Книга Ангел в камуфляже - Марина Серова

Ледяной ужас, как при виде встающего покойника, сдавил мне душу, на секунду лишил рассудка, но и прибавил сил.

Как подброшенная пружиной, забыв обо всех болячках, я вскочила и голой пяткой изо всех сил саданула по его пальцам и отшибла ее, добавив себе в недалеком будущем хвори. Пальцы же были, верно, не из костей и мяса, потому что не разжались даже после удара. Плохо соображая, что делаю, я разгибала их руками, как толстую проволоку, один за другим, скрипя зубами от усилий.

Взявшись за темно-красные башмаки, я подняла его ноги кверху и спровадила наконец тело за окно, очень надеясь на то, что падение с высоты третьего этажа окажется достаточным для освобождения этой хромой души из ее бренной оболочки.

Не мешкая закрыла окно на все задвижки — на это меня еще хватило. Может, боялась, как кошмара, сценки из фильмов ужасов, когда убиенный, горящий мщением, влезает обратно, неумолимый и беспощадный. Хромому такая роль подошла бы, что и говорить!

Содрогнувшись и обозвав его по-нехорошему, я отправилась в ванную, жалуясь себе по дороге на себя саму.

Уходить отсюда надо было как можно быстрее. С той стороны дома, где лежит сейчас тело хромого, — пустырь в конце школьного двора, густо заросший дикими кустами между каких-то больших деревьев. Место, по моим представлениям, довольно безлюдное, но чем черт не шутит, а ну кто видел, как вывалился из окна человек, да еще запомнил — из какого. Нет, уходить надо было срочно! Несмотря на боль в ребрах.

В прихожей, доставая из сумочки ключи, я порадовалась уцелевшему деревянному пенальчику и еще больше — ампулам в нем, завернутым в по-прежнему совершенно сухую вату. Вот только один из шприцов был раздавлен в лепешку, будто побывал между молотом и наковальней. Но это — такая мелочь! И порадовалась своей радости — жизнь продолжается! И пусть она сейчас не такая прекрасная, как была недавно, но удивительная, несмотря ни на что!

Вот теперь на улице начинались сумерки. Теплые и сухие. Летние.

В машине слабо, но ощутимо пахло дымом дешевых сигарет. Я пооткрывала окна и медленно двинулась со двора. А когда выруливала на улицу, пришлось уступить дорогу милицейскому «УАЗу» с включенной мигалкой на крыше. Опять защемило в груди тревогой. Пришлось преодолевать желание надавить на педаль газа и не уехать, а смыться отсюда с пробуксовкой колес по асфальту. Желание было сильным, но я настолько уже владела собой, что поступила наоборот — приткнула машину на обочину и, тщательно ее заперев, пешком направилась обратно, к дому Синицыных. Надо же было удостовериться в смерти хромого, а значит, и в своей безопасности в недалеком будущем.

«УАЗ» прополз, сколько мог, за дом, к пустырю в конце школьного двора, и стоял сейчас пустой, но с по-прежнему работающей мигалкой на крыше. Мимо него, взад и вперед, бегала ребятня, возбужденно вопя что-то неразборчивое. Еще дальше, неподалеку, виднелась плотная, слегка шевелящаяся масса людей, судя по домашней одежде, из местных.

Гадая, насколько опасно мне подходить к толпе, я задержалась у «УАЗа». Если кто и видел меня за работой, то в темноте окна рассмотреть не мог, это — наверняка!

Из толпы пробился седоусый сержант и пошел скорым шагом к машине. Я отошла в сторонку. Сержант добыл в машине рацию, вызвал начальство, и я, поверив в удачу, навострила уши.

— Вызов по Боровой, двадцать семь, — докладывал сержант, — труп, да, подтверждаю. Мужчина. Упал с высоты. Находится у стены дома. При падении напоролся грудью на торчащую из отмостки арматуру. Нет, не проникающее, сквозное! Со спины вышла! Да, точно! Не знаю. Понял!

Я повернулась и медленно пошла прочь, превозмогая вернувшуюся дрожь в коленках. Странно, но ребра почти перестали болеть и стопа не досаждала неприятными ощущениями. На сегодня ты, Танечка, очень легко отделалась. Впору по пути к миссис Бланк завернуть в храм божий и поставить свечку. Это мы сделаем с Наташей, когда все кончится.

Я вывела машину на дорогу и поехала не спеша к своему дому.

Из числа врагов, Наташенька, души твоей добивающихся, убыло двое! Но мне пришлось поработать для достижения такого результата!

Глава 7

К дому я ехала не торопясь, потому что спешить с таким самочувствием, как у меня сейчас, было бы неоправданным риском. Вечер. Улицы, забитые машинами и пешеходами, представляют собой водовороты, успешно ориентироваться в которых может лишь человек, настроенный достаточно спокойно. А когда находишься в состоянии, при котором пальцы, стоит чуть ослабить хватку, непроизвольно пляшут на рулевом колесе, а ум с удовлетворительной четкостью воспринимает только сигналы светофоров, можно докатиться до неприятностей, совершенно ненужных мне сейчас.

Благодаря осторожной езде до дому я добралась не быстро, но без приключений. Машину капитально устраивать не стала — она мне понадобится вскоре, — оставила неподалеку от подъезда.

Как хорошо было дома! Единственным нарушением общей картины дорогого мне покоя и уюта была бутылка с многочисленными наклейками, стоявшая на кухне, возле мусорного ведра. Но даже здесь ей было не место. Взяла ее двумя пальцами и не поленилась, вынесла вон из моего гнездовья, швырнула в трубу мусоропровода и с удовольствием послушала, как грохочет она внутри, пролетая сквозь этажи.

Раздевшись, осмотрела перед зеркалом свои раны. Ссадину на шее и небольшой синячок там же за раны считать не следует, так, косметическая неприятность. Немного крема, немного грима — и рассмотреть что-либо будет невозможно, даже приглядываясь. Синяки на запястьях скрыть сложнее. Впрочем, они столь незначительны, что мимолетного внимания не привлекут, а припухлость на левой руке при нашем садово-огородном психозе легко объяснима. Теперь бок. Он, пожалуй, пострадал больше всего. Темно-красный башмак без жалости посчитал мои ребра. Розовое пятно с пол-ладони величиной через день станет грязно-синего цвета с коричневой окантовкой и продержится долго. Так что, если приспичит выбраться на природу, пользоваться придется наискромнейшим закрытым купальником. Или покупать новый, на шнурках и веревочках, с закрытыми боками и открытым задом. Тоже вариант! При таком ушибе дышать можно, двигаться тоже, а вот прикасаться, тем более давить на больное место — противопоказано. Стопа, на удивление, меня не беспокоит. Вот разве пятка. Ну, будем надеяться, сильно мешать при ходьбе не будет.

Как там? «Планируемые действия всего лишь предполагаются. Не отягощайте себя обязательным, пока находитесь в сфере выбора». Выбора не было. Сейчас мне нужна была чуть теплая вода, и как можно больше.

Подставив избитое и уставшее тело под колючие водяные струйки, закрыв глаза и дыша по науке — медленно, зато полной грудью, я почувствовала наконец, как начинают распускаться комки нервов и понемногу, чешуйками-надоедами отпадает необходимость держать себя в руках. Какое счастье иметь эти руки свободными!

Ну, Синицыны, мать вашу так! Хотя при чем тут ваша мать, конечно! Кормила она вас кашкой в разное время и думала разве, что из этих беспокойных глупышей вырастут такие сволочи!