Книга В стране кораллового дерева - София Каспари

Анна была бледна, под глазами расплылись темные круги. Это было заметно.

— Тяжело дома?

Анна лишь кивнула — она не хотела, чтобы брат услышал, как дрожит ее голос, когда она говорит о доме. Она несколько раз глубоко вздохнула.

— Почему ты оставил их одних? — спросила она, не сводя глаз с Эдуарда.

На его лице отразилась досада. Брат сжал руки в кулаки, потом разжал пальцы и вздохнул.

— Я никого не оставлял. Отец выставил меня и Густава за дверь.

— Почему?

Эдуард взглянул на Анну.

— Ты не поймешь этого, малышка, — ответил он.

— Объясни мне.

— Ему не понравился наш образ жизни.

Она хотела расспросить брата еще о чем-нибудь, но сдержалась. Было очевидно, что Эдуард не хотел говорить ей правду. Анна почувствовала, как в ее душе зарождаются обида и горечь. Может быть, им все еще удастся изменить? «Откуда у него такая одежда, — спрашивала она себя, — и чем он занимается?»

Но, возможно, ей не стоит слышать то, что он может ей сказать. Наверное, тогда бы Анна поняла, почему отец выгнал сыновей из дому. Девушка скрестила руки на груди. Она радовалась неожиданной встрече с братом. Только сейчас она с испугом заметила шелковую рубашку с украшенным серебряными песо пояском и темную куртку из шикарной ткани. По спине девушки пробежала дрожь. Анна подняла голову, словно этим хотела придать себе решимости.

— А где Густав?

— В пути. Он выполняет мое коммерческое поручение.

Только теперь Анна обратила внимание на других людей, которые за время их разговора подошли ближе и обступили Эдуарда.

Девушка нахмурилась. Ей было просто необходимо спросить его, она должна это сделать. Она обязана узнать, чем ее брат зарабатывает себе на жизнь.

— Чем ты занимаешься, Эдуард?

Он помолчал, потом ухмыльнулся.

— Разве мать тебе об этом не рассказала?

Анна покачала головой.

— Этого и следовало ожидать. — Эдуард осклабился. — Она всегда считала, что неприятности просто исчезнут, если долго лгать.

— Лгать?

Брат вдруг показался Анне ужасно усталым, и теперь она заметила новые морщины на его лице. Да, он постарел.

— Густав и я занимаемся делами, малышка.

Анна невольно взглянула на знакомых брата. Один из них был блондином, другой — брюнетом. У блондина на поясе висел нож, предплечье брюнета украшала татуировка. Анна вновь посмотрела на брата.

— Что это за дела?

— Тебе совсем не обязательно знать об этом, малышка. Если тебе нужны деньги, — Эдуард почти с мольбой посмотрел на нее, — я всегда готов помочь.

«Дела, — повторила про себя Анна, — дела. Вряд ли это что-то законное». Она опустила голову, потому что не могла больше смотреть на любимого брата.

— Это какие-то нечестные сделки, да?

— Нет, — медленно ответил Эдуард. — Пойми, я не хочу утонуть в дерьме. Я хочу лучшей жизни. Мне ведь тоже полагается немного счастья.

Немного счастья… Анна старалась не смотреть брату в глаза. Да, она тоже считала, что достойна счастья, но только не таким путем, только не так.

— Скажи мне, когда тебе понадобятся деньги, — повторил Эдуард.

— Нет, — произнесла Анна несколько поспешно и резко. Вдруг ей стало дурно. Она сглотнула слюну. — Нет, я не могу.

— Это моя сестра, — сказал Эдуард через плечо блондину, а черноволосый Джино в это время отошел и встал на углу улицы.

Элиас подошел ближе и смотрел вместе с Эдуардом вслед девушке, которая быстро удалялась.

— Я рад был с ней снова встретиться. Я думал, что хоть она не будет меня ни в чем обвинять. — Эдуард взглянул на Элиаса. Зрелый мужчина поджал губы и почесал за правым ухом.

— Дай ей немного времени.

— Да, я, наверное, так и сделаю.

Эдуард задумался. Его мать продолжала отказываться от денег, потому что боялась отца. Анна была более прагматичной, и он это знал. Эдуард сплюнул.

— Где Густав? Он уже давно должен был вернуться.

Элиас пожал плечами.

— Он в городе уже со вчерашнего дня.

Эдуард поднял брови. «Со вчерашнего дня, — повторил он про себя, — и до сих пор не повидал меня? Стал ли он серьезнее? Может, Джино прав и Густав не может руководить бандой? Гадюку всегда вскармливаешь сам, так недавно сказал неаполитанец». Эдуард старался не выказывать мрачных мыслей. На его лице появилась покровительственная улыбка. Он похлопал по плечу своего самого верного соратника — Элиаса.

— Пойдем выпьем чего-нибудь. В моем горле сухо, как в пустыне.

Мария стояла у большого стола в комнате, которая служила им и столовой, и гостиной, и спальней. Темные волосы она собрала в пучок и надела чистый фартук на хрупкое тело. Она добавила в бульон еще больше воды. Если были деньги, бульон получался наваристым. Тогда в доме были свежие ньокки, тальятелли, полента или фирменное ризотто Марии. Если денег не было, как сегодня (а такое происходило намного чаще), на обед подавался разбавленный бульон и черствый хлеб. И все-таки Мария улыбалась. Она налила бульон в жестяные миски, которые сослужили им хорошую службу во время плавания, и положила рядом с каждой по тонкому кусочку хлеба.

Все-таки они ели. Все-таки у нее была семья, а не так, как у Пелегрини, который во время путешествия потерял жену и троих детей.

Троих детей! Мария замерла. Это, наверное, ужасно — приехать совершенно одиноким в Новый Свет, о котором так много рассказывают. «Тебе никогда не стоит об этом забывать, — подумала она, — ты не одинока. За это ты можешь поблагодарить Бога».

Мария решила в ближайшие дни снова навестить Пелегрини. Вдруг она услышала снаружи тихий свист. Лука сидел на скамейке, прислонившись спиной к теплой стене дома, наслаждался красным заревом заходящего солнца и ждал ужина. Он был в хорошем настроении.

Утром он получил работу в порту. Нужно было закончить с погрузкой корабля, и тогда он принесет домой хорошие деньги. Они пополнят припасы и отложат немного песо на черный день. Потом на эти деньги Мария сможет купить курицу или хороший кусок мяса.

Из кармана фартука Мария достала сушеный перец чили — последний, который у них остался, — и раскрошила немного на почти размокшие кусочки хлеба. Завтра она сможет купить новый чили. Все хорошо. Мария испытала облегчение, и у нее на лице появилась улыбка. Девушка вынесла тарелку Луке на улицу.

— Спасибо, — сказал он, принимая ее, и ослепительно улыбнулся Марии.

По нему было видно, что он тяжело работал. Лицо и руки по-прежнему были грязными, хотя он тщательно вымыл их, громко фыркая. Лука с аппетитом съел несколько ложек бульона, а Мария в это время смотрела на улицу. Пасквилиани, которые жили через два дома от них, еще не садились ужинать. Через открытое окно было видно, как сеньора Пасквилиани нарезает овощи. Сеньор Пелегрини еще не вернулся домой. Дети Винонуэво убежали куда-то играть. Не в первый раз Сюзанна Винонуэво стояла перед домом, уперев руки в бока, и громко звала их.