Книга Набла квадрат - Петр Воробьев

– А, – Черепов схватил бутыль и впечатал ее в стену.

– Так что у тебя за предложение? – безносый уже изрядно оживился.

– Я мститель. Мой кровник находится в другой звездной системе. Мне нужен звездолет. Я не могу построить его в одиночку. Так что приходится заняться вашим гадюшником.

И намека на понимание не отразилось в мутных глазах слушателей. Горм тем не менее продолжал.

– Планета в ужасном состоянии. Народишко мрет, биосфера деградировала, воздух, сами понимаете, отравлен и запылен, на материке война. Возможность остановить вырождение для вас и начать строительство для меня – эту лажу прекратить. Вас, пиратов, боятся на суше. Меня тоже. Если мы объединим усилия и вступим на материк с хорошо подкрепленным призывом прекратить войну, нас послушают. Ваши жизни кончены, но у некоторых из вас могут быть дети, которые, может быть, заживут как следует. Все.

– А чем тебе наша жизнь не нравится? Спирт, рыба – закуска хорошая, работа по душе.

– А тем, что на побережьях, где много разбомбленных портов, уровень мутаций такой, что выживает один ребенок из десяти, да и тот вырастает в урода вроде тебя. На суше есть большие ненаселенные области, где радиоактивность меньше. И потом, понимал бы что в рыбе.

– Что ты нам настроение портишь! До смерти как-нибудь доживем, наливай!

Один из капитанов уже валялся рядом с покойником в корягу пьяный.

– Эй, я вам не хвост собачий предлагаю, а последнюю надежду спасти ваш же мир, – Горм чувствовал полную неуместность своих слов, но другие почему-то не вылись.

– Пусть его те спасают, кто ему хоть чем-то обязан!

– Что он говорит? – спросил Бросай.

– Фуфло. Черепов, ты видишь, что творит вино?

– Жуткое дело, Горм. Можно я клюну того толстого в глаз? Уж больно противно он орет.

– Если клюнешь, заорет еще противнее, – Опорожнив блюдо с мясом в один из своих поясных мешков, Горм встал и повернулся к выходу, но запнулся о стоявшего на четвереньках гарпунера. Пол был покрыт вонючей грязью. Горм встал, сорвал с гарпунера штаны и, кое-как обтерев руки, пошел к лестнице.

Йего запрыгали за ним. Черепов мимоходом клюнул-таки чью-то задницу, торчавшую из-под стола. Уход гостей так и остался бы незамеченным хозяевами, если б не прощальный выстрел из ракетного пистолета, испаривший фонарь.

– Обдристки, – бормотал Горм, развязывая парус, в который были запакованы охранники, стоявшие у входа в пещеру. – И ты, братец, тоже хорош: ах, морские-де разбойники, не знают страха и пощады!

– Сам виноват, – отозвался Кукылин. – Я не учил тебя так вести переговоры. Ничего, договоришься в следующий раз.

– Никаких разговоров с этим троллиным дерьмом! Нафиг мне такие союзники, которым все пофиг!

– Боюсь, лучше ты не сыщешь. На материке тоже преимущественно мразь, как ни стыдно мне это признать.

– Но, ежели по тебе судить, рыцари-то не все мразь?

– Но их осталось человек двести, и то все при дворах разных государей и враждуют друг с другом.

– А с другой стороны гор?

– Там, пожалуй, есть человек четыреста летчиков, но они все присягали Ратратрымыргу.

– Ну и что?

– Тебе они служить не будут.

– Брось, можно подумать, твой Ратрать… – Горм забыл следить за дыханием и запнулся. – Можно подумать, твой Трататать – это что-то серьезное.

– Куда уж серьезнее. Они пытают наших пленных и отправляют их на урановые рудники.

– И там все они умирают. Тогда откуда это известно?

– А своих солдат и летчиков, попавших к нам в плен, но сбежавших обратно, вешают на цепях вниз головами и сжигают живьем.

– Вранье.

– Я видел хронику.

– Подделка. Пропаганда. Я сам видел подпись на той газете, что валялась в твоем самолете под сиденьем: «Главная редакция пропаганды насилия». А ты не дрыгайся, жертва судебной медицины!

Последняя фраза была обращена к охраннику, первым вылезшему из паруса.

– Ладно, я еще пошатаюсь по этому городишку. Фенрир, что остальные пираты?

– Они так торопились убраться, что махнули через бухту напрямую, ну и…

– А. Птички?

– Работы на два дня.

– Эхехе…

Горм разглядывал открывавшийся вокруг пейзаж. Справа, за решетчатой дверью в полукруглом бетонном куполе, темнел спуск в подземелье, где остались один покойник, полторы дюжины без двух мертвецки пьяных капитанов пиратских кораблей, пребывавший уже по ту сторону маразма гарпунер Аликаммик и пяток насмерть перепуганных охранников. Поодаль от купола стояла кирпичная стена с провалами окон, за ней просматривались согнутые и разорванные взрывами конструкции портовых кранов. Чуть левее терялась в тумане полоска моря. Потом море заслоняли бывшие небоскребы, у подножия облепленные грязными халупами явно послевоенной постройки. Прямо впереди торчало мертвое дерево, первое увиденное Гормом на Кыфлявике, под ним валялся почерневший от времени и плохих условий хранения труп. Наконец, по левую руку более или менее уцелевшие дома покрывали уходивший в туман склон. Темнело. От лачуг доносились какие-то крики. Горм долго не мог взять в толк, какое действие могут сопровождать такие звуки, решил было посмотреть, но, послушав немного, понял, что предпочтительнее сразу пойти вверх по склону. Не прищелкивая очков, он побрел по выщербленной мостовой, осматривая лепившиеся друг к другу домишки.

– Дрянь был городок.

– Не знаю, не знаю. Я лучше сроду не видел, – откликнулся Бросай, семенивший рядом с Гормом.

Он препотешно перебирал короткими задними лапами, взмахами полусложенных крыльев удерживая свое длинное туловище под хитрым углом к вертикали. «Интересно, при родном пятикратном тяготении он тоже так выдрючивается?» – подумал Горм. Черепов с свистом пронесся над его головой и врезался в фонарный столб. Мостовая кончилась. Улочку перегородил вросший в грунт по самые оси сгоревших колес грузовичок. Поблизости валялись ржавый бензиновый меч и несколько обгорелых костей. Стало совсем темно. Горм обернулся посмотреть на город – много ли огней, но склон застлал густой, руки не разглядеть, туман, так что пришлось надвинуть очки.

В инфракрасном диапазоне кое-что проглядывало. Горм снова поплелся вверх, надеясь выйти из тумана, но вдруг что-то мягко, но тяжело толкнуло его в спину. Он не мог ни подняться, ни повернуть головы. «Что за зараза, ядрена кошка?» – подумал Горм, нашаривая рычаг продувки двигательной системы ранца. Ш-ш-шварк! Нечто исчезло так же мягко и бесшумно, как и появилось.

– Горм! Выручай!

Одновременно с криками туман озарился желто-оранжевыми вспышками.

Птицы стреляли из огнеметов. Во мгле проскользнула огромная тень, двигавшаяся не касаясь поверхности.