Книга Идол прошедшего времени - Ирина Арбенина

— Вы так не думаете? Даже про двустороннюю ангину? И про молнию?

— Нет…

— Зачем вам эти загадки, Дамиан? Это игра?

— Скорее экзерсисы. Упражнения! Понимаете, мозгам нужна постоянная нагрузка.

— Неужели вы надеетесь разгадать эти головоломки?

— Повторяю, Бонаккорсо Питти записывал события своей жизни весьма подробно…

«Почти как наш Яша Нейланд», — подумал Кленский. И, отчего-то понизив голос, сообщил:

— На меня тоже было совершено очень странное покушение!

— Давно? — нисколько не удивившись, поинтересовался хозяин дома.

— Не так давно, как на этого вашего итальянца… Два дня назад!

— Я слушаю.

И Дамиан терпеливо и внимательно, не отвлекаясь, выслушал рассказ Кленского.

— Итак, подведем итоги, — произнес он бесстрастно, когда Кленский наконец замолчал. — Перечислим ваши печали. Во-первых, работе экспедиции кто-то мешает. Во-вторых, лично на вас совершено покушение. И самое главное: умер или убит человек. А его труп…

— Исчез!

— Или украден. Что вполне логично, если все-таки предположить, что этого человека убили. Поскольку потерпевший, чье тело не найдено, считается «без вести пропавшим».

— Как раз вести-то он подает… — со вздохом заметил Кленский.

— Даже так?

— В этом-то и весь ужас. — И Владислав Сергеевич рассказал Филонову еще и о «явлениях» Яши.

— Похоже на фантазии, — пробормотал Дамиан. — Простите, а покушение — это действительный факт? Не могут ли это быть тоже… ваши фантазии?

Кленский молча снял панамку, демонстрируя разбитую, заклеенную пластырем голову.

— Н-да… Кажется, тупым тяжелым предметом! — Филонов осмотрел рану. — И, пожалуй, это факт, а не фантазии.

— Понимаете, в экспедиции есть люди и очень молодые, неопытные. И я не уверен, что они в безопасности. Я даже не представляю, чем это может закончиться.

— Не проще ли вам всем уехать оттуда, как и советовала вам эта милая дама из милиции?

— Невозможно.

— Отчего же?

— Никто не хочет уезжать.

— Совсем никто?

— Совсем. И в первую очередь наш руководитель Корридов не хочет уезжать.

— Поразительная решимость. И чем вы ее объясняете? Любовью к археологии?

Кленский пожал плечами.

— Не знаете?

— Не могу говорить за других.

— А за себя?

— Причина, которую я мог бы вам назвать, мне и самому кажется странной. Боюсь, что и вам эта причина покажется подозрительной.

— Интересно, интересно… Одну минуту!

Филонов вышел из комнаты.

Довольно надолго.

Вернулся обратно он отнюдь не «с пистолетом и зубной щеткой». В руках у Дамиана была трость (!) и небольшой, старомодный саквояжик. «А-ля доктор с частной практикой». Правда, марка кожаного изделия заставляла сразу же забыть о таких ассоциациях. Саквояжики этой фирмы, насколько это было Кленскому известно, не по средствам докторам даже с очень хорошей практикой.

Дамиан выключил компьютер и коротко предложил Кленскому:

— В путь!

«Глаза цвета ивовых листьев… Как листва над речкой Мутенкой! — думал Кленский, заводя машину. — И это светлое платье в цветах, как наряд Флоры. Девушка с подолом, полным цветов и сморчков. Вита, исчезнувшая за зеленой стеной деревьев!»

Это и была та самая «странная причина», по которой Кленский все время откладывал отъезд из экспедиции. Не мог, никак не мог заставить себя… Странная причина, о которой он не решился сказать Филонову.

Вместо этого он сказал Филонову:

— Лучше доехать до Корыстова на моей машине: я там все ямы знаю, все особенности местности.

— Вот как?

— Не волнуйтесь… Я вас и отвезу, и привезу обратно, — пообещал Владислав Сергеевич.

— Это вы не волнуйтесь, — кратко заметил Дамиан.

— Не волноваться?

— Да. Ведь пока ручаться вы можете только за первую часть своего обещания. А что касается «привезу обратно»… Увы, будущее всегда в тумане.

Глава 2

— На машине к нам трудно доехать, — пожаловался Кленский, когда, оставив «Жигули», как обычно, в деревне Корыстово, по тропинке, ведущей через лес, а потом и через поле, они с Дамианом направились к палаточному лагерю археологов.

— Как вы меня представите вашим коллегам? — поинтересовался Дамиан.

— Вообще-то я предупредил руководителя нашей экспедиции, Арсения Павловича Корридова, что хочу пригласить вас… Ну, так сказать, для расследования, — явно стесняясь этого слова, нерешительно произнес Кленский. — А вот стоит ли говорить остальным о том, кто вы? Понимаете… Прямо кино какое-то: расследование… частный сыщик!

— Людям всегда лучше говорить правду. Если есть малейшая возможность сказать людям правду, нужно ее говорить, — со знакомыми телевизионными интонациями, тоном министра, разговаривающего с народом, усмехаясь, подбодрил его Дамиан.

— Разве? — неуверенно промямлил Кленский.

— Другое дело, что такая возможность представляется довольно редко.

— Ах вот что… А сейчас?

— Тот самый редкий случай.

Не дойдя до палаточного лагеря, Кленский остановил Филонова возле раскопа:

— Вот здесь мы работаем… Это раскоп.

— Раскоп?

— Понимаете, раскоп — это разбитый на квадраты участок земли, с которого сняли дерн и тонкими слоями снимают — зачищают! — землю…

— Очень познавательно. Но не трудитесь объяснять: в Йемене я работал с французской экспедицией на раскопках садов Семирамиды, а в Израиле с экспедицией Кауфмана…

— Вот как… — смешался Кленский. — Значит, вы в курсе… Ну, тогда сразу к делу. То, что вы видите, Дамиан, новый раскоп. А вот это, — продолжал Кленский, — старый… Тот, что перерыли неизвестные преступники. Я уже вам говорил. Раскоп загубили, меня чуть не убили!

— Почему все-таки ваш Корридов так упорно не хочет покидать опасное место? — поинтересовался Дамиан.

— Видите ли… Сами причины обращения Корридова к Мширскому городищу необычны, — вздохнул Кленский. — Честно говоря, это долгая история…

— Расскажите. Расскажите, прежде чем я познакомлюсь с ним и начну работать.

— Ну, хорошо… — вздохнул Кленский. — Понимаете… Прежде Корридов вообще никогда не занимался ни «железом», ни «бронзой». Его конек — каменный век.

— Что же случилось? Что заставило его изменить своим привычкам?