Книга Четверги в парке - Хилари Бойд

Ничего. Она проверила, работает ли мобильный. Он работал. Никаких сообщений. Сердце бешено колотилось, аппетит пропал, а телефон все еще молчал. К трем часам она стала привыкать к мысли, что он, возможно, больше не хочет ее видеть, и то, что едва началось, уже давно закончилось. Но она не верила этому.

Когда ответ, наконец, пришел, она не заметила его. Пришла Марго, чтобы расспросить Джини о гиалуроновой кислоте, помогает ли она от кожной сыпи. Когда Джини вернулась к кассе и увидела сообщение, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

– Плохие новости, дорогая? – участливо спросила Марго, заметив ее изменившееся лицо.

* * *

В греческом ресторане еще было практически пусто. Джини закрыла магазин специально поздно, чтобы не оставалось слишком много времени для размышлений, и поспешила через парк, жадно вдыхая теплый вечерний воздух. Ее переполняло чувство свободы и приятного возбуждения от того, что она делала, а походка стала такой легкой, будто она летела.

Рэй ждал ее, прислонившись к стене ресторана, тоже в радостном предвкушении.

– Привет.

– Здравствуй.

Оба стояли молча, внезапно оробев, пока она не прильнула к нему, проведя рукой по его мягкой рубашке, вдохнув бесподобный запах его кожи, и его руки обняли ее. По привычке она оглянулась по сторонам.

– Никто не смотрит, – шепнул он. Но она отстранилась.

– Выпьем? – спросил он, открывая дверь в ресторан.

Они заказали красное вино. Джини делала вид, что изучает меню, но слова расплывались у нее перед глазами.

– Не могу решить… я… не знаю, чего хочу.

Рэй взглянул на официанта:

– Можно нам большую тарелку жареной картошки, пожалуйста?

– Это все?

Мальчишке было не больше шестнадцати, и, судя по всему, он расстроился, словно его могли обвинить в чудачествах клиентов.

– Пока да, – обнадежил его Рэй, возвращая меню.

Джини облегченно вздохнула:

– То, что надо.

Она сделала большой глоток вина.

– Не надо было мне приходить… но Джордж уехал на выходные.

Рэй, подняв брови, улыбнулся.

– Я обещала себе, что не буду этого делать, но… вот я здесь.

– Давай не будем даже думать, почему, как и что. Давай насладимся этим вечером, тем, что у нас есть прямо сейчас. – Он пристально посмотрел на нее своими светлыми, улыбающимися глазами, и она кивнула в ответ.

Принесли картошку, горячую и соленую, очень вкусную.

Рэй рассказал ей о своей семье, о своем детстве.

– Отец не был пьяницей, не был безответственным, но он проводил в море почти все время, и маме приходилось нелегко. Она постоянно переживала, и, честно говоря, мы, мальчишки, не облегчали ей жизнь. Джимми всегда попадал в неприятности, но она никогда не наказывала нас.

– Ты часто с ними видишься?

– В живых никого не осталось.

– Даже твоего брата?

Рэй кивнул.

– Он умер два года назад, проблемы с печенью из-за пьянства. Ему был всего шестьдесят один.

Он замолчал. Джини заметила его взгляд, до боли знакомый взгляд человека, который рассказывает о том, что тщетно пытается забыть.

– Я почти не виделся с ним, с тех пор как он уехал из дома. Какое-то время он выходил в море, как отец, но не вынес этого и сломался; взялся за бутылку и Бог знает, за что еще. Многие годы я даже не знал, где он, а потом, примерно пять лет назад, мы снова встретились. Он увидел статью о школе айкидо в местной газете и связался со мной. Брат завязал с выпивкой и привел себя в порядок, но было слишком поздно, печень уже отказывала. Он вернулся в Портсмут, а я приезжал к нему иногда на выходные. Жаль, мы не встретились раньше.

Джини ничего не говорила.

– Родственнички, да? Мы с тобой уже говорили об этом.

– По крайней мере, вы с ним снова сблизились.

– Да, знаю. Но меня не покидает чувство, что он прожил жизнь зря. Джимми всегда был таким заводилой, таким храбрым, решительным. Не понимаю, что случилось.

– Может, он был счастлив.

Рэй усмехнулся:

– Уверен, что да.

Он допил свое вино.

– Куда теперь?

Джини перестала думать; вино затуманило ей голову.

– Ты далеко живешь?

Рэй пристально посмотрел на нее.

– Примерно в ста ярдах отсюда.

– Нет, серьезно?

– Насколько я знаю.

Оба были охвачены одним желанием.

– Гм… ты могла бы зайти ко мне.

– Могла бы… – Джини затаила дыхание.

– Ты сомневаешься?

– Да.

– Тогда, может, пойдем погуляем?

Джини рассмеялась.

– Нет, Рэй, идем к тебе.

* * *

Квартира была на верхнем этаже здания в стиле тридцатых годов в переулке, ведущем к Хиту. Дом казался ветхим, краска в подъезде потрескалась, испачкалась, лифт расшатался. Но квартира Рэя оказалась светлой, умиротворяющей, чему немало способствовали мебель из светлого дерева и японские картины. Ее привлекло окно, которое тянулось на всю ширину комнаты, с минуту она смотрела на темнеющую зелень Хита в лучах закатного солнца. Рэй снял обувь, когда вошел, и она слышала, как он ходит по деревянному паркету за ее спиной, включает лампы, достает бокалы и вино. Она нагнулась, чтобы снять туфли, нехотя оторвавшись от вида, будто этим она бесповоротно предаст себя в его руки. Когда Джини все-таки обернулась, он уже поставил бутылку красного вина и два бокала на журнальный столик возле дивана и проводил пальцем по безупречно ровному ряду CD-дисков.

– Чет Бейкер?

Джини покачала головой.

– Не знаю такого.

– Тебя ждет потрясающее наслаждение… если ты любишь джаз.

– Удиви меня.

Печальная труба Бейкера наполнила комнату влекущим, сексуальным ритмом, и Джини откинулась на диване, закрыв глаза. Это место, этот мужчина, эта музыка, это мгновение, – все слилось воедино, наполняя ее такой жаждой жизни и глубиной чувств, что все ее существо пело от удовольствия. Она улыбалась.

Рэй налил ей вина, но она не притронулась к нему.

– Ты в порядке? – он присел на диван возле нее.

– Лучше не бывает, – ответила она, заметив, как с него спадает напряжение и улыбка тоже играет на его губах.

Какое-то время они молчали, просто сидя рядом и слушая музыку.

– Я хотел привести тебя сюда с самого начала. Чтобы мы остались наедине.