Книга Неизвестный Путин. Тайны личной жизни - Нелли Гореславская

Но… только вроде бы все наладилось, как случилось событие, которое словно перечеркнуло всю ее прошлую жизнь.

Дело в том, что Людмила к тому времени уже неплохо водила машину и, как и ее муж, полюбила быструю езду. И попала в аварию. Правда, судя по показаниям свидетелей, вины ее в том случае не было. В тот день утром папа повез Машу в школу, а Катя осталась дома — она простудилась и температурила. После приема лекарства температура спала, и Катя начала говорить маме, что у них в школе утренник, где она играет Золушку, поэтому непременно должна там быть. Мама сначала не соглашалась, потом сдалась. Выехали они впритык, так что ехали, как всегда, быстро.

«Я ехала на наших «Жигулях», как положено, на зеленый свет, — вспоминала спустя время Людмила. — На заднем сиденье спала Катя. И вдруг в боковую стойку на скорости примерно 80 километров в час врезается легковая машина. Я ее не видела даже. Ехала на зеленый и направо даже не смотрела. Да я бы этот автомобиль и не разглядела — он выскочил на красный из-за стоящей у светофора машины.

Счастье, что он въехал в эту стойку. Если бы он врезался в переднюю или в заднюю дверь, то кто-то из нас наверняка бы погиб.

На полчаса я потеряла сознание, потом очнулась, хотела ехать дальше, но поняла, что не могу. Было немного больно и дикая усталость…

Первая мысль была, конечно, о дочке. Я сразу спросила: «Что с ребенком? У меня ребенок сидел сзади». И кому-то из тех, кто стоял рядом, дала телефон помощника Володи Игоря Ивановича Сечина, чтобы он приехал и забрал Катю, потому что все это случилось буквально в трех минутах езды от Смольного. Одна женщина особенно переживала, она больше всех и помогла: и «Скорую» вызвала, и Сечину позвонила, и о ребенке позаботилась — она все время была рядом. Потом оставила свой телефон, а он потерялся где-то в машине. Так жалко. Мне с тех пор хочется ее поблагодарить. А телефон куда-то делся.

«Скорую» вызвали сразу, но приехала она только через 45 минут. Врачи на месте констатировали перелом позвоночника.

Отвезли в больницу. Больница оказалась совершенно жуткая. Там в основном народ умирал. В коридоре стояли тележки с трупами. Это я на всю жизнь запомнила. Имени 25-летия Октября она называлась.

Я постеснялась сказать «Скорой», чтобы меня везли в Военно-медицинскую академию, к Юрию Леонидовичу Шевченко, вот меня и отвезли в эту дежурную больницу. Туда всегда людей с травмами отвозят. И если бы я там осталась, я благополучно умерла бы, потому что они, во-первых, не собирались делать мне операцию на позвоночнике. Не собирались, потому что, я думаю, не умели.

Во-вторых, они даже не заметили перелома основания черепа. Мне в лучшем случае грозил посттравматический менингит с летальным исходом».

Хорошо, что Путина оказалась Путиной. Обычному человеку, как можно судить по ее словам, в такой ситуации было бы не выжить. Однако Людмиле тоже пришлось очень нелегко. Правда, та добросердечная женщина, оказавшаяся на месте аварии, тут же позвонила в приемную Путина. Однако его на месте не было, он был на переговорах с Тедом Тернером и Джейн Фондой о проведении в Санкт-Петербурге Игр доброй воли. К счастью, его секретарь Марина Ентальцева была хорошо знакома со всей семьей Путиных. Она подъехала на место аварии, забрала оттуда Катю, показала ее врачу. Людмилу к тому времени уже забрала «Скорая». С Катей же Марина поехала в педиатрический институт к детскому невропатологу, чтобы проверить, нет ли у девочки сотрясения мозга. Врач толком ничего не ответил, сказал только, что ребенку нужен покой. Он спрашивал Катю, что случилось, но она не в состоянии была что-то рассказывать. Очевидно, у девочки был шок.

