Книга Яблоко Купидона - Ольга Крючкова

– Прекрасные стихи, барон… Но насколько мне известно, Петрарка так и не завоевал сердце своей любимой Лауры, предаваясь лишь вздохам и поверяя свою тайную страсть бумаге.

– Вы совершенно правы, Софья Николаевна.

– Я же не нуждаюсь в подобном поклонении. Холодно… – она поёжилась. – Идёмте лучше выпьем горячего чаю.

Соня посмотрела на Венеру: неужели барон Унгер и есть тот самый суженный, появившейся в зеркале? – и вроде бы всё сходится: повязка на глазу…

В доме Бироевых было тепло: камин в гостиной ярко горел, огонь быстро поглощал сухие поленья. Сёстры сели за стол, на котором красовался самовар и множество сладостей; одноглазые кавалеры расположились напротив…

Остаток дня они провели в дружной компании, господин Нижегородский рассказывал об экспедициях, в который побывал; барон фон Унгер прекрасно декламировал стихи. Девушки были очарованы своими кавалерами, у Сони даже появилось чувство, что барон ей нравится… Но…

* * *

Соня легла спать довольно поздно, она постоянно крутила в руках гранатовый перстень, давний подарок Сергея Воронова. Её одолевали противоречивые чувства: бесспорно душа тянулась к Сергею, но, увы, барон Унгер также будоражил её девичье воображение… Да и потом – гадание! Ведь – это судьба! Или – нет?

Соня не знала, что делать: да и Сергей не навещал её. Почему? И весточки не присылал. Может быть, он увлёкся другой девушкой? Да вообще: почему это она возомнила, что Воронову нравиться именно она?

С такими сомнениями Соня заснула. Ей приснился страшный сон. Будто все трое: барон Унгер, капитан Нижегородский и Сергей, также с чёрной повязкой на глазу, пытались изловить её и отвести к венцу. Несчастная вырвалась от Унгера и бросилась бежать. Но не тут-то было: её настиг господин Нижегородский. Она снова вырвалась и снова бежала куда глаза глядят… Наконец она упала в объятия мужчины, поняла глаза, всмотрелась в лицо своего спасителя: это был неизвестный смуглый мужчина весьма приятной наружности, только вместо повязки под глазом у него красовался огромный синяк.

Глава 5

Поручик Альберт Вениаминович Гварди, молодой человек приятной наружности, но весьма бурного темперамента, доставшегося по наследству от итальянских предков, рассматривал в зеркало огромный почти чёрный синяк под правым глазом.

– Вот не задача! – сокрушался он. – Сергей, вы только посмотрите, голубчик! Что же мне делать? Полковник меня на части порвёт, когда увидит такое украшение на лице.

Сергей Воронов печально созерцал своего однополчанина.

– Да, братец, скажем прямо: вы попали в неприятнейшую историю. На носу подготовка к смотру, через месяц в Москву пожалуют императорские особы, а вы… Эх, – он махнул рукой.

– Может мне повязку на глаз надеть? Буду, как Кутузов…

– Вы голубчик, конечно, наденьте, но с Кутузовым сходство будем небольшим. Он русскую армию спас и Россию, а вы подводите наш полк. Вот представьте: завтра вы явитесь на плацу в таком-то виде, с подбитым глазом, а к нам сам генерал-губернатор собирался пожаловать. И каково же будет?

Альберт сник.

– Чёрт бы побрал этого полицейского! Ну и кулачище же у него!

– Вы, Альберт Вениаминович, – искатель приключений на свою шею. В один прекрасный момент для вас это закончится службой на Кавказе, за абреками будите по горам бегать! – не на шутку разошёлся Воронов.

– Ну, будет, вам Сергей меня запугивать! Мне и так скверно на душе… Мало того, что этот синяк, так я ещё и проигрался под чистую.

Сергей с нескрываемым осуждением посмотрел на друга.

– Теперь поговорим серьёзно: что вы намерены завтра делать? Выйти на плац с таким лицом?

– А куда я его дену, Сергей Васильевич? Сниму и в карман положу?

– Хорошо бы… – задумчиво произнёс Сергей. – Ступайте-ка вы, дорогой мой, к полковому лекарю, в госпиталь. Дайте ему, скажем, рублей эдак … пятнадцать, а лучше двадцать пять, и попросите положить в госпиталь.

– И что вы уверены – сработает?

– Безусловно. Помните корнета Плетнёва?

Альберт кивнул.

– Конечно.

– Так вот он с какой-то безделицей числился в госпитале целую неделю. А сам… Впрочем, вы знаете о его наклонностях. Но глаз всё равно завяжите, не ровён час наткнётесь на кого-нибудь из старших офицеров.

Альберт завязал глаз чёрным шейным платком и направился в госпиталь.

* * *

Соня, томимая переживаниями и сомнениями по поводу неожиданно возникшего барона фон Унгера, решилась на отчаянный шаг. Ей казалось, что, проводя время с бароном, она предаёт Сергея, их многолетнюю дружбу и возможно нечто большее… Правда Соня никак не могла разобраться в своих чувствах: кому же отдать предпочтение барону, или всё же – Сергею?

Барон – именно тот, кого показало ей зеркало? – или всё же нет? – она не сомневалась. Но Сергей… ведь он подарил ей заветный гранатовый перстень. Все эти годы она хранила сей дорогой подарок, надеясь на взаимность. Но теперь…

Поэтому Соня взяла бумагу, перо и начала писать письмо Сергею:

«Милый Сергей Васильевич!

Пишу вам оттого, что вы совершенно позабыли наше семейство и вовсе перестали приезжать в гости. Вот прошла неделя, но, увы, вы так и не приехали.

Зато барон фон Унгер, – помните, вы выдели его на балу и даже хотели застрелить на дуэли, – стал бывать у нас слишком часто и оказывать мне знаки внимания…

Капитан Нижегородский, по всей видимости, окончательно потерял голову от любви к моей сестрице, а она и вовсе изменилась: стала тихой, задумчивой и мечтательной. Думаю, что только любовь может так подействовать на девичье сердце.

Словом, буду очень рада, если вы навестите нас.

Соня».

Соня ещё раз перечитала письмо: да, пожалуй, оно получилось излишне откровенным. И упоминание об ухаживаниях барона, по мнению девушки, должны подстегнуть Сергея. А если же нет… То будет сам виноват: в конце концов, в кавалерах у неё нет недостатка.

* * *

Сергей развернул письмо Сонечки, быстро пробежался по нему глазами: волна ревности нахлынула на него. Конечно, он целую неделю не навещал Бироевых, с этой подготовкой к смотру – просто не было времени. И сколько сие подлиться неизвестно.

Он тотчас написал ответ:

«Любезная кузина, Софья Николаевна!

Простите великодушно моё невнимание, ибо оно вынужденное и поверьте мне и самому неприятно. Ровно через месяц должен состояться военный смотр, приуроченный к приезду императорской фамилии, поэтому полк наш переведён специальным указом на казарменное положение. Увы, но я не могу лишний раз отлучиться, ибо это будет считаться, чуть ли не дезертирством.