Книга Невидимая связь - Сандра Браун

– Нет-нет! – заверил тот. – Вы не набрали лишний вес, а плод очень велик.

– Лейни грозит опасность? – осведомился Дик, пронзая его взглядом, приводившим в ужас свидетелей.

– Нет, но я требую от нее чрезвычайной осторожности. Пусть возможно больше лежит с поднятыми ногами, когда приходит домой из школы. И не переутомляется.

Он глянул на Дика и откашлялся.

– Возможно, следует воздержаться от… ну, вы понимаете.

И Дик и Лейни покраснели, вспомнив, что случилось прошлой ночью.

– Конечно, – заверил Дик с серьезностью нашалившего озорника в воскресной школе.

– Увидимся на следующей неделе, – сказал на прощанье доктор.

Он сильно ошибался, если считал, что его предостережения облегчат жизнь Лейни. Наоборот, они сделали ее жизнь невыносимой. Дик хлопотал над ней, как мать-наседка. Он едва позволял ей самостоятельно почистить зубы. Доводил до умопомрачения, требуя быть осторожной в школе, а во время перемен даже парковал машину на противоположной стороне, чтобы наблюдать за школьным двором. И упорно игнорировал ее мольбы успокоиться.

Через три дня такой заботы она оставила учеников на попечение другой преподавательницы, которую крайне веселила ситуация, и решительно направилась через дорогу. Рывком открыла дверь машины и объявила:

– Дик, ты смешон. Все, включая меня, считают тебя психом.

– Почему ты подняла этого ребенка на качели?

Она яростно топнула ногой.

– Ты не слышишь, что я говорю?

– Это пальто достаточно теплое? Не хочу, чтобы ты подхватила простуду.

– Ладно, ты сам напросился.

– Куда ты идешь? – не выдержал он, открыв дверь, после того как Лейни ее захлопнула и, кипя гневом, пошла обратно.

– Вызвать полицию.

– И что ты им скажешь? Что твой муж беспокоится о твоем здоровье, даже если тебе на него наплевать?

– Я скажу, что извращенец в одном тренче слоняется у начальной школы. Могу добавить, что у него смешной выговор янки. Поверь, они в два счета будут здесь.

Он вернулся домой после пробежки за несколько минут до перемены в школе, накинул попавшийся под руку тренч и выбежал из дома.

Теперь он уставился на свои голые ноги, высовывавшиеся из четырехсотдолларового пальто, и виновато хихикнул.

– Эксгибиционист? Собираешься сказать им, что поймала эксгибициониста?

Он расстегнул пояс пальто и широко развел руки.

Лейни ахнула, сначала от ужаса, потом от облегчения. На нем были шорты и майка.

Дик умирал от смеха.

– Напугал тебя? Иди-ка сюда!

Он закутал в пальто их обоих и прижал Лейни к себе.

– Ты единственная, перед кем я буду обнажаться, – прорычал он ей на ухо. – Как только получу шанс!

Она вдохнула аромат его цитрусового одеколона и здорового пота.

– Я по-прежнему считаю тебя дурнем.

– И ты права. Там, где дело касается тебя и Скутера, я веду себя как человек, у которого совершенно не осталось мозгов. Боюсь, это проклятие отцовства. Тебе просто придется со мной мириться.

Мирился же он с ней, за что заслуживал ранга святого. После истории с тренчем он воздерживался от приездов в школу, но по-прежнему отслеживал каждое ее движение, чем безмерно раздражал. Кроме того, Лейни плохо себя чувствовала. Передвигалась тяжело и напоминала себе моржа. А доктор Тейлор повторял наставления и предупреждения так нудно, что ей хотелось закричать.

Вся ее досада выливалась на Дика, который выносил взрывы дурного настроения с достойной восхищения сдержанностью. Единственным, что выводило его из себя, были ее постоянные требования уехать из Арканзаса и вернуться в Нью-Йорк, где его ждал большой и сложный процесс.

– Не стоит постоянно напоминать мне о моих обязанностях, мисс Маклауд, – ехидно заметил он, когда она снова заговорила об этом после чрезвычайно тяжелого дня. Наступил конец февраля, и погода была холодной и дождливой. Ей приходилось весь день оставаться в четырех стенах вместе с двадцатью шестью гиперактивными учениками.

– Я уже практиковал закон, когда ты еще старшеклассницей не была! – добавил он, прежде чем вернуться к бумагам.

Но Лейни рвалась в бой и не желала отступать.

– Ты обманываешь клиента. Не хочу, чтобы это было на моей совести.

Дик швырнул книгу на журнальный столик и встал. Пламя камина отражалось в глазах.

– За всю карьеру я ни разу не обманул клиента. И стараюсь, чтобы он получил самую надежную защиту.

– Ты трижды переносил дату начала заседаний! – завопила она. – Я слышала твой разговор! И какие предлоги ты изобретаешь?

– Абсолютно веские. Что моя жена должна родить и я пока не могу приехать.

– Я не твоя жена.

– Рад, что ты заговорила об этом.

Он обошел журнальный столик и приблизился к Лейни.

– Я не хочу, чтобы мой ребенок родился ублюдком.

Какое гнусное слово!

Лейни съежилась.

– Не н-называй его так!

– Это тебя волнует, верно? Между прочим, стоит поволноваться, потому что именно так будут называть его все вокруг. Ты такой доли хочешь для своего ребенка?

– Нет! Конечно, нет!

– В таком случае выходи за меня!

– Не могу, – выдавила она, ломая руки.

– Почему? Потому что твоя мать выходила замуж беременной, а потом твой отец сбежал?

Он сделал еще шаг. Голос из резкого превратился в убеждающий, нежный, но категоричный и властный.

– Это их жизнь, Лейни. Она не имеет ничего общего с нашей.

– Я с самого начала говорила, что никогда не выйду замуж. Почему ты не можешь с этим смириться?

– Не хочу.

Он снова вспылил и на этот раз не стал сдерживаться.

– Что делает мысль о замужестве такой кошмарной? Ночь за ночью мы лежим обнаженные в объятиях друг друга. Терзаем друг друга ласками, пока едва не сходим с ума от желания. И все же не прекращаем любовных игр, потому что нам чертовски хорошо вдвоем.

– Не смей говорить со мной в таком тоне!

– Почему? Потому что разговоры об этом не позволяют стать подобной теме постыдной тайной? Заставляют видеть все в истинном свете? Избавляют от шор, которые стали такой же частью тебя, как отпечатки пальцев?

Он глубоко вздохнул, но это не помогло успокоиться.

– Когда мы вместе, это чистое волшебство. Я не могу дождаться следующего раза, и, клянусь Богом, ты чувствуешь то же самое. Мы редко спорим о чем-либо, если не считать этого вопроса. Я надежен финансово. Мы оба хотим лучшего для нашего ребенка, а лучшее – это присутствие обоих родителей. Так в чем ваша проблема, мисс Маклауд? А?