такую редкую совместную их жизнь, мы остановились на той мысли: пусть эта память 50-летия союза супружеской любви, верности останется светлым днём в сердцах всех близких и дальних их родственников, пусть послужит она руководящим примером единодушия в нашей же семейной жизни, а им на старости лет /обоим вместе 156 лет/ настоящим чествованием отраду и, быть может, последнюю для них в сей скорбной жизни радость.
Мы, представители сего чествования, крайне бы желали, к великой нашей радости, видеть всю собравшуюся на это чествование семью из фамилий Почкаевых, Красницких, Ставровичей и Гущинских в одном месте, помолиться о здравии наших дорогих юбиляров и собственном, и да послужит оно к сплочению всех этих отдельных самих по себе членов в такую массу, в которой мы, надо сознаться, нуждаемся, и от отсутствия которой /сплочённости/ страдаем во всех формах нашей земной жизни.
Мы надеемся, что Вы, Милостивый Государь, откликнитесь на этот душевный призыв, не считаясь с некоторыми, быть может, отрицательными для сего условиями и почтите с Вашим дорогим семейством пожаловать к нам к этому дню, в воскресенье 29 апреля на станцию, где будет всё подготовлено для приёма наших дорогих гостей.
О Вашем намерении покорнейше просим сообщить нас не позднее, как за три недели до наступления праздника».
К письму прилагался порядок чествования юбилея, включающий в себя присутствие в местной церкви на Божественной литургии и молебне, фотографирование всех родственников в доме, игру оркестра, с 4 до 6 вечера общее ознакомление всех с вопросами о семейной, религиозной и политической жизни, с 8 до 9 отдых и прогулка, ужин. От главы каждой семьи требовался определённый взнос, который включал стоимость фотографий, рассылавшиеся затем по почте. Ответ просили прислать на станцию Орша, туда, где родилась наша мама.
Этот снимок на юбилее я и рассматриваю. Слева на нём вижу гордую осанку красивой женщины с медальоном на груди. Это наша бабушка Лидия Андреевна. Неподалеку от неё с медалью на сюртуке сидит её отец, наш прадед Андрей Егорович Миронов с нашей трёхлетней мамой у его колен. По правую руку от него находится его жена Миронова (бывшая Туркина) Мария Александровна, а по левую руку с нашей будущей тётей Маней на руках торжественно восседает юбиляр Почкаев плечом к плечу со своей супругой, на коленях которой наш будущий дядя Тёма, впоследствии ставший страстным охотником и рыболовом. За спиной у бабушки стоит её муж Владимир Андреевич Гущинский. Но мы с ним знакомы только по фотографиям. На фото справа стоит, скрестив руки, бабушкина сестра Елена Андреевна, получившая после замужества фамилию Голенко, знаменитую уже тем, что её сын Георгий Борисович, наш двоюродный дядя, воевал на финском фронте, а после войны стал адмиралом военно-морского флота СССР, и мы были очень дружны и до сих пор не прерываем связи с семьёй его сына, нашего троюродного брата Андрея.
Но я уже забежал вперёд. После того, как наши будущие родители поженились, они сразу же позаботились об осуществлении папиной мечты, так что в 1930 году появился сын Рома, через семь лет дочь Галя, а спустя три года, накануне войны, родились и мы – близнецы – Женя и Тёма. Папа, хоть и был в солидном возрасте, ушёл на фронт, правда, служил, как грамотный человек, писарем в части (кому-то ж надо было выполнять и эту работу), а вся наша семья была в военные годы в эвакуации, о которой я вспоминал в своём стихотворении «Сорок первый»:
Нам повезло —
успели переправиться
туда,
куда снаряд не долетел.
И в детской памяти
прошла эвакуация
лишь голодом шатающихся тел.
В нашем архиве сохранились и письма папы с войны, и письма мамы папе на фронт, и письма бабушки из Симферополя, когда она с нетерпением ждала нашего возвращения и всё высматривала любимый поезд, в котором надеялась увидеть дочь и внуков. Открытки от папы приходили иногда на фирменной бумаге с изображением в углу звезды с серпом и молотом посередине и надписью: «Красноармеец! Презрение к смерти рождает героев! Не знай страха в борьбе за нашу Родину, за наши города и сёла, за наших отцов, матерей, жён и детей». Вот, например, его письмо, написанное 5 июля 1942 года на одной странице, которая складывалась втрое перед отправкой и заклеивалась:
«Дорогие! Пишу под впечатлением очень грустным. Пришлось нашим войскам отдать Севастополь, и пока что наши мечты об освобождении Крыма и возврата туда на старое место на некоторое время откладываются. Я думаю, что мы пойдём туда скоро, но пока об этом не слышно. Нахлынули воспоминания: как я в Симферополе в коляске возил по ул. Горького наших близнецов, как Галочка пела «Ой, пропали гуси, один серый, один белый», прогулки на ставок и рыбная ловля с Ромой, купание, катание в лодке, санаторий Кучук-Ламбат, курсы бухгалтерии и наши прогулки.
Читаете ли вы газеты? Почему не пишешь, получила ли справку, которую я послал заказным письмом. Очень мало вы мне пишете, я обижаюсь и сам перестану писать вам в наказание. В последнем коротком письме было обещание подробного письма, и я его не имею, а беспокоюсь я ужасно, так как ты писала о том, что заболел Тёмик и ты не можешь достать для него Сульфедин. Сейчас лето – и желудочные болезни, как ты знаешь, очень опасны для ребят, тем более, если у них дизентерия или холера, сульфедин надо достать обязательно, я бы вероятно это сделал.
