Книга Найти в себе силы - Элла Фельдбуш

Горизонт начал светлеть. Ляля бросила взгляд в окно, с трудом встала. Боль с новой силой вцепилась в тело. Она всего-то просидела на стуле минут двадцать, а теперь с трудом могла разогнуться. Девушка попыталась внушить себе, что стало чуточку легче. Быть может, еще несколько часов — и она навсегда забудет об этом кошмаре. Но обмануть себя Ляле не удалось: такой ужас мог продолжаться еще дня три. Может быть, неделю. А может, всю жизнь. Что в общем-то не важно, потому что еще одну такую ночь ей точно не пережить.

Однако время вспять не повернешь. Наступает новый день, и надо что-то делать. Около девяти послышались шаги: проснулись родители. Вот-вот должна была войти мама, чтобы разбудить дочку. Ляля лихорадочно принялась стягивать с себя свитера, которые надела, чтобы хоть чуть-чуть унять озноб. Потом разобрала нетронутую постель, забралась под одеяло и притворилась спящей.

— Доченька, подъем! — буквально через минуту послышался голос Аллы Николаевны.

— Все, мам, встаю, — неестественно бодрым для этого времени суток голосом ответила Ляля. Завернувшись в халат и поеживаясь, на полусогнутых ногах она побрела в ванную. В коридоре Ляля наткнулась на отца.

— Дочка, что с тобой? — изумленно спросил Евгений Львович.

— А что со мной? — Ляля изобразила самое искреннее недоумение, на которое только была способна в таком состоянии.

— Ты себя в зеркале видела?

Ляля подошла к зеркалу и вздрогнула: лицо у нее было бледное как полотно, под глазами чернели огромные синяки, посеревшие губы тряслись. От такого зрелища ей стало совсем плохо.

— Ой, знаешь, я вчера под ливень попала. Ноги промочила. Думала, обойдется, но, видно, все-таки заболеваю, — объяснила она, глядя на свое отражение.

— М-да, не повезло, — сочувственно произнес папа. — Вчера вроде день такой был хороший.

— Ну да. — Ляля вдруг вспомнила, что вчера как раз был один из тех ясных, чуть морозных ноябрьских дней, которые часто предшествуют первому снегу. Ни о каком дожде и речи быть не могло. Она тут же затараторила: — Я вот тоже подумала, дождя не будет, даже зонтик не взяла. Он начался и тут же закончился, но ты же знаешь, я вечно опаздываю, вот и не стала пережидать…

Евгений Львович потрогал Лялин лоб и отправился звать жену, чтобы та дала дочери жаропонижающее. Девушка вздохнула с облегчением: по крайней мере теперь есть законный повод не идти в училище. Родители и впрямь никуда ее не пустили, оставив дома выздоравливать. Алла Николаевна достала пачку аспирина, капли в нос и другие необходимые средства, после чего снабдила Лялю подробными инструкциями, что как глотать и куда закапывать. Лялиной маме надо было торопиться к своим ученикам, да и Евгений Львович уже опаздывал.

Когда они ушли, Ляля кинула грустный взгляд на батарею из пузырьков. Самого подходящего для нее лекарства в домашней аптечке быть не могло. А купить чудотворный порошок было не на что. Тут Ляля вспомнила о Сергее, и впереди забрезжила слабая надежда. Набрав заветный номер, она услышала сонное «Алло».

— Сергей, привет, это Людмила.

— Ты чего так рано?

— Сереж, выручай, а то я погибаю, — взмолилась Ляля.

— А что случилось?

— У меня ломка, я на стену лезу. Займи мне денег, ну хотя бы на чек.

— Люд, я б занял, но, чес слово, нету. — Заметно было, что Сергей говорил искренне. — Если очень плохо, приезжай ко мне, я угощу.

— Слава Богу, — облегченно выдохнула Ляля. — Давай адрес.

Сергей жил в какой-то тмутаракани, в районе Выхино. Тем не менее расстояние девушку не пугало. Несмотря на слабость, на то, что тело ныло не переставая, Ляля спускалась в метро, перепрыгивая через две ступеньки. Она мысленно подталкивала неторопливые поезда, а затем так же подгоняла маршрутку, которая ползла по улицам словно черепаха. И уже через час звонила в дверь Сергеевой квартиры.

Правда, квартирой его жилище назвать было сложно. Отдельная комната скорее напоминала ночлежку. Судя по всему, хозяин не утруждал себя ни ремонтом, ни хотя бы элементарной уборкой как минимум со времен перестройки. Обшарпанный паркет, облезлые обои, мебель, которая, того гляди, развалится. Впрочем, батарея пивных бутылок на кухне и разбросанные повсюду стаканы, одеяла и прочие вещи красноречиво говорили о том, что дом этот повидал немало веселых вечеринок. При этом дым в квартире стоял коромыслом: хоть топор вешай. Видно, хозяин сигарету изо рта не выпускал.

Сергей вышел в коридор в смятых джинсах, стоптанных тапках и майке не первой свежести, окинул Лялю сочувственным взглядом, а затем широким жестом пригласил ее присесть на диван с отвалившимися ножками. По этому сооружению явно плакала городская свалка, но все же диван выглядел молодцом по сравнению с продранными стульями неизвестного происхождения, примостившимися у стены.

Но Лялю такие мелочи не волновали. Примостившись у табуретки, которая заменяла стол, она нервно следила за тем, как Сергей не спеша выстраивает драгоценную дорожку. Чуть не скинув на пол пепельницу, переполненную окурками, Ляля с наслаждением запустила порошок в нос. Конечно, на кайф ей рассчитывать не приходилось. Но ломота в суставах и озноб отступили, тело снова стало невесомым. Через минуту уже ничто не напоминало о мучительной ночи. Ляля начала с любопытством оглядываться вокруг. Ее удивило, что в жалкой комнатенке нашлось место для модного и дорогого музыкального центра. Угрожающе накренившись, он балансировал на обшарпанной больничной тумбочке. Яркая электрогитара с надписью «Саграда», которой Сергей щеголял в клубе в памятный день их знакомства, была небрежно брошена в угол рядом с двумя динамиками. Единственным украшением комнаты были плакаты с изображением отечественных и западных рок-групп.

— Ты один тут живешь? — спросила Ляля.

— Ясное дело, один. С предками уже лет пять как толком не разговариваю. А с девушками мне не везет, — усмехнулся он.

— А что такое с родителями? — Как обычно под кайфом, Ляле вдруг ужасно захотелось, чтобы все вокруг отныне и навсегда зажили хорошо и мирно.

— У нас с ними разные взгляды на музыку. Мать тогда так и сказала: мол, или бросай свою «Саграду», или вали из дома. Ну, мне «Саграда» милей мамаши.

— Ужас какой! — вздохнула Ляля. — Нельзя же так… Чтобы с родителями не разговаривать. — Лялю начало клонить в сон, и, расслабившись, она откинулась на спинку дивана.

— Да фиг с ними! Думали, я прогнусь, а я… я себе сам хозяин! — заключил Сергей и взглянул на зевавшую Лялю. — Что, спать захотелось? — заметил он.

— Ага, я ведь сегодня ни минуты не спала, вот что-то и разморило, — уже в полудреме ответила Ляля.

— Давай я диван расстелю, и ложись. Мне тоже еще поспать надо.

Услышав такое, Ляля открыла глаза и вскочила. Дремоту как рукой сняло.

— Знаешь, Сергей, я тебе за это, — и она показала рукой на табуретку, где лежал порошок, — деньгами верну или товаром. Обязательно. Но другого не проси.