Книга Игра без правил - Василий Веденеев

Верный своим принципам, до ВДНХ Ворона поехал на троллейбусе, а на территорию выставки проник без билета, проскользнув мимо бабок-контролеров с толпой экскурсантов.

Увидев молодого парня с фотоаппаратом, поджидавшего клиентов около Чебурашки и Крокодила Гены, сделанных в человеческий рост из тряпок и папье-маше, Анашкин подошел к нему:

— Леонарда Дмитриевича знаешь? Тоже фотограф.

— Прямо, — не удостоив Гришку даже взглядом, лениво ответил парень. — У фонтана работает, не заблудишься.

Ворона поплелся к фонтану, злобясь на собственную неудачливость, усталость в ногах и припекающее солнце, — вот она, свобода, о которой он днем и ночью мечтал в зоне. Обиваешь без толку ноги то на ипподроме, то в гаражах, то в отделении милиции, то на выставке, пытаясь отыскать место под солнцем. Надоело, а дома тетка встретит надоевшим вопросом: как дела? Какие у него дела, что он, прокурор или министр? Все ждет от него чего-то, старая дура, может, думает, что он будет ее поить каждый день в знак признательности за долголетие и сварливый характер?

Леонарда Дмитриевича он заприметил сразу, безошибочно определив — этот средних лет тощий мужичок в старомодной шляпе-сеточке, столь любимой рыболовами и пенсионерами, и есть нужный ему человек.

Улучив момент, Ворона подошел ближе и, потянув Леонарда за рукав полотняного пиджака, шепнул:

— Я от Колчака.

— М-да, — иронично хмыкнул фотограф. — Адмирала давно шлепнули.

— Этот живой, лямку тянет, — ответил Гришка, услышавший условные слова отзыва на пароль.

— Погуляй часок, — показав глазами на очередь, попросил Леонард Дмитриевич, — потом поговорим.

Чертыхнувшись, Ворона потащился в тень и тяжело опустился на лавку, с трудом найдя свободное место: опять ждать, опять убивать время, опять мучиться неизвестностью. Съесть, что ли, мороженое? Но стоит только встать, как свободное место тут же займут.

Когда он вновь подошел к фотографу, тот был свободен. Присев на раскладной стульчик под большим зонтиком, он обмахивался свернутой газеткой. Заметив подошедшего Анашкина, приветливо улыбнулся, показав золотые коронки на передних зубах:

— Погулял? Ну, как там наш общий приятель?

— Трудится, — присаживаясь на корточки по привычке заключенных, лаконично ответил Ворона.

— На свободу с чистой совестью, — снова улыбнулся фотограф. — А ты давно откинулся?

— Недавно. Колчак сказал, помочь можете, к делу пристроить. Вот я и пришел.

— Молодец, — покосился на него Леонард Дмитриевич, словно оценивая возможности нежданного посетителя. — Паспорт получил?

Понимая недоверие фотографа, Гришка коротко описал ему знакомого по зоне, прозванного Колчаком, назвал адрес тетки, рассказал, за что получил срок и чего он хочет и ждет от Леонарда Дмитриевича. Тот молча выслушал, полуприкрыв набрякшими веками глаза, потом спросил:

— Права на вождение машины у тебя есть?

— Нету, — вздохнул Анашкин. Были бы права, он нашел бы себе местечко, а не шлялся по выставкам да ипподромам. — Любую тачку водить могу, а прав нету и отдадут еще только через год.

— Плохо, — пожевал губами фотограф, раздумывая о чем-то своем. — Денег я тебе дам на первое время, но надо будет отработать.

— Сделаем, — повеселел Ворона: кажется, лед наконец-то тронулся. Даже задаток предлагают.

— Скорее получай паспорт и приходи. — Сунув руку в карман необъятно широкого пиджака, фотограф вытащил пачку десяток и сунул в ладонь Гришке. — На, отработаешь потом. Поручитель у тебя серьезный, хочу надеяться, что не подведешь. У нас не профсоюз, сильнее будем. А люди по жизни должны ходить, как волки, стаей! Один пропадешь, запомни, сынок!..

