Книга Вам сообщение - Мириам Дубини

— У нас не получится.

Ансельмо смотрел на нее глазами, залитыми таинственным лунным светом, и она чувствовала себя огромной, как горизонт. Он обвил рукой ее талию, утвердив пальцы на выступающей бедренной косточке, другой рукой едва коснулся решетки, оттолкнулся ногой от ограды и взмыл вверх, подняв ее с земли как перышко. Грета почувствовала пустоту в животе и увидела, как быстро ушла из-под ног дорожка гравия, какими маленькими стали их связанные вместе велосипеды, как замелькали у самого лица ветки деревьев. Потом вдруг все остановилось, и она поняла, что Ансельмо замер над одним из шпилей, удерживая равновесие на одной ноге. Этого не может быть. Она никогда ничего подобного не видела. Она не могла представить, как…

— Поклянись, что ты никому об этом не расскажешь, — зашептал Ансельмо, прерывая поток ее мыслей.

— О чем?

— Обними меня, — попросил он, отставив вопрос без ответа.

Она сцепила пальцы на его спине, ни о чем больше не спрашивая. Потом увидела, как он расправил руки и за его спиной взорвались мириады маленьких огней. По языку пламени для каждого послания, едва уловимый оттенок для каждого совершенного мгновения. Черные, синие, белые, красные — все потерянные вещи оставили свой след в гипнотическом плетении этого полотна красок. Грета смотрела, как огонь полыхает и ширится за его спиной двумя раскаленными крылами. Крылья задрожали, и они слетели вниз по другую сторону ограды, легкие, как падающие с ветки листья. Они опускались медленно, почти незаметно, и едва коснулись земли, как крылья погасли в темноте парка.

— Ты… кто ты? — с дрожью в голосе спросила Грета.

— Ш-ш-ш-ш.

Он приложил палец к ее губам, поднял глаза в небо и посмотрел на неподвижные верхушки деревьев:

— Он идет с запада. Слышишь?

Грета ничего не слышала. Воздух был неподвижен. Для нее, но не для Ансельмо.

— Пойдем, я покажу тебе здесь одно место.

Они шли по аллее и слушали шуршание гравия под ногами. Потом поднялись по огражденной пальмами мраморной лестнице в несколько ступенек. На середине лестницы Ансельмо оставил ступеньки и углубился в парк.

— Мы почти пришли.

Грета, молча идущая следом, оказалась на поросшем травой склоне, залитом синим светом луны. Они поднялись вверх и легли в траву.

Ансельмо закрыл глаза, вдыхая запах ночного луга. Маленький нос, мягкая линия губ, круглый подбородок. Никаких обрывов и пропастей. Изгибы его профиля тянулись плавно, словно холмы, в которых можно было потеряться.

Грета хотела вытянуть руку и коснуться его лица, чтобы убедиться, что это не сон, что все это происходит наяву и происходит с ней.

Но она не сделала этого, как будто от ее прикосновения сон мог растаять. Она вытянулась рядом с Ансельмо и закрыла глаза. Потом почувствовала, как его пальцы сплетаются с ее пальцами, и тепло этого прикосновения поднялось вверх по руке.

— Здесь я в первый раз увидел ветер, — сказал Ансельмо.

— Что? Как это?

Это трудно было объяснить, он искал слова, всматриваясь в звезды, и не находил их. И тут легкое дуновение прошуршало по траве как самый подходящий ответ.

— Закрой глаза и дыши, — сказал Ансельмо.

Грета послушалась и почувствовала, как медленно поднимается ветер, как голос Ансельмо крепнет теплым и уверенным потоком в невесомом дыхании неба. Она не знала, куда ведут ее этот ветер и этот голос, но это не имело значения. Она все равно пойдет следом.

— Сейчас он еще слабый, но скоро окрепнет, — продолжал Ансельмо, — и начнет вращать деревянный винт перед мастерской. И тогда мы услышим резкий свист. Сигнал.

И тут Грета вспомнила, как однажды в мастерской под какой-то пронзительный звук Ансельмо сел на велосипед с почтальонской сумкой и исчез.

— Когда ветер достаточно силен, чтобы вращать винт, можно начинать расшифровывать небо. В этот момент я сажусь на велосипед и еду сквозь воздух в поисках пропавших посланий.

Грета подумала о словах Лючии, которые тогда показались ей глупыми и бессмысленными, а теперь зазвучали совсем по-другому. У нее вдруг закружилась голова, как после крутого спуска. Она попыталась притормозить, но потом поняла, что не хочет этого. Она хотела только одного — знать правду, и Ансельмо дарил ей эту правду.

— Я не знаю, откуда они приходят, не знаю, кто их теряет. Я могу видеть только две вещи: следы, которые ведут к ним, и день, когда они должны быть доставлены. Перед моими глазами вдруг возникает число и висит в пустоте. Я должен сразу записать его в дневник, прежде чем оно снова исчезнет.

Ансельмо замолчал и посмотрел Грете в лицо, как будто хотел понять, о чем она думает. Она лежала с закрытыми глазами, с головой уйдя в поток этой странной истории.

— Когда это случилось в первый раз, я испугался. Мне было шесть лет.

— Ты был здесь, на этом холме?

— На аллее, там, внизу. С отцом. — Ансельмо снова помолчал, словно заново переживая это воспоминание.

— И что ты увидел?

— Огни. Небо заполнилось темными огнями. Потом появились краски. Разноцветные огни стали беспорядочно вспыхивать один за другим, а потом мощный поток вытянул их в одну длинную полосу.

Его слова мгновенно сложились под веками Греты в грандиозную и немного пугающую фреску.

— Я бросился к отцу и заплакал. Он не видел того, что видел я, но попытался успокоить меня, стал говорить, что эти огни — скорее всего радуга. Такая особенная радуга, которую могу видеть только я, и если мы пойдем по этой радуге, то обязательно найдем сундук с золотом.

Грета улыбнулась, не открывая глаз.

— И мы пошли вперед, спустились с этого холма, перешли дорогу, потом весь этот район. Гвидо все время шел со мной рядом, крепко держа меня за руку. А я не знал, куда я иду, но не мог не идти. Я шел за светящейся полоской, пока мы не пришли к вывеске над деревянным винтом перед большим заброшенным складом.

— Веломастерская, — догадалась Грета, раскрыв глаза.

— На вывеске было написано «продается». Через две недели мы купили этот склад.

Они какое-то время смотрели друг на друга, не произнося ни слова. В коротких волосах Греты играл ветер.

— Почему ты мне все это рассказываешь? — спросила она.

Ансельмо провел рукой по ее щеке, нежно касаясь пальцами резких скул:

— Мы не случайно с тобой встретились, Грета. И в первый раз, и потом. Меня принес к тебе ветер.

— Я… я не понимаю.

— Я тоже не сразу понял. Я увидел полосу и поехал за ней. Я думал, ты должна передать мне сообщение. Посылку, конверт. Но ты всегда была с пустыми руками. И ты всегда была одна. Больше никого не было.

Он снова вспомнил красный свет, который сегодня вечером вспыхнул вокруг ее маленькой фигурки.