Книга Байки старого боцмана - Сергей Стеблиненко

– Дядя, это новый ракетный крейсер? – спросил конопатый пионер с большим букетом ромашек.

– Да, мальчик, – согласился с ним «адмирал» Штейн и многозначительно добавил, – но говорить об этом ещё рано…

Чтобы сдержать смущение, Миша крепко обнял и расцеловал начальника пристани Федулькина. Аромат, исходящий от волжского старожила, вовсе не скрывал его пристрастия к спиртосодержащим жидкостям самодеятельного производства. В сочетании с кислыми щами, это составляло немыслимый по силе духа букет. Остальные работники пристани благоухали аналогично, но содержание в их рационе пищевых добавок было значительно ниже.

Благодарный оказанным приёмом «адмирал» растрогался так сильно, что снял со своей груди большой орден и приколол его к кителю начальника пристани. Когда-то Федулькин служил на Черноморском флоте машинистом и теперь на его груди засверкал осколок ушедшей молодости с лаконичной надписью: «Ветеран технического флота».

Естественно, что после этого со скромной пристани Ильевка на борт «ракетоносца» перекочевали все запасы съестного. Приняв на борт изрядно потеплевшего на банкете «адмирала» и трижды прогудев на прощанье счастливым аборигенам, жующая эскадра снялась с якоря и уверенно направилась к следующей пристани. Орденоносный Федулькин ещё долго глядел ей вслед, прижимая к груди гарантийное письмо на продовольствие, подписанное самим «адмиралом» Штейном.

«Эхо» ильевского награждения теперь неслось впереди каравана, да и посланные вперед разведчики действовали четко и слажено. В надежде заполучить орден, начальники небольших волжских пристаней делились последним. Авторитет начальника каравана в глазах подчиненных рос день ото дня, как, впрочем, и долги управления флотом перед никому неизвестными поставщиками. В большие порты караван заходить не решался, но количество пристаней не выдерживало сравнения с имеющимся запасом значков и путешествие черноморцев по Волго – Дону напоминало профсоюзный круиз с усиленным питанием.

Если бы на судне находился квалифицированный экскурсовод, то рассказ его был бы чрезвычайно живописен:

«У самой воды, виднеются остатки старого, перенесенного наверх поселения Нижний Чир, известного своими макаронными и хлебобулочными изделиями. Хутор Плесовский и станица Суворовская также расположены на новом месте, но ничем особенным, кроме квашеной капусты, не выделяются. Несколько ниже, на берегу залива, образованного устьем Курмоярского Аксая, стоит станица Красноярская. В ее большом рыбопитомнике выводятся ценные породы рыб, например знаменитая донская белуга, достигающая нескольких метров длины, в чем и убедились лично руководители каравана. У 12-го шлюза расположился поселок Мариновка, богатый картошкой, телятиной и двухэтажными домами. В самой верхней части Карповского водохранилища много живописных заливчиков с зарослями камыша и островов, обеспеченных запасами воблы и рыбца. От Цимлянского моря Карповское водохранилище отделено четырехкилометровой бетонной плотиной, в которую встроена мощная насосная станция с великолепными хранилищами топливного мазута…»

Река Волга оказалась настолько богата малыми пристанями и большими простаками, что уже на траверсе Саратова суда едва держались на воде от переполнения ценными запасами. Услугами разведчиков пользовались теперь крайне редко – для пополнения ежедневного рациона прибрежными деликатесами. Дальнейший путь проходил уже без задержек, оркестров и праздничных приветствий.

А на причалах волжских пристаней еще долго стояли с хлебом-солью претенденты на значок черноморского ветерана, уныло глядя на проплывающие мимо них орденам.

Часть вторая

Саратовский «Упырь»

«Срочно. Одесса. Управление флотом.

По вашей разнарядке прибыло 17 штырей,

Оказавшихся некомплектными. 10 штырей

сдано в ремонт, семь – на склад. Принимаю

меры для быстрого ремонта. С властями

решаю вопрос передачи штырей со склада

на караван для детального обсуждения.

Начальник каравана М.С.Штейн»

Из радиограммы.

Радиограмма подобного содержания вызвала в управлении флотом по меньшей степени недоумение. Михаила Семеновича Штейна шутником никто не считал, напротив, он производил впечатление человека серьезного и деловитого. Всё сходилось к тому, что начальник каравана серьёзно заболел. Обычно болезни такого рода случались на флоте по причине неумеренного потребления «по случаю».

Случаи бывали чрезвычайно разные. Амплитуда случайных колебаний достигала невероятных величин, находясь между днём рождением ребенка (любовницы, жены, собаки) и полным разделом имущества, разводом и героической гибелью несчастного животного. Последнее событие обычно сопровождалось глубоким трауром, а значит, скорбящий хозяин не имел никакого морального права покинуть застолье в течение нескольких дней. Как принято, несчастного тут же окружали самые близкие друзья, желающие поддержать его в тяжелую минуту, т. е. испить до дна эту непосильную утрату. Обычно, траурные церемонии заканчивались коллективной дракой и последующим разбирательством на общем собрании. Если же мордобой почему-то не складывался, пили тихо до белой горячки как самого страждущего, так и не менее опечаленной группы товарищей. Лечение проходило так же незаметно, как и само заболевание. Участники недавней панихиды отправлялись в непродолжительный отпуск за свой счет, чтобы не портить показатели и в домашних условиях отловить всех имеющихся у них чертей под пристальным вниманием жены и осуждающие взгляды соседей.

Конечно, такое оправдание могло внести в ряды взволнованных коллег относительное спокойствие, но… Михаил Семенович Штейн пил настолько мало, что всё, о чём вы узнали выше – к нему совершенно не относилось. Таким образом, заинтригованный странной радиограммой коллектив несколько суток пребывал в полнейшем неведении. На все призывы руководства уточнить ситуацию, караванный радист отвечал уклончиво и маловыразительно. Лишь на четвертые сутки в управление поступила срочная депеша, раскрывшая создавшуюся ситуацию с самой невероятной стороны.

Караван работал на ударной комсомольской стройке – Саратовской ГРЭС и все, кто находился на борту, становились ее участниками. Благодаря этому, Одесский горком партии перевыполнил план по добровольцам. Перед первым секретарём явно замаячила перспектива дальнейшего роста, и на караван отправили семнадцать курсантов во главе с начальником мореходной школы. Первый выход на берег они отметили коллективной дракой на танцплощадке с местными кавалерами, в результате которой десять участников комсомольской стройки оказались в больнице, а семеро – на нарах.

Когда известие о драке, наконец, достигло каравана, на берег десантировалась представительная делегация руководителей во главе с начальником каравана М.С.Штейном. Его сопровождали не менее ответственные лица: начальник мореходной школы, замполит и представитель судовой общественности – до неприличия трезвый кочегар-орденоносец Гранитов. Отдав перед отбытием известную радиограмму, Михаил Семенович поспешил оказать помощь юному поколению первостроителей. Все, включая Гранитова, надели новую парадную форму, на которой гордо красовались уже знакомые нам значки «Ветеран технического флота» и орден кочегара.