Книга Совершенство - Кристина Лорен

За пределами палаты наступает тишина, такая глубокая, что духота становится просто невыносимой. Он открывает рот и выдыхает ее имя, но получается слишком тихо, чтобы кто-нибудь услышал.

– Вы что, знаете других? Где они? – спрашивает девушка.

– Тебя и одной слишком много. Ты мальчику сердце разобьешь. Или еще что похуже.

Мэгги. Колин вспоминает имя, и тут к нему возвращается все остальное, образы и звуки: сколько раз он лежал на этой кровати, сколько раз Мэгги вправляла ему вывихнутое плечо, зашивала щеку, давала разные лекарства – от аспирина до морфия.

– Пожалуйста, – умоляет Люси, – всего минуту. Обещаю, я совсем ненадолго…

– Слушай, – голос Мэгги смягчается. – Ничего хорошего из этого выйти не может. Оставь мальчишку в покое. Попробуй являться где-нибудь еще.

Являться.

Дверь распахивается, и входит Мэгги – одна. Она подходит к кровати, и ее длинная тень скользит по стене следом за ней. За ее спиной – Люси, которая все еще торчит в коридоре. Она ловит его взгляд и машет рукой:

– Привет!

В ответ он умудряется чуть приподнять руку.

Люси кажется очень бледной, и ее кожа почти светится в искусственном освещении. Она кажется нереальной. Монитор отмечает, как сжимается его сердце, когда – в первый раз – он вдруг понимает, что она выглядит именно так, как должна.

Еще одна виноватая улыбка, и она исчезает в коридоре.

– Смотрите-ка, кто проснулся.

Колин переключает внимание на Мэгги, которая поправляет трубки и проверяет показания монитора. Ему хочется спросить у нее, что происходит с Люси, и откуда Мэгги знает, что Люси – призрак, и что она имеет в виду под «являться». Ему хочется спросить, был ли галлюцинацией тот мир, сотканный из света и тени, серебристый огонь ее прикосновения. Его сердце болезненно сжимается при мысли, что все это ему только привиделось. Но когда он встречается взглядом с Мэгги, то понимает, что та ждет его ответа на какой-то вопрос.

– Прости, что? – переспрашивает парень.

– Я спросила, больно ли тебе, малыш.

Он вытягивает руки. Они болят. Голова болит. Ноги болят.

– Есть немного, – выдавливает он.

– Цифру назовешь? – Она указывает на плакат со смайликами, от смеющегося до печального: под каждым – цифра, от одного до десяти.

– Э-э, я бы сказал – восемь? – Его кожа кричит «десять». Кажется, будто она отваливается кусками, начиная с кончиков пальцев и заканчивая спиной.

Кивнув, она впрыскивает содержимое шприца в капельницу:

– Так я и думала.

Колин смотрит, как бесцветная жидкость исчезает внутри его руки. Он вспоминает жгучий холод и странные цвета, и девушку.

– А что ты мне дала? – Что бы это ни было, он хочет еще.

– Не бойся, малыш. Это фентанил. Ты кричал от боли, когда тебя принесли. Надо было тебя в больницу отправить.

– Можно мне повидать ее? Люси?

Колину кажется – или нет? – что при этом вопросе она вся напрягается.

– Тебе сейчас отдыхать надо, малыш. Джо пошел поужинать, но скоро он вернется.

Он засыпает еще до того, как Мэгги уходит из комнаты.

* * *

Кажется, машину было бы легче поднять, чем открыть глаза. Сон свинцовой тяжестью лежит на веках, и только, когда Колин слышит, что вместе с Мэгги пришел Джо, ему удается превозмочь притяжение сна, сладость воспоминаний о Люси и ее сияющем мире.

Джо рассказывает Колину о том, что тот и так знает: он упал в озеро, и переохлаждение привело к тому, что его сердцебиение сильно замедлилось. К счастью, воздействие экстремальной температуры было недолгим, – это плюс его молодость и здоровье давало надежду на то, что все обойдется без последствий.

Естественно, слух о происшествии уже разошелся по всей школе, и кое-кто из учеников похрабрее уже выбрался на лед, чтобы поглазеть на место происшествия. Джо прекращает говорить, только когда входит Дот, которая с деловым видом оглядывает развернувшуюся перед ней сцену: Колин в кровати, весь в ссадинах и синяках, и Джо, который не может перестать говорить из страха, что начнет орать. Рядом с кроватью – монитор, то и дело издающий писк.

– Колин. – Это все, что произносит она.

– Привет, босс.

– Дот останется здесь, пока ты не уснешь. Хорошо? – Лоб у Джо собирается в тысячу морщинок, и тут до Колина доходит, что этого человека, впервые в жизни взявшего больничный после того, как под ним рухнуло крыльцо, может доконать какой-то безмозглый пацан, вызвав у него сердечный приступ.

– Мне пора обратно, надо бы убедиться, что на озере никого не осталось.

У Колина сводит желудок от чувства вины.

– Ладно, – бормочет он.

Джо наклоняется и целует его в лоб – совершенно нехарактерный для него жест:

– Как я рад, что с тобой все в порядке.

И он уходит, перекинув через руку аккуратно сложенное старое синее пальто. Как только он скрывается за дверью, Колин переводит взгляд на Дот.

– Где мой велосипед? – На последних двух словах голос ему изменяет.

– В озере, так я думаю, – отвечает она, поглаживая его по плечу. Любой другой на ее месте использовал бы этот момент для обязательного «я же тебе говорила», но вместо этого он видит на ее лице виноватое выражение. Он попал сюда, в медпункт, потому, что разъезжал на велике по озеру, по тонкому декабрьскому льду – то, что он ни в коем случае не должен был делать. Вообще непонятно, когда он сможет вернуться к работе. А Дот еще так беспокоится, будто его могут убить новости о том, что его любимый байк потерян.

– Знаю, мы не говорили толком последние пару недель, но ты бы ведь сказал мне, если бы что-то произошло, да? Что могло толкнуть тебя на эти безумные трюки на льду?

Ему ясно, что она с огромным трудом подавляет желание подвергнуть его настоящему допросу, и он только кивает с натянутой улыбкой.

По ее лицу видно, что ответа она так и не получила.

– Готов принять еще одного посетителя?

Не успевает Колин кивнуть, как в палату входит Джей, подходит к кровати и смотрит на Колина так, будто видит привидение.

– Напугал меня так, что я чуть не обделался, Кол. Думал, ты уже не выкарабкаешься.

– Спасибо, что вытащил меня.

– Тебя Люси вытащила, – отвечает он, и глаза у Колина удивленно распахиваются. Люси? Та самая девушка, которая с трудом могла его поцеловать, вытащила из озера его бесчувственное тело? Джей начинает кивать, и его губы разъезжаются в ухмылке: оба они одновременно представляют себе Люси, открывающую зубами пивную бутылку

– Круто, да? Это было просто потрясающе. Я себе чуть руки не отшиб, пытаясь заставить тебя снова дышать. – Он щурится, и Колину видно, что он сдерживает еще одну ухмылку. Джею трудно подолгу оставаться серьезным, но он явно старается ради Дот. Колин прямо видит, как у нее в голове крутятся колесики, но не в состоянии думать об этом прямо сейчас. Не в силах смотреть ни на одного из них, она не сводит невидящего взгляда с ног Колина под грудой одеял.