Книга Девичьи игрушки - Владимир Лещенко

Взял другую книгу, стоящую рядом, раскрыл на середине.

«Книги, не попавшие в канон, начинают жить своей тайной жизнью, частично переписываясь, частично уничтожаясь. Традиция апокрифической литературы не утратила своего значения до сих пор, тесно переплетаясь с иной запрещенной гностической тайноведческой литературой, основателем которой в первом веке был легендарный Симон Маг. Литература не для всех, а для избранного меньшинства, пасущего судьбы людей. Переписки соратников по партии, протоколы заседаний секретных обществ иллюминатов, уставы идеологических сект, красочные политические ребусы живут и ныне, веселя несмышленого обывателя своей ярмарочной небывальщиной, но незримо следуя за каждым его движением…»

Да, мудрено!

Прохор за спиной недовольно каркнул.

«Ну что ты скандалишь? – посетовал Савельев про себя, ставя книгу на место. – Не украду я ничего!»

– Вадим, идите, чай готов!

Чай был слабый, индийский, какой майор не очень любил. Зато к нему прилагалось несколько бутербродов с лососиной. Это Вадима обрадовало: обычно одинокие женщины, у которых он бывал в гостях, все норовили угостить его печеньем, а то и пирожным.

Поглощая нежнейшую розовую мякоть норвежской семги он, тем не менее думал – что и как нужно будет выспросить у Варвары.

Она, конечно, как говорило ему чутье матерого сыскаря (то самое пресловутое «шестое чувство»), к убийству Монго не причастна. Но весьма вероятно, имеет какое-то отношение к этому делу.

Но не в лоб же спрашивать?

– Варя, а как вы сподобились специализироваться… – справился Вадим, покончив с угощением, – на магической тематике?

– Ну вы б еще спросили, как я стала журналисткой…

– А как вы стали журналисткой?

– Как же еще? – пожала девушка плечами. – Как и вы милиционером. Жизнь такая. За классическую филологию платят мало; в аспирантуру не поступила… Просто подруга предложила написать для дамского журнальчика что-то мрачно-мистическое с привидениями и порчей… У них штатный астролог загулял. Ну вот, с этого начала. Хотя если честно. – Девушка замялась. – Понимаете, Вадим, в детстве у меня соседка была самая настоящая гадалка. Не шарлатанка какая-нибудь, а именно что настоящая… И у нее, только не смейтесь, даже жил настоящий домовой.

Савельев посмотрел на журналистку, мысленно крутя пальцем у виска.

Что ни говори, а женщины – существа нелогичные и непредсказуемые. Тоже выдумала – гадалка с домовым?!

– А вы его видели? – изо всех сил делая серьезное лицо, осведомился он.

– Если честно – нет, но что-то такое у нее в доме и правда было. – Она сделала страшные глаза и понизила голос:

– Представляете – старая квартира в старом доме, чуть ли не восемнадцатого века, пусть он там и строеный-перестроеный. И в ней – женщина. Этакая седая почтенная старуха: не поймешь, то ли ей шестьдесят, то ли все девяносто. К ней приезжали всякие люди – и бандиты, и депутаты… Одному она смерть предсказала, так через три дня его взорвали.

– А вам она ничего не предсказывала?

– Предсказывала, вообразите себе. – Девушка, казалось, слегка обиделась.

– И что именно?

«Вот пристал!!» – засигналил вспыхнувший на ее щеках румянец.

– Нельзя говорить, – серьезно и строго сообщила Варвара.

– Не она случайно ворона вам подарила?

– Не-эт, – тряхнула кудряшками Озерская. – Прохор – это наша фамильная достопримечательность.

Поймав вопросительный взгляд парня, она подошла к клетке и погладила ее.

– Ворон находится в нашей семье с восемнадцатого века! По преданию, его подарил моей пра-пра-прабабке какой-то знатный вельможа, воспылавший к ней неземной страстью. Вот, кстати, ее портрет.

Ткнула рукой в старинное полотно в овальной золоченой раме, с которого смотрела темноволосая красавица, чертами лица отчасти напоминавшая цыганку.

– Вы на нее удивительно похожи, – заметил Савельев.

– Да, так все говорят. А еще говорят, что эта птица приносит счастье. И… деньги! Вот тут чистая правда!

– Как это? – удивился майор.

– А вот так. Этот вельможа был большим чудаком. Положил в каком-то то ли английском, то ли швейцарском банке крупную сумму на имя ворона и распорядился ежегодно в начале февраля выдавать владельцу птицы некоторое количество денег на ее содержание…

– И как? – не поверил Савельев. – Неужели до сих пор платят?

– Как часы! – горделиво воскликнула журналистка. – В этом году я получила пятнадцать тысяч рублей!

– Ого! – присвистнул Вадим. – Пятьсот баксов на «Китикэт» для птички? А откуда поступают деньги, отследить не пробовали?

– А зачем? – не поняла девушка. – Так интереснее. Старая родовая тайна, и все такое. Нет в вас романтики, товарищ майор… Или лучше господин?

– Все едино, – буркнул следователь.

Он не стал возобновлять начатую тему, хотя птица-рантье – это что-то!

– Варя, а все-таки как получилось, что Монго вдруг обратился именно к вам с предложением о нем написать? Или инициатором были все-таки вы?

– Как вам сказать? – задумалась Озерская. – С одной стороны, я к нему первая обратилась, а с другой – вроде бы как он ко мне.

– Прошу прощения, не понял?

– Если точно, то я виделась с ним не два, как вам сказала при нашей первой беседе, а три раза. Собственно, когда впервые с ним встретилась (это было на презентации его новой книги в «Библио-Глобусе»), то только хотела договориться о подробном интервью. Интервью с популярной личностью для «Московского времени». На четыре сотни уев договоренность, – вздохнула девушка. – И я на презентации пробилась к нему как-то, распихала этих сумасшедших баб, которые по нему с ума сходили…

Савельев понимающе кивнул головой. Да уж, видели, знаем.

– Он было хотел послать меня… в информационный отдел «Русской магии». – Варя усмехнулась. – А потом вдруг заинтересовался. Вообще, как я теперь припоминаю, все это довольно странно было. Сначала он очень внимательно рассматривал меня.

– Ну тут как раз ничего странного, – пошутил Вадим.

– Да нет, не в этом смысле, – буркнула, чуть надув губки, журналистка. – Именно, что изучал, а не просто как мужчины… Ну как вам объяснить? Так обычно смотрят, когда что-то хотят рассмотреть и запомнить, чтобы потом описать… Я сама в детстве занималась живописью… Ну как будто хотел сделать рисунок по памяти. Вот… А еще он потер лоб, как будто что-то вспомнить пытался. А потом сказал, что непременно со мною свяжется. И связался. Ну я говорила вам об этом.

– Да, ваш первый визит к нему…

– Тогда не было ничего интересного, необычного. А вот второй…

– Когда он расспрашивал вас о ваших предках?