Книга Хватит ныть. Начни просить - Аманда Палмер

– Подождите, – прошептала она. Она юркнула обратно за штору, и я услышала визг.

Это была Кейси. На ней был парик из-за химиотерапии. Я просидела с ней около часа, мы обсудили то, на чем закончилась наша переписка. Она показала мне воодушевляющие рисунки на ее стекле, чтобы дети в другом отделении по ту сторону двора могли видеть их.

Она не умерла. Мы продолжали переписываться. И постепенно она стала моим близким другом. После ее выздоровления она приходила на наши концерты и делала красивые рисунки мелом на тротуаре около клубов. Потом она поступила в колледж искусств. А потом я спросила, не нужно ли ей жилье.

Сейчас ей 27, она художница с одним яичником, правым, она моя соседка в the Cloud Club вот уже пять лет. Ли приносит ей столько стопок бумаги, что она не может все их использовать. Как-то у нее была рыбка, которую она назвала Левый яичник. Потом эта рыбка умерла и она назвала свою новую рыбку Все.

Когда я была в разъездах, я писала ей:

– Как дела?

Она отвечала:

– Все хорошо. Все только что сходил в туалет.

Когда все было плохо и у нее были проблемы с ее парнем или что-то подобное, я писала:

– Все будет хорошо. У тебя есть Все.

Однажды, когда я была на гастролях в Европе, я получила сообщение от Кейси:

«Все больше нет».[18]аккордеонах и выступали в качестве живых статуй. Танцовщицы бурлеска расхаживали в костюмах, раздавали цветы и выдернутые страницы из сборников стихотворений. Знакомые художники устанавливали мольберты и рисовали портреты. Волонтеры украшали тротуары у мест выступлений, каждый уголок в лобби, ванную комнату блестками, гирляндами из цветов, печеньями с предсказаниями и головами от кукл Барби.

Мы пытались собрать такую Бригаду в каждом городе: добровольцам нужно было лишь отправить письмо – чтобы заниматься всем, чем угодно, – и я вписывала имя в список гостей. Мы платили им обычной валютой, которая была у нас: футболками, дисками, пивом за кулисами, публичной благодарностью со сцены, билетами и любовью. Я объявляла о любом местном шоу или открытии выставки со сцены, если у кого-то из членов Бригады что-то намечалось.

В свободное время я пыталась найти потенциально интересных местных артистов, задача упрощалась, так как появился Google, и можно было просто вбить в поиск «ненормальные исполнители кабаре в Детройте». Если же какие-то артисты, к которым мы обращались, хотели получить деньги за выступление, такие решения мы принимали на ходу:

– Мы бы очень хотели поучаствовать, но мы профессиональные балерины, нам необходимо место для разминки, – сказал голос по телефону, когда мы мчались по шоссе до нашей следующей остановки. – Потом мы поджигаем себя под Led Zeppelin и AC/DC, чаще под классический рок… но все танцоры живут как минимум в часе езды от Детройта и каждому нужно около пятидесяти долларов на бензин, а всего нас будет пятеро или шестеро.

Я прикрывала трубку рукой и поворачивалась к Брайану, который сидел за рулем.

– Это балерины, которые поджигают себя под AC/ DC, но им нужны деньги на бензин, – прошептала я.

– Бензин, чтобы поджечь себя на сцене? – спросил Брайан.

– Нет, бензин для машины.

– Берем! – сказал Брайан и стукнул по рулю.

– Мы согласны, – сказала я в трубку. – Вы нам подходите. Мы можем дать вам примерно двести долларов. Просто возьмете деньги у меня после выступления. И, ради Бога, поговорите с сотрудниками клуба о правилах пожарной безопасности. Если у вас есть сайт, я могу дать на него ссылку.

– Да, Tutu Inferno' точка org. Пишется Т-u-t…

– Поняла, поняла. Увидимся в воскресенье.

Как-то раз на улицах Эдинбурга я наткнулась на уличный дуэт под названием Bang On! барабаны им заменяли мусор и бытовые предметы. Мы уже набрали артистов, открывающих наши шоу на время тура по Великобритании, но я спросила у них, не хотят ли они поэкспериментировать: сыграть на полу, пока люди бы занимали свои места перед концертом, а потом передать эстафету следующим. Они согласились попробовать. Я вышла полуодетая и полунакрашенная перед шоу, посмотрела на них, поаплодировала, а потом рассказала людям, что они пришли сюда по велению сердца и что их труд не оплачивается. Деньги посыпались отовсюду, и эта просьба о помощи этим двум артистам – на месте – изменила энергетику в комнате. Я превратила незнакомую толпу людей в настоящее сообщество. И еще это значило, что никто не опаздывал на наши концерты, так как развлечения перед выступлением стали слишком интересными, чтобы их пропускать.

Другие группы злили руководителей клубов тем, что разносили гримерки и крали алкоголь со склада. Мы же злили их тем, что они получали жалобы из-за полураздетых артистов, выступающих перед клубом или потому что кто-то оставил блестящую клетку с говорящими скворцами[19]в коридоре, тем самым преграждая бармену путь к автомату со льдом.

* * *

Нил не танцевал. Он и пить не очень любил. Ему не нравилось находиться в шумных барах, только если у него была с собой книга.

Это меня беспокоило.

Но я была без памяти влюблена в его акцент.

– Скажи снова! – умоляла я. – Скажи томат!

– ТомА-А-Ат, – говорил он невозмутимо с английским акцентом, будто ему совсем не нравилась эта игра.

Я визжала от радости.

– Скажи снова!

– ТомА-А-Ат.

У меня были мурашки по телу. То же самое было и со словами «расписание» и «банан». А самым любимым было словосочетание «корзина для бумаги». Однажды я попросила произнести его пятнадцать раз. Мне так и не надоело.

Позднее той же ночью в кровати, когда я того не ожидала, он удивил меня.

– ТомА-А-Ат. – он прошептал мне в ухо. – РАСписание.

Я приоткрыла глаза и завизжала от удовольствия. А потом явно довольный собой он прошептал:

– БаНА-А-Ан.

* * *

Звукозаписывающая компания очень помогла нам в первое время. Они погрузились в работу, чтобы группа стала узнаваемой во всем мире, особенно в Европе и Австралии. То, что мы делали сами, было эффективно, но медленно. Они работали быстро. Они протолкнули нашу музыку в магазины, на радио и на телевидение. Вскоре мы выступали повсюду, только и успевали заходить и выходить из гастрольных автобусов, давали интервью известным журналам.