Книга Одаренные. Книга 2. Лучший мир - Маркус Сэйки

– Я бы с удовольствием, старина, но я только что из аэропорта, прилетел из Кливленда. Валюсь с ног.

– Я не сказал, что проставляюсь.

– С другой стороны, алкоголь – это часть сбалансированной диеты.

Уличная вывеска провозглашала, что бар называется «Джек Читлз». Внутри были утопленные кабинеты и рождественское освещение, горевшее круглый год. Знания Купера о пиве ограничивались тем, что пиво ему нравится, поэтому выбор он предоставил Куину, который заказал кувшин темной жидкости под названием «Молочный портер». Напиток был мягкий и изысканный, с налетом шоколада и кофе, но вкус стал еще лучше, когда они пропустили по стаканчику ирландского виски.

– Так ты, значит, прилетел из Кливленда? – спросил Купер и поставил стакан на стойку бара. – «Дети Дарвина»?

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я был там по другому делу. Прорабатывал один объект – ученого. Парень решил дать деру, так что мне пришлось нанести визит его протеже, позадавать ему вопросы.

– И он что-нибудь знает?

– Пока рано говорить.

Они обменялись последними новостями. Купер позволил разговору скатиться на общие места, не желая торопить ход событий. Бобби Куин рассказал ему о ситуации в агентстве.

– Развал первостатейный, хаос космический. Все прячут голову в песок, кивают друг на друга, дистанцируются. «Что? Мы находим и убиваем плохих ребят? Боже мой, как это некрасиво!» – рассмеялся Куин. – И в то же время у нас остаются потенциальные цели, так что эти йеху из высшего состава, что заламывают руки на Си-эн-эн, возвращаются и начинают говорить с нами шепотком, требуют, чтобы мы продолжали в том же духе, убеждают, что вскоре все встанет на свои места.

– А встанет?

– Служба справедливости закрыта. Но да, конечно. Через годик все затихнет, и мы начнем под другим названием. Все прекрасно понимают, что эту работу кому-то нужно выполнять. А пока лучшие и самые яркие агенты ДАР пребывают в аду. Ты знаешь, что еще меня заставили делать? Я возглавляю специальную группу по поиску фактов для поддержки расследований конгресса. Если захочешь как-нибудь в субботу вечером приятно провести время, попробуй написать отчет об устранении какого-нибудь известного террориста, не используя слова «убить».

– Ликвидировать?

– Нейтрализовать. Так получается, будто мы указали им на ошибку в их методах и предложили пройти профессиональную подготовку. – Куин покачал головой. – А ты? Ты единственный из всех известных мне людей, кто может отправить на тот свет своего босса, а потом оказаться в администрации президента. Расскажи-ка об увольнении с позором и повышением.

– Я ничего такого не планировал.

– Но что-то ты планировал?

В ответ Купер рассмеялся и подал бармену знак налить им еще виски.

– Нет, правда, Куп, – допытывался бывший напарник, – ты же солдат, а не штатский. В чем заключается твоя работа на Клэя?

– В том же, что и всегда. Я пытаюсь остановить войну.

– Ну и как – удается?

– В той же степени, что и всегда.

Куин вынул из кармана пачку сигарет, вытащил одну, размял между пальцами.

– Здесь курить запрещено, – предупредил бармен, наполняя их стаканы.

– Неужели? Это парламентский закон или политика хозяина?

– Это как вам угодно, – сказал бармен, поставил бутылку на полку и ушел.

– Да, как угодно. – Куин постучал сигаретой о стойку бара, покрутил ее в пальцах. – Абсурдный мир. Джон Смит получает громадные деньги за лекции в студенческих кампусах, а человек, который хочет выкурить сигарету, может быть убит и съеден.

– Да тебе даже и не хочется курить. Ты просто думаешь: а не покурить ли?

– Угадал. Отложенное удовольствие. Это вроде тантрического[27]секса.

Купер рассмеялся. Ему было хорошо сидеть здесь, разговаривать с человеком, который жил в том же мире, что и он. Но, подумав об этом, он вспомнил, зачем он здесь, вспомнил о страхе, который преследовал его.

– Хорошо, полная откровенность, у нас тут с тобой не светская беседа.

– Ты о чем? – не понял Куин.

– Что у вас есть на «Детей Дарвина»?

Куин пожал плечами и сказал:

– Первая информация о них появилась шесть недель назад, а потом вдруг – опаньки – вот они, всем начихали в тарелку.

– Есть представление о том, как они устроены?

– Мы предполагаем, что это независимые ячейки, изменчивая организационная структура. Но теперь, когда Служба справедливости ликвидирована, разобраться с ними некому.

– Как такое возможно? Как получилось, что мы ничего не знаем?

– Это кто спрашивает – Белый дом? – прищурился Куин.

– Нет, – сказал Купер. – Я не ищу факты. Я пытаюсь понять, и мне нужна твоя помощь. Ты мой разработчик плана.

– Лесть действует. – Куин отхлебнул пива. – Хорошо. Только между нами, ладно? Все разговоры о том, что они появились из ниоткуда, не отвечают действительности. Никто не может организоваться так быстро. Даже сверходаренные.

– Ты хочешь сказать, что они уже существовали какое-то время?

– Понимаешь, они точно знают, в какое место ударить, чтобы было побольнее. Раньше террористы подкладывали бомбы в почтовые отделения, убивали мелких чиновников, сбрасывали под откос поезда. Это плохо, но, в общем-то, комариные укусы. Эти же ребята собрали все в одну кучу. Они не нападают на отдельные здания. Они останавливают несколько фур и убивают водителей, зная, что страховые компании отзовут страховки. И на́ тебе – город голодает.

– То же самое и с электричеством, – сказал Купер. – Я думаю, они нарушили систему распределения, надеясь, что мы прореагируем усилением карантина.

– Да, это была ужасная игра, – покачал головой Куин. – Это привело к хаосу. Мы практически сдали им эти города. Как вы это допустили, старина?

– Это не моя инициатива.

– А история прикрытия? Мы закрываем города якобы для того, чтобы не выпустить террористов. Этим кого можно обмануть – десятилетнего мальчика с травмой головы?

– Да знаю, знаю. Откровенно говоря, по моему мнению, Лиги считает, что вы дадите координаты для ракетной атаки.

– Ничего подобного, – протянул Куин. – Я предполагаю, что у «ДД» не больше десяти-пятнадцати боевиков в каждом из этих городов. Они обособлены, централизованного командования нет. А система энергопитания была, вероятно, нарушена мальчишкой-хакером из подвала дома в каком-нибудь провинциальном городишке.