Книга Закон Призрака - Дмитрий Силлов

Гранатометчик замер на мгновение, словно прислушиваясь, потом опустил немного гранатомет, словно задумался над моими словами…

Но эта пауза продолжалась лишь мгновение. Лицо-локатор вдруг подернулось рябью, в которой, словно в зеркале, отразились зависшие на одном месте золотые шары, опутанные паутинами молний. Гранатомет вновь начал подниматься, когда я сделал шаг вперед, одновременно выбрасывая вперед руку с зажатой в ней «Бритвой».

Я откуда-то точно знал, что не промахнусь.

«Бритва» летела, как стрела, пущенная «безобороткой» от бедра. Сложный трюк для того, кто стреляет и машет кулаками намного лучше, чем метает ножи. Но когда ты уверен, что всё делаешь правильно, – всё так и получается. Правильно. Потому что тобой руководят не навыки, а твердое намерение, явление, слабо объяснимое с материалистической точки зрения, но, тем не менее, работающее на все сто процентов…

Клинок вонзился точно в центр лица-линзы, и сверкающая рябь немедленно стала вишнево-красной, словно в чашу с прозрачной водой ударила струя артериальной крови…

Раздался страшный визг, закладывающий уши, от которого по светло-салатовым стенам зазмеились глубокие трещины. Содрогнулся пол, над нашими головами начали лопаться лампы, осыпаясь вниз градом осколков. А посреди этого хаоса стоял безликий гранатометчик, уронив свой РПГ и подняв руку, словно в приветствии.

И вновь я увидел, как мои друзья синхронно поднимают свои автоматы, будто некая сила управляет ими, словно куклами. Неужели сейчас сбудется проклятие этого места и мы все ляжем здесь, посеченные собственными рикошетами, стреляя в проекцию, наведенную Коридором?

Ну уж нет.

Я шагнул вперед, очень надеясь, что у моих товарищей хватит воли не стрелять мне в спину, загородившую им цель. Я шел вперед, навстречу призраку Зоны, не обращая внимания на потусторонний, леденящий душу вой, что несся со всех сторон. Какие-то тени метались вокруг меня, протягивая ко мне черные лапы, словно пытаясь остановить. Понятное дело, сейчас я выбивался из какого-то жуткого сценария, путал карты каким-то неведомым силам. Но мне было наплевать.

Потому что откуда-то я точно знал, что мне нужно делать.

Подойдя к призраку, я оттолкнул в сторону руку, вытянутую в мою сторону, протянул вперед свою, взялся за рукоять «Бритвы», торчащую из лица-антенны, и рванул нож книзу, рассекая страшное привидение надвое… и понимая, что клинок, когда-то умеющий разрезать пространство между мирами, идет туго, словно я пытался располовинить живое тело обычным ножом, пусть даже хорошо заточенным.

«Живой я», – коснулись моего мозга беззвучные слова. «Живой… Мое желание исполнилось, скоро исполнится и твоё… Иди за мной… Просто иди за мной…»

– Да пошел ты! – в сердцах заорал я, выдергивая нож и нанося призраку удар в лицо – вернее, в то место, где тому полагалось быть…

Кулак словно в стену врезался, резкая боль пронзила кисть. Но призрак отбросило назад, словно я ударил живого человека.

Живого… Летящего спиной прямо в распластавшуюся на стене аномалию.

Словно в замедленном фильме видел я, как тело гранатометчика погружается в вязкую субстанцию, которая немедленно принялась сжиматься, словно слизняк, которого укололи иглой. «Гравиконцентрату» явно не нравилось то, что в него упало. Аномалия болезненно сократилась, безуспешно пытаясь сжать тело Коли, погрузившееся в нее наполовину…

Внезапно вой оборвался, будто и не было его, а светло-салатовая стена, перегораживающая коридор, окуталась облаком бетонной пыли. Послышался грохот, замешанный на треске разрываемых арматурин, – и мы увидели, как серо-салатовое облако пронзили лучи тусклого солнца Зоны.

Там, впереди, был пролом, ведущий к развалинам Четвертого энергоблока. «Гравиконцентрат» разворотил и стену биологической защиты, и примыкающую к ней часть стены Саркофага.

Мне не нужно было ждать, пока осядет пыль. Я и так знал, что солнечные лучи проникают сюда через разрушенную взрывом крышу машинного зала, некогда наглухо запечатанного в непроницаемый короб объекта «Укрытие», позже названного Саркофагом. Но сейчас герметичность Саркофага была порядком нарушена – слишком многие сталкеры пытались пробраться внутрь через крышу, вынося взрывчаткой целые фрагменты монументальной постройки. И теперь через зияющие дыры внутрь смертельно опасной ловушки осторожно заглядывало солнце, брезгливо дотрагиваясь своими лучами до костей тех, чье желание попасть внутрь некогда осуществилось…

– Откуда ты знал, что надо делать? – спросил Мастер, опуская автомат.

– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Чуйка, наверно. И, возможно, опыт. Как говорится, спасибо нашим врагам, которые помогли нам научиться с ними бороться.

– Нет, – почему-то с явным раздражением в голосе сказал Призрак. – Тут что-то другое. Ты часть Зоны гораздо большая, чем мы все вместе взятые. Это она шепчет тебе, подсказывает, что делать.

– Бред, – упрямо мотнул головой Дальнобойщик. – Она на него и на нас насылает всякую нечисть, и потом ему же подсказывает, что с ней делать?

– Это Зона, – резонно заметил Мастер. – Она как сама жизнь. Хрен поймешь, что надо делать, чтоб было хорошо. Но некоторые интуитивно знают, потому и прёт им. И называется это личной удачей.

Пока мои товарищи вели у меня за спиной философские беседы, я шагнул вперед, в не успевшее осесть пыльное облако, подошел к нехилой дыре, проделанной в стене «гравиконцентратом» – метр на полтора, не меньше, – и высунул голову наружу.

Величественное, пугающее зрелище открылось передо мною с девятиметровой высоты. Апофеоз техногенной катастрофы прошлого столетия, украшенный ее последствиями, – если, конечно, можно так говорить про царство смерти…

Двадцать шестого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года в 1:23:50 ночи в ходе проведения проектного испытания турбогенератора номер восемь на Четвертом энергоблоке ЧАЭС произошёл взрыв. Само здание энергоблока было полностью разрушено, обвалилась вниз кровля машинного зала. В различных помещениях и на крыше возникло более тридцати очагов пожара. Как я помнил из информации, почерпнутой из старых газет, в результате этого взрыва произошёл выброс в окружающую среду около трехсот восьмидесяти миллионов кюри радиоактивных веществ, который, по утверждению некоторых ученых, стократно превысил радиоактивное загрязнение от бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. В книге «Чернобыль: последствия катастрофы для человека и природы», выпущенной Нью-Йоркской Академией наук, утверждается, что почти миллион человек по всему миру умерли от радиоактивного облучения в результате катастрофы, случившейся в 1986 году на Чернобыльской АЭС…

И вот сейчас я смотрел сверху на то место, где, собственно, произошел тот взрыв. Нагромождение глыб бетона с торчащими из них кусками арматуры, напоминающими оборванные артерии… Оплавленные металлические конструкции, предназначение которых уже невозможно понять… Кучи слабо светящегося радиоактивного мусора, вручную сброшенного сюда героями-ликвидаторами аварии с кровли Третьего энергоблока… И аномалии, густо усеявшие место легендарного взрыва.