Водитель, который привез Катю, сказал, что Людмила Александровна была в сознании, когда ее увозила «Скорая». Марина успокоилась, решив, что ничего особо страшного не произошло. Потом позвонила в больницу узнать, какой диагноз. Ни о переломе основания черепа, ни о трещине в позвоночнике и речи не было.

Тем не менее, Владимир Владимирович, которому к тому времени сумели сообщить о случившемся, попросил позвонить Юрию Леонидовичу Шевченко в Военно-медицинскую академию. Дозвонились до него лишь поздно вечером. Он сразу же прислал своих хирургов, чтобы забрать Людмилу в свою клинику.

А доктор Шевченко стал потом, как известно, министром здравоохранения России. По словам Людмилы Путиной, он настоящий врач и прекрасный хирург. Года четыре назад, в 9б-м году, в первую чеченскую войну, вынул у солдата из сердца пулю, которая на излете попала в сердечную мышцу. Солдат остался жив.

В клинике Военно-медицинской академии Людмиле сразу же сделали снимок. Он показал, что нужна срочная операция на позвоночнике.

Семья Путиных тогда жила с детьми на служебной даче за городом. Маша еще была в школе. Пришлось тогда Марине, секретарю Путина, взять над его детьми шефство и даже переночевать с ними. Как она рассказывала, девочки вели себя очень достойно. Они не пришли в ужас и не жались по углам со слезами на глазах, несмотря на то, что понимали: все очень серьезно. Они даже пытались помочь Марине найти постельные принадлежности, приготовить еду. Вот только включить отопление не смогли, а было очень холодно — конец октября. Когда, по пути на дачу, около больницы они увидели папину машину, то сразу спросили: «Тут мама лежит?» Каким-то образом они все поняли, хотя о том, что Людмилу перевезли сюда, в академию, им никто не говорил, чтобы не волновать их.

Потом Марина дала телеграмму в Калининград Екатерине Тихоновне, маме Людмилы Александровны. Екатерина Тихоновна и была с девочками до тех пор, пока Людмила находилась в больнице, где ей пришлось пролежать не менее полутора месяцев.

Что касается самого Путина, то, по словам Марины Ентальцевой, она его таким раньше не видела. «Нельзя сказать, что он был не в своей тарелке, выбит из колеи, совершенно потерян и не знает, за что завтра хвататься и куда бежать. Нет, этого не было. Чувствовалось, что в его голове все равно есть какой-то стройный план. И все-таки я Владимира Владимировича никогда таким не видела».

Да, травма оказалась настолько серьезной, что приходилось ожидать всего. Как сама Людмила потом вспоминала, у врачей были очень большие сомнения в успешном исходе. Шансов почти не было. Семь дней она провела в реанимации, которые восприняла как один день и ночь. Была постоянная боль, бесконечные уколы, голоса врачей и медсестер, которые она еле слышала. В общем, ей очень повезло, что встала после всего этого на ноги.

Выздоравливала Людмила долго. Она лежала в больнице в общей палате на четырех человек, пока не затянулась трещина в основании черепа. И Владимир Владимирович, и девочки все время навещали ее. А после выписки первое время еле ходила по квартире. Постепенно стала кое-что делать и… достаточно быстро стала считать себя здоровой, вести хозяйство. В доме по-прежнему постоянно собирались гости, и она накрывала на стол, носила тарелки. Правда, с корсетом на шее ходила три месяца, потом надевала его периодически. Хотя в нормальную жизнь входила еще года два-три.

Поэтому в том, что характер у Людмилы Путиной сильный, сомневаться не приходится, с трудностями она умеет справляться, перед испытаниями не пасует и не сдается, не растекается слезливой лужей. Так же она вела себя и во время другого трагического происшествия, которое случилось с семьей Путиных…