Книга Поддаться искушению - Джанис Мейнард

Эмма насмешливо улыбнулась:

– Ты имеешь в виду, как нам придушить друг друга?

Глава 18

Эйдан покачал головой.

– Я не хочу придушить тебя, Эмма. Ну, по крайней мере, не всегда. – Ради справедливости ему пришлось добавить это.

Она вздохнула:

– Похоже, враги из нас получаются гораздо лучше, чем друзья.

Эта фраза встревожила его.

– Я не хочу быть твоим другом.

Когда Эмма повернулась к нему лицом, Эйдан схватил ее за плечи, неожиданно испугавшись, что она сбежит.

Босая, Эмма была гораздо ниже и казалась беззащитной. Она подняла голову и пристально посмотрела на него, словно пытаясь заглянуть ему в душу.

– Когда-то мы были друзьями.

– Нет. – Он яростно затряс головой. – Мы были любовниками. У нас не было времени стать друзьями, потому что с первого же дня я был охвачен желанием.

– Желанием? Разве это была не любовь?

Эйдан знал, что причиняет ей боль.

– Похотью, Эмма, – сказал он. – То была физическая страсть молодого мужчины к прекрасной женщине. Любовь не заканчивается. А желание проходит. В этом разница.

– Но ты до сих пор хочешь меня.

Он понял, в какую ловушку себя загнал. Черт! Эйдан тут же дал задний ход:

– Только потому, что мы оказались в такой ситуации… Рождество, свадьба, романтика… Все это не по-настоящему. Я не шутил, когда сказал, что уеду утром. Я не изменю свое решение.

Она печально улыбнулась:

– Это окончательный ответ?

Эйдан старался не поддаваться ее очарованию.

– Окончательный. А теперь скажи, хочешь ты меня на таких условиях или нет?

Мягкие ладони обхватили его лицо. Прохладные тонкие пальцы скользнули по разгоряченной коже.

– Я люблю тебя, Эйдан. Ты предпочел бы не слышать это. Возможно, ты не веришь мне. То, что произошло десять лет назад, подорвало твое доверие ко мне. Но прежде, чем ты уедешь, я хочу, чтобы ты знал, что я чувствую. Понятия не имею, какое отношение Даньелл имеет ко всему этому, но ее нет, а я есть. Я не могу изменить то, что случилось в Англии. Но, пожалуйста, Эйдан, не надо жить прошлым.

Каждое ее слово вонзалось в него, словно осколок стекла, попадая прямо в сердце. Эмма любит его. Эйдану хотелось кричать от распиравшего его триумфа. Бить себя в грудь. Скакать по крышам.

Но при этом он ощущал сильнейшую боль. Он когда-то поверил Эмме. Отдал ей свое сердце со всей беззаботностью юности, не осознавая, чем рискует.

Трижды любимые люди предавали его. Для отца навязчивое желание найти серебряные рудники оказалось важнее, чем его сыновья. Даньелл умерла, предоставив Эйдану жить с чувством вины за то, что он не любил ее так, как она того заслуживала. А Эмма… Эмма заставила его поверить в любовь. И это был самый жестокий удар.

– Я не хочу, чтобы ты любила меня, – отрезал Эйдан и обрушил на ее рот поцелуй, стремясь получить то, чего отчаянно добивался. Дрогнув, губы женщины сдались. – Все, что я хочу, – это ты.

Эмма почувствовала, как горячие слезы подступают к глазам. Она поставила на кон все и проиграла. Застонав, она высвободилась.

– Я тоже хочу тебя, – прошептала Эмма. – Но мне не нравится злость в сексе. Пойдем в постель, Эйдан.

Он помог Эмме расстегнуть молнию на платье и поддержал за локоть, когда она переступила через упавшее к ее ногам бархатное зеленое облако. Эйдан поднял платье и повесил его на ближайший стул.

Эмма заметила, как загорелись глаза Эйдана, увидевшего ее нижнее белье и пояс. Ее соски напряглись от удовольствия. Его пылающий взгляд охватил ее всю, с головы до ног, не оставляя никаких сомнений в том, как сильно он ее хочет. Менее прагматичная женщина сказала бы, что наверняка любовь скрывается где-то за этим грубым фасадом, но Эмма не стала дурачить себя. Эйдану нужно ее тело, а не душа, не ее признание. И раз уж она любит его так сильно, что ее любви хватит на двоих, она готова дать ему все. И если она потом останется ни с чем, то не будет плакать.

Взяв его за руку, Эмма легла на кровать. Эйдан тут же оказался на ней. Его лицо раскраснелось, возбуждение невозможно было не заметить. Они яростно целовались. У его губ был вкус свадебного торта и кофе.

– Боже, ты сводишь меня с ума, – пробормотал он, втягивая в рот сосок вместе с тонким кружевом бюстгальтера. – Скажи, что хочешь меня.

Она негнущимися пальцами расстегнула его рубашку:

– Хочу, Эйдан, очень хочу.

Он отстранился, чтобы снять ботинки и расстегнуть брюки. Освободив напряженный символ мужественности, он прохрипел:

– Я не могу больше ждать.

Эйдан не успел раздеть до конца их обоих, и это подействовало на Эмму так же возбуждающе, как и прикосновение его больших рук к ее телу.

– Не жди, – проговорила она, притягивая его к себе.

Ему потребовалась пара секунд, чтобы скользнуть внутрь, отодвинув тонкую полоску материи. Он вошел в нее одним мощным рывком, от которого изголовье кровати стукнулось об стену.

Сдавленный смех заклокотал в его груди.

– Только не говори, что я проделал дыру в стене. Я этого не переживу.

– Тебе что, есть до этого дело? – Эмма сцепила ступни на его спине.

И он, и она были полуодеты, но это был самый их интимный момент, с тех пор как Эйдан приехал в Силвер-Глен.

На какую-то долю секунды он взглянул на Эмму глазами того юноши, который похитил ее сердце. Беззаботный. Счастливый. Полный решимости сделать ее своей.

– Нет. Думаю, нет, – пробормотал Эйдан.

Глядя ей в глаза, он начал двигаться. Его кожа горела. Так же, как и ее. Но сам он был где-то далеко.

– О чем ты думаешь? – спросила Эмма, поддавшись импульсу.

Это была ошибка. Лицо Эйдана тут же стало отстраненным, челюсть напряглась. Он закрыл глаза.

Неожиданно любовь к нему переполнила женщину. Он был таким невероятным мужчиной, что она была почти готова забыть юного Эйдана.

Без всякого предупреждения он вдруг изменил положение и принялся ласкать Эмму там, где ее тело жаждало этого больше всего. Она задрожала, оказавшись на грани освобождения.

Эйдан прикусил мочку ее уха.

– Я останусь до утра, – хрипло пообещал он.

– Да. – Это было все, что она смогла сказать.

И Эйдан повел ее туда, где они оба испытали жгучую смесь сожаления и наслаждения.

– Эмма…

Она была не в состоянии ответить. Ее горло сжалось. Вместо этого она начала покрывать поцелуями лицо Эйдана. Он застонал, когда волна наслаждения накрыла его с головой. Эмма последовала за ним. Но в ее душе царила пустота.