Книга Переносчик смерти - Нил Бастард

Офицер снова берет рацию и на этот раз демонстративно громко вызывает по ней кого-то из своих подчиненных.

Когда ему отвечают, он, опять-таки во всеуслышание, отдает приказ:

— Отправляйте ко мне огнеметчиков!

Мы это слышим и понимаем, что угроза лагерю обретает все более и более реальные очертания. Вероятность того, что это лишь ответный блеф военных, крайне мала. Если эти ребята в форме военных на самом деле знакомы с условием хранения вакцины, то понимают, что в огнеупорных боксах она запросто уцелеет даже после очень сильного пожара.

Вскоре возле ворот появляются несколько солдат с огнеметами.

— Отдавайте то, что нам нужно, и мы сохраним вам жизнь! — кричит в нашу сторону командир.

— То есть за десять доз вакцины вы оставите наш лагерь в покое? — Карский не отступает от своей линии в разговоре.

— Не за десять доз. Кроме того, речь идет только о медицинском персонале, — звучит в ответ.

— А как же больные?

— На все воля Всевышнего, милостивого и милосердного, — говорит офицер и снова ухмыляется.

Бойцы прямо через зазоры в ограждении направили огнеметы на палатки, ближайшие от ворот. Они явно ждут приказа, чтобы пустить огненные струи. Мы напряжены, хотя и стараемся не подавать вида. Никто из нас не верит, что в случае передачи вакцины и лаборатории военные оставят в покое и нас, и больных.

В этот миг неожиданно срабатывает рация, которую офицер забыл отключить.

— Из штаба поступил приказ начать зачистку немедленно! Повторяю, из штаба поступил приказ начать зачистку немедленно! Как поняли меня? Как поняли меня? — доносится чей-то голос, громкий ровно настолько, чтобы каждый из нас мог разобрать смысл всех произнесенных слов.

Офицер берет рацию, отворачивается от нас, как и в первый раз, и что-то отвечает.

Нам становится понятным, что уничтожения палаточного городка вместе со всеми, кто в нем находится, не избежать. Неужели конец?

Мы, как врачам и положено, делали все возможное, чтобы вылечить людей от страшного вируса и заболеваний, которые сопутствовали эпидемии. Мы не оставили своих пациентов даже тогда, когда ситуация казалась совершенно безнадежной. Мы каждый день рисковали подхватить эту чертову заразу. Так неужели теперь станем бояться огня и свинца карателей, прибывших из Хардуза? Да ни за что!

Вот только людей жалко. Многие из них едва успели обрести надежду на то, что все у них будет хорошо. Взять хотя бы того же Агизура.

Я невольно поворачиваюсь к нему и замечаю, что он ничуть не расстроен. Бедный парень. Он до конца не понимает, что сейчас со всеми нами произойдет.

Хотя… Куда это он смотрит? В сторону пустыни. Что Агизур там увидел?

Я гляжу в том же направлении. Вдалеке видно желтое, едва различимое облачко. Я пожимаю плечами. Агизур кивает мне с подбадривающей улыбкой, в которой читается одно: «Еще не все потеряно!»

18

Погода меняется в считаные минуты. Поднимается сильный шквальный ветер. Мы едва стоим на ногах, изумленные происходящим. Первая мысль — разбегаться. Однако близость вооруженных людей сдерживает нас от поспешных действий.

Тем временем часть неба резко темнеет. Я отчетливо вижу, как на нас надвигается огромное пыльное облако. Оно напоминает высокую морскую волну, готовую накрыть побережье. Вот только его-то как раз здесь и нет. Есть оазис Эль-Башар, палаточный городок, мы и наши пациенты, окруженные военными.

Люди в форме обескуражены не меньше нашего. Командир тщетно пытается оглянуться, будто это может что-то изменить. Более трех-четырех секунд продержать лицо под ветром невозможно, так как поток воздуха не позволяет нормально дышать. Солдаты растерянно переглядываются и недовольно бурчат. Ни рядовые, ни этот офицер явно не готовы к такому повороту событий.

Командир пытается связаться с кем-то по рации, однако без всякого результата. Боец с огнеметом понимает, что ситуация резко изменилась, и о чем-то спрашивает старшего. По обрывкам фраз я догадываюсь, что солдата заботит опасность утраты контроля над пламенем.

Он прав. В случае поджога лагеря огонь под воздействием ветра запросто способен переброситься на военных и их технику.

Но командир не может сказать ничего внятного. Поэтому солдат пока просто стоит и закрывает лицо ладонями.

В новых порывах ветра выразительно ощущается присутствие частиц песка. Проходит еще несколько секунд, и пыльное облако полностью накрывает палаточный городок. Видимость нулевая. Да и держать глаза открытыми не получается, так как в них мгновенно попадает песок. Приходиться заслонять их руками. То же касается и органов дыхания.

Шквалы ветра продолжают сыпать песком. В этих условиях оставаться на месте было бы верхом беспечности. Мы отбегаем в глубь палаточного городка.

Солдаты начинают стрелять, однако не прицельно, а беспорядочно, куда ни попадя. Слышатся крики военных. Несмотря ни на что, командир все-таки пытается выполнить приказ, полученный свыше.

Из палаток, стоящих рядом с воротами и ограждением, слышатся стоны. наших пациентов, только что получивших пулевые ранения. Нам хотелось бы держаться вместе, но это желание оказывается нереальным. Спасаясь от шальных пуль, опускаемся на землю и по прошествии небольшого времени теряем друг друга. Переговариваться с учетом ситуации очень трудно. Держаться же все время за руки тоже оказывается невозможным. И вот так постепенно мы расползаемся в разные стороны.

Лихорадочная стрельба продолжается еще несколько минут. Песчаная буря не прекращается, а нарастает, свирепствует все с большей силой.

Я слышу, как трещат ворота. Через несколько мгновений раздается глухой удар, сопровождающийся испуганными криками. Я догадываюсь, что ворота сорвало ветром и унесло куда-то в сторону. По всей вероятности, несколько военных пострадали от этого.

Я едва различаю голос офицера, но вполне понимаю, что он даже и не пытается организовать спешную эвакуацию своих подчиненных. Наоборот, этот негодяй заставляет бойцов продолжать обстрел палаточного городка. Кто-то из них не подчиняется. Но находится и достаточное количество таких мерзавцев, которые продолжают стрельбу даже в условиях нулевой видимости.

— Не дайте им уйти! — доносится до меня вопль офицера, обезумевшего от всего происходящего.

Я не знаю, связался ли он с начальством еще раз или же продолжает воплощать в жизнь приказ, полученный до начала песчаной бури.

Проходит минут двадцать, а то и все полчаса с момента появления пыльного облака в районе оазиса. Я пытаюсь выудить из своей памяти какие-то сведения о песчаных бурях. Они бывают короткие, длящиеся порядка двадцати минут. Но случаются и долговременные. Такие могут длиться несколько дней, даже недель.

Судя по всему, нас накрыла буря именно второго вида. Я еще не знаю, хорошо это или плохо в смысле дальнейшего развития событий.