Книга Печатная машина - Марат Басыров

Мы стояли за круглым столиком в шалмане недалеко от места, где я работал. Я взял ему триста водки, сам же, морщась, цедил отвратный коньяк.

— Ты горишь, Иваныч, — внушал я ему. — Ты же, блядь, дымишься весь!

— И что, — он хлебал водяру, как простую воду. — И пусть. Сережа, помоги!

— Я не могу. Ты будешь потом приходить ко мне каждую ночь.

— Не буду, Сереж. Клянусь, не буду!

С другой стороны, если ему отказать, он найдет другого, который с удовольствием отнимет у него последнее.

С-с-сука! Он загонял меня в угол, и я ненавидел его, себя и свою работу.

— Ладно, Иваныч, вот что… Давай, заходи завтра, хорошо? Что-нибудь придумаем.

Дав ему немного денег, я поспешил в агентство, по дороге купив и перелив во фляжку нормального коньяка. Приближалось время нотариата…

Сделка была большая. В цепочке было семь звеньев, три из которых вел я.

Клиенты уже начали собираться.

Я работал с ними вплотную три месяца и кое с кем успел породниться.

— Привет, Серж, — ко мне подходила улыбчивая толстушка.

— Привет, дорогая, — я убрал ее ладошку (с ума сошла!) со своего живота. — Тихо, держи себя в руках.

— Ты мне не звонишь. Не пишешь.

— Ты что, пьяна? — я оглянулся и заметил брезгливый взгляд Наташи.

— На себя посмотри.

Что правда, то правда. Я был немного того.

Но у меня была уважительная причина.

Меня накрывала тоска.

Процедура нотариата довольно утомительна, кто через нее проходил, тот знает, о чем я говорю. Единственным удобством было то обстоятельство, что нотариус оформлял сделку не в конторе, а прямо в нашем агентстве. А так как участвующих в ней сторон было много, ближайшие четыре часа я был очень занят.

Наконец, все закончилось. Три месяца работы подошли к концу, меня ждал солидный гонорар. Я мог хоть сейчас получить свои деньги, послать всех к чертям и купить билет на Кубу.

«Найду себе девочку и увижу океан».

Я зашел в туалет и допил остатки из фляжки.

— А теперь прошу всех отметить окончание нашей сделки, — пригласила Наташа всех участников в нашу столовую, где уже был накрыт стол.

Еще ни один счастливый клиент не отказался от такого приглашения. Еда и напитки были из ресторана, все отменного качества.

Под одобрительный гул все потянулись туда.

— А тебе, — менеджер преградила мне дорогу, — уже хватит.

— Ну что вы, Наталья Юрьевна, — со всех сторон посыпались голоса. — Это же главное лицо. Как можно без Сергея?

Вот так. Я нагло щерился в ее сторону и виновато поднимал брови. Видишь, девочка, как меня ценят люди? Смотри, милая, может, это хоть чему-то тебя научит.

Мы расселись за столом, и понеслись тосты. Я знал сценарий от и до, и мне было скучно. Сидел между собачниками, которые из городских квартир переезжали в частные дома, и мысли о Кубе крутились в моей башке. «Я могу улететь хоть завтра», — думал я.

— Сергей, ты почему не пьешь? — кричал мне в ухо уже пьяный в хлам собачник, тот, что сидел от меня слева. — Так не годится, — грозил он пальцем.

Как-то он быстро напился. Я кивал ему и опустошал свою рюмку. Собачник чему-то радостно смеялся. Он еще не представлял, что его ждет впереди, а я уже видел этого мужика сидящим на рельсах, обхватившим в отчаянии руками свою лысеющую голову.

Сколько я перевидал таких бедолаг. Они что-то меняли в своей жизни в надежде на лучшую участь, но не могли понять, что меняться нужно было им самим.

— Сереженька, дай я тебя поцелую.

Они целовали меня так, как будто я был главным звеном в их цепи. Как будто, целуя меня, они прикасались губами к той легкости и удаче, которые, как им казалось, я нес в себе. Они и не подозревали, над какой помойной ямой они склонялись. Я наливал и пил снова.

Потом кто-то из операторов включил музыку, и все стали приглашать друг друга танцевать. Все уже были пьяны и раскованны. Это могло закончиться довольно грубо, и я каждый раз спрашивал себя: на хрена все это было нужно?..

— Сергей, ты сейчас отдашь мне ключи от машины.

Мы стояли с Наташкой в тесном коридорчике перед туалетом. Она требовательно смотрела мне в глаза. Ключи? Ей нужны ключи? Не вопрос. Но вот ключи ли ей были нужны на самом деле?

Мне хотелось взять ее за локоть, затолкать в туалет и закрыться с ней изнутри. Будь на ее месте кто-нибудь другой, я сделал бы это не раздумывая.

Вынув ключи из кармана, я покачал ими перед ее носом.

— За поцелуй.

— Перебьешься.

Вдруг мне пришла мысль, что мы можем махнуть на Кубу с ней вдвоем. Плюнуть на все и махнуть. Почему нет?

— Нет, — сказала она, когда я взял ее за локоть.

— Что «нет»? — не понял я.

— Все нет, — холодно глядя мне в глаза, ответила Наташка. — О чем бы ты ни подумал.

Но я уже не думал ни о чем…

Открыв глаза, я сразу понял, что со мной что-то не так. Что произошло что-то страшное.

Я попробовал сориентироваться.

Было темно.

Я напряг зрение.

Я лежал на каменном полу.

В камере.

Обе руки ныли от боли в запястьях.

Левая была туго перевязана, правая — прикована к металлическому кольцу в стене.

До двери было метра три.

В ней было вырезано маленькое круглое отверстие, через которое проникал свет.

Я попытался вспомнить, как сюда попал, но в голове зияла пустота.

Пустота, рождающая ужас.

Натянув цепочку наручников, я сел и прислонился к стене.

Так. Сомнений, что я в мусарне, у меня не было.

Но почему?

Страшась всяческих предположений, ни одно из которых меня не устраивало, я превратился в камень…

Сколько прошло часов, я не знал.

Очень хотелось пить.

Ко всему прочему просыпалось мое сердце, и это могло стать моей основной проблемой.

Я подождал еще немного, потом не выдержал.

— Эй, — сказал я.

Ответа не последовало.

— Эй! Кто-нибудь! — заорал я что есть мочи. — Здесь есть кто-нибудь?!

Мое бедное сердце, подпрыгнув, пустилось вскачь. Я разбудил его своим криком, а вместе с ним — его голод.

Зато и за дверью тоже проснулись. Я услышал тяжелые шаги.

Глазок потемнел.