Получение паспорта прошло буднично — моложавый майор из паспортного стола вручил красную книжицу в тонкой прозрачной полиэтиленовой обложке и пожал руку, пожелав всего доброго. Потом прочли нудную нотацию в кабинете начальника отделения, и это напомнило Гришке последний день в зоне, когда он ходил к «хозяину» колонии и, слушая его, торопил время, стремясь поскорее выйти за порог проходной.

Дома он отметил это событие с теткой: выпили и завалились спать — вот и весь праздник воссоединения с полноправными гражданами.

Утром, наскоро попив чаю, побрившись и сполоснув лицо холодной водой — одеколона в доме не водилось, поскольку его тоже можно пить, а к тетке захаживали разные люди, — Ворона заторопился на выставку, к Леонарду Дмитриевичу. Фотограф оказался на месте.

— Молодцом, молодцом, — листая новенький, пахнущий свежей типографской краской паспорт Анашкина, ласково щурился Леонард Дмитриевич, — как есть молодцом, не подвел старика. Хвалю. А я тут уже успел кое с кем парой словечек перекинуться, просил за тебя, бедолагу. Цени.

— Век буду благодарен, — заверил Ворона.

— Поглядим, — усмехнулся фотограф. — Ты вроде малый тертый, людей понимать должен, вот и определю тебя в помощь к одному уличному крупье.

— Чего? — непонимающе выкатил глаза Гришка. Никак свихнулся дед на фотографии, перестал мышей ловить: какие тут, в Москве, могут быть крупье, да еще уличные. Не в Чикаго живем.

— Да-да, — дробненько посмеялся Леонард Дмитриевич, — именно крупье. Наперсточки теперь дело прошлое, сильно взялись за них, закон издали или указ там, для меня разница невелика. Важно другое: подрезали крылышки деловой инициативе. Пришлось на рулеточку перейти. Отправишься ребяткам помогать, должок отрабатывать и на жизнь копеечку ковать, а там видно станет…

Крупье оказался молодым курчавым мужчиной крепкого телосложения. Пожав Гришке руку, он отрекомендовался Бобом и посвятил нового помощника в тонкости ремесла. Все оказалось довольно просто. Азартных людей в огромном городе хоть отбавляй, это еще и наперсточки показали, поэтому многим охота померить свои силы в состязании с изменчивой фортуной. К тому же не пропадает в наших людях стремление зашибить левую деньгу, чем всегда деловой человек должен воспользоваться.

Игрушечная рулеточка приобретается за гроши, но в умелых руках становится просто-таки золотой, особенно если руки, в которые попала рулетка, принадлежат голове, обладающей хитростью и инициативой. Можно просто играть и обирать простаков, можно замаскировать игры продажей лотерейных билетов «по выигрышу», продажей книг, всякой мелочи — в зависимости от обстоятельств. Приходится опасаться милиции, конкурентов из противоборствующих кланов — те опаснее стражей порядка: если нет своей охраны, то намнут шею, отнимут выручку и поломают инвентарь, чтобы не раскладывал столик с рулеткой в чужом районе. Задача у Вороны проста — стоять на стреме и вовремя предупреждать о появлении постовых, патрульных машин и конкурентов. Охрану несут другие люди, держит банк на рулетке сам Боб, а по завершении работы каждый получает долю.

Первый выход назначили на завтра. В действительности первым он был только для Анашкина. Выходили к площади Белорусского вокзала, раскидывали столик, и Боб хорошо поставленным голосом ярмарочного зазывалы из балагана привлекал внимание прохожих. Как только их собиралось достаточное число, начиналась игра, вернее — действо. Каким образом Боб умудрялся обжуливать лопухов, Гришка так и не смог понять, но вечером получил свою долю, из которой тут же ему предложили отдать большую часть в счет погашения долга Леонарду.