Книга Гленнкилл - Леони Суонн

— Конечно, нет, — ответили из дверного проема. — Радуйтесь, что она днем открыта. Но вы можете перекусить у меня. Хотите хлеба с салатом?

— Нет, большое спасибо.

Ребекка улыбнулась Бесс и направилась в сторону улицы. Потом обернулась:

— Я одного не понимаю. Вам совершенно не нравится Гленнкилл. Почему же вы здесь живете?

В проеме молчали.

— Будем считать, что по личным причинам, — прошелестел голос, в котором ни одна овца не узнала бы голос Бесс.

— Джордж? — спросила Ребекка, но дверь уже захлопнулась.

Ребекка задумчиво пересекла двор и скрылась за углом.

И очень вовремя. Моппл согнулся от резкой боли. Его снова стали водить по двору, Мапл шептала в ухо утешения, Отелло — угрозы.

Вдруг Моппл остановился.

— Вперед! — проблеяла Мапл.

Отелло далеко не ласково ткнул его носом.

— Нет! — слабым голосом возразил Моппл.

— Надо! — буркнул Отелло.

— Нет, — повторил Моппл. — Не надо. Вы понимаете? Все прошло. Я хочу есть!

Когда овцы снова вышли на улицу, было тихо. Моппла еще покачивало, но он умудрился съесть несколько цветков, неосторожно высаженных кем-то у мраморной колонны на площади.

Мапл направилась к выгону, но через несколько шагов остановилась, заметив, что Отелло за ней не пошел. Баран, как маленькое черное облако, стоял возле мраморной колонны. Мапл заблеяла, подгоняя его, но Отелло покачал головой.

— Я остаюсь, — заявил он.

Мапл в недоумении подняла уши. Но Отелло с загадочным видом исчез в тени изгороди. Мисс Мапл очень хотелось пойти за ним, но Моппл Уэльский был слаб и растерян, и она не смогла оставить его одного. Вдвоем они поплелись на луг.

Взгляд у Моппла оставался стеклянным. Мапл подбадривала его.

— Да, много интересного мы узнали, — сказала она. — А ты не хочешь выяснить, что случилось семь лет назад?

Она притихла. Семь лет! Немыслимый срок. Мапл была самой умной овцой в Гленнкилле, но и она не могла представить себе, что такое семь лет. Она попробовала начать с семи вёсен. И ничего не вспомнила. А семь зим? Хорошо запомнила она только последнюю зиму, когда Джордж прибил над входом в сарай старый ковер, чтобы защитить их от холодного ветра. Перед этим была еще одна зима, а перед ней — еще одна. След зим терялся в темноте.

Моппл тем временем думал о своем.

— Это был мясник! — ахнул он вдруг.

— Почему ты так решил? — Мапл с беспокойством посмотрела на Моппла. — Потому что у него есть камера слежения? Мы даже не знаем, что это такое — камера слежения.

У Моппла на морде появилось упрямое выражение.

— Никто не любит мясника, — продолжала Мапл. — Но люди под липой все-таки боялись, что он умрет. Просто все боятся. А Джордж не был трусом.

— Но они пытались его напугать, — сказал Моппл. — Соломой.

Он удивился этой человеческой глупости.

Мапл кивнула:

— Предостережение.

И вдруг ее пронзила догадка. Мисс Мапл замерла. Моппл вопросительно посмотрел на нее.

— Моппл, — она волновалась, — если такая маленькая фигурка с палкой в груди была предостережением для Джорджа, то Джордж с лопатой в груди мог быть предостережением для кого-то другого?

Моппл беспомощно посмотрел на нее, но Мисс Мапл и не ждала от него ответа.

— И дети тоже боялись Джорджа. Почему? Почему все дети? Что в Джордже было такого страшного, что заставляло многих бояться? Моппл, — приказала она, — запомни про короля кобольдов.

— Король кобольдов, — пропыхтел Моппл.

11. Отелло пугает Длинноносого

Найти дом Бога для Отелло не составило труда: самый большой в деревне, высокий, с острым шпилем — в точности, как описывала Клауд. Гораздо сложнее оказалось пробраться внутрь. В отличие от всех других домов он был освещен снаружи. Только под аркой у двери зияла тень. Отелло прислушался. Где-то вдали повизгивала собака и играла музыка. Отелло торопливо пробежал через освещенный двор.

Достигнув двери, принюхался. Пахло улицей, машинами и бархатной летней ночью. Изнутри сквозь щели пробивались прохладные, терпкие, щекочущие нос запахи.

Ни одного человека. Вообще ни одного живого существа.

Или все же кто-то есть?

«Как только заметишь, что начинаешь расслабляться, сразу соберись», — прошептал Голос. Отелло еще раз принюхался.

Наверное, мыши. Его беспокоили двери. Они были высокие и широкие, а до ручек он не смог бы дотянуться, даже встав на задние ноги. Можно было подумать, что за этими дверями живут великаны.

А может быть, попробовать зубами? Он оперся передними копытами о дверь и вытянул шею. Дверь поддалась. Отелло понял, что дверь была открыта и дверная ручка не требовалась.

Он снова опустился на все четыре ноги и пригнул голову. Своими крепкими рогами он запросто распахнет высокую дверь.

Вокруг было по-прежнему тихо.

Отелло переступил порог и почувствовал под копытом холодный голый камень. Он хотел уже было протиснуться в узкий проем весь, но тут снова объявился Голос.

«Каждый путь — это, по сути, два пути, — сказал Голос. «Путь туда и путь обратно», — подумал Отелло. Он замер. «Путь обратно всегда важнее», — насмешливо закончил Голос.

Черный баран нетерпеливо фыркнул. Он злился. Если дверь легко открылась внутрь, вовсе не обязательно, что он сможет с той же легкостью выбраться наружу.

Отелло отступил на два шага, и его зад снова оказался на свету. Он опять пригнул рога. И рванулся вперед. Удар! Парад-алле с поднятыми рогами. Элегантная последовательность движений, неизменно вызывавшая уважение к нему в любой бараньей дуэли.

Тяжелая дверь широко распахнулась. На какое-то мгновение он увидел в лунном свете длинный ряд скамеек, устремленные вверх колонны, высокий купол. Манеж?

Дверь вернулась назад, вздымая перед собой облачко пыли. Проскочила порог — и снова назад. Туда-сюда, туда-сюда. Теперь он был уверен, что сможет толкнуть дверь изнутри так же легко, как снаружи.

Когда Отелло ступил на гладкий каменный пол и дверь за ним захлопнулась, отрезав свет, лившийся снаружи, ему стало не по себе. Слишком многое здесь напоминало цирк. Пустые скамейки для зрителей. А вон там реквизит для представления: микрофон, трибуна, маленькая скамеечка. Острые железные прутья и горящие свечи. Отелло представил, как изо дня в день несчастных заставляют прыгать через эти препятствия. На радость зрителям. Наверное, Клауд в тот раз попала на представление. Отелло был рад, что выследил Длинноносого. Эти зрелища должны прекратиться.