Книга Психология развития человека - Евгений Исаев

Работы Б. Д. Эльконина впервые в отечественной психологии позволяют четко различить «реальность развития» и «развитие реальности», акт развития и ход развития, единицу развития и объект развития, которые в традиционной возрастной психологии не различались, да и сегодня все еще продолжают не различаться. Все эти сугубо теоретические и, казалось бы, совершенно абстрактные рассуждения имеют тем не менее глубокий практический смысл при построении точного педагогического действия – того действия, с помощью которого совершается акт развития (сам переход в новое состояние или на новый уровень), и того, с помощью которого обеспечивается общий ход развития некоторой психологической реальности на всей линии онтогенеза.[29]

В не менее плодотворной форме ставятся и обсуждаются проблемы психологии развития в цикле исследований Г. А. Цукерман, которая предприняла смелую попытку выстроить одновременно и психологию, и педагогику саморазвития человека.[30]Основной вопрос книги «Психология саморазвития: задача для подростков и их педагогов» выражается так: когда растущий, взрослеющий человек становится (и в принципе имеет шанс стать) субъектом своего собственного развития? Вопрос ведь не в том, в какой период жизни мы – посторонние (педагоги, взрослые) – из внешней позиции назначим этот срок. Принципиально важно, когда сам человек начинает переживать, обнаруживать момент встречи с самим собой, когда он начинает относиться к своей жизни как к предмету практического преобразования – планирования и проектирования своего пути. То, что такого с человеком может и не произойти, слишком хорошо известно и слишком часто встречается. Но ведь со многими эта встреча случается. Когда? Как? И что делать в этом случае?

Г. А. Цукерман пишет: «Открытие собственного “Я” на социальном, личностном, экзистенциальном уровнях – это поиск своего места в системе человеческих отношений, идентичность, ощущение себя автором… творцом собственной биографии – так далекие друг от друга психологические концепции, которые, используя различные термины, определяют основное событие отрочества, происходящее на границе детства. Религия давно определила данное явление как второе, экзистенциальное рождение души. Именно на этом рубеже ребенок из объекта забот становится субъектом собственной жизни».[31]Способность к саморазвитию является слишком драгоценным даром, чтобы позволить ему распылиться или быть похищенным в житейской сутолоке. Именно поэтому так необходимы сегодня психология саморазвития, умеющая чутко улавливать самые слабые симптомы зарождения этой способности, и педагогика саморазвития, способная сберечь ее как ценность и утвердить как норму жизни человека.

Поиски объекта и предмета психологии развития

До конца 80-х гг. такое словосочетание, как «психология развития», в отечественной, да и мировой психологии долгое время употреблялось лишь как общее наименование совокупности исследований в области психического развития человека, на основе которых строились либо теории онтогенетических изменений его психики на разных возрастных этапах, либо теории развития отдельных психологических реалий (интеллекта, личности, мышления и др.). Как специально-научной, самостоятельной дисциплины психологии развития человека фактически не существовало. Лишь в последние годы наметилось движение к ее оформлению в этом качестве. Однако до сих пор стоит вопрос об объекте и предмете психологии развития, ответ на который далеко не однозначен.

Для многих исследователей сегодня становится все более очевидной необходимость расширения и углубления мировоззренческих, философско-методологических оснований и психологии вообще, и психологии развития человека в частности. Одним из важнейших таких оснований В. П. Зинченко и Е. Б. Моргунов называют отечественную религиозно-нравственную философию в лице ее главных представителей – С. Н. Булгакова, Н. О. Лосского, Л. Шестова, С. Л. Франка, С. Н. и Е. Н. Трубецких, В. Ф. Эрна, Д. С. Мережковского, В. В. Розанова, П. А. Флоренского, Н. А. Бердяева. Современная психология развития должна ассимилировать достижения отечественной философской мысли, воссоздать само мыслительное пространство понимания человеческой реальности, ее сущности, «собственно человеческого в человеке», а соответственно – разработать категориальные средства описания и объяснения процесса ее становления и развития в онтогенезе.

Аналогичную, общеметодологическую позицию в поиске предельного объекта психологии развития занимает А. Г. Асмолов. Таким объектом для него, как и для вышеуказанных авторов, является сам развивающийся человек. А. Г. Асмолова интересуют системные связи и закономерности развития человека в биогенезе, социогенезе и онтогенезе.[32]Опираясь на методологию системного подхода к изучению природы человека, на опыт изучения развития личности в разных направлениях исторической и современной психологии, он выявляет закономерности развития человека в контексте эволюции природы, истории общества и построении индивидуального жизненного пути личности. Своеобразным итогом реализованного подхода оказывается лаконичная авторская формула: «Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают».

В своей работе А. Г. Асмолов замечательным образом интерпретирует одну из главных ценностных установок концепции Л. С. Выготского: анализ любой психологической проблемы развития человека, любого ее масштаба требует выстраивания не узконаучного, а широкого историко-культурного контекста, из смыслов которого только и может быть сформулирована и в рамках которого точно поставлена сама проблема.

Предельно остро формулирует проблему выявления предметной области психологии человека Б. С. Братусь.[33]До последнего времени история и логика развития психологической концепции жестко определялись той или иной философской идеологией, которая задавала общее решение проблемы человека – его природы и предназначения. Сегодня мы уже не можем удовлетвориться ни «лабораторным испытуемым» науки – вместо человека, ни существом идеологическим, «сотканным из идеалов», – опять-таки вместо человека. Мы должны ввести в рассмотрение не проблему человека, а его самого, во всей его жизненной полноте; а уж подойдет ему та или иная концепция его самого или нет, будет зависеть не от теоретических изысков психологической науки, а от самих реальных людей, их собственного выбора, их устремления, их собственной ответственности.

Б. С. Братусь ставит блестящий, хотя и печальный диагноз современному состоянию психологии человека: «История научной психологии – это история утрат, первой и главной из которых была утрата души». Действительно, еще в 60-е гг. в Британской энциклопедии было написано: «Бедная, бедная психология! – сперва она утратила душу, затем психику, затем сознание, а теперь испытывает тревогу по поводу поведения».