Книга Негатор. Враг стабильности - Алексей Переяславцев

Разумеется, много пришлось на ходу переделывать. Например, табак здесь был полностью неизвестен, пришлось на ходу заменить его ароматической смесью, дым которой можно вдыхать. На этом месте у Иришки глаза прямо загорелись азартом. И про пони тоже надо было разъяснять, тут аналогов не было.

Некоторые пояснения по поводу эльфов также пришлось вставлять в текст. Они пришлись ко двору.

Часа через два стало ясно, что история затянулась и заканчивать ее придется поздно ночью, поэтому я предложил отложить окончание рассказа на завтра.

Сцена, которую я видеть никак не мог

Сидевший за большим письменным столом был одет все в тот же вроде как скромный черный кафтан с золотыми пуговицами. Чуть поодаль от стола сидел в кресле человек в темно-коричневом кафтане с серебряным шитьем. Само собой разумеется, вошедший не знал этих двух по именам.

– Доброго вам вечера, Первый мастер, и вам, мастер.

Голос сидящего за столом был спокоен, даже мягок.

– И вам. Ваша акция кончилась неудачей, насколько мне известно. Почему не доложились вашему непосредственному начальнику?

– Я не уверен, что его стоит допускать к той информации, которую я сейчас со всем почтением изложу.

Форма ответа была безукоризненной, однако его содержание являло собой вопиющее нарушение субординации, а то и нечто похуже. Но человек в черном кафтане не разгневался, имея на то две причины. Первая заключалась в том, что он хорошо знал более чем достойный послужной список вошедшего. В частности, там неоднократно отмечались ум и хладнокровие. Следовательно, у наблюдателя (а это был именно он) имелись веские причины так поступить. Сверх того, вот уже много лет тому назад тот, кого назвали Первым мастером, запретил самому себе поддаваться гневу, ибо решения, принятые в подобном состоянии, очень редко бывают правильными. И это было второй причиной для сохранения спокойствия.

– Постарайтесь сделать ваш доклад кратким.

Вошедший изложил события, уложившись в пятнадцать минут. Доклад закончился так:

– Доктор Моана-ра посоветовала мне принять надлежащие меры, ибо то, что я вам только что доложил, может быть сочтено слишком секретным для меня тоже. Я их принял.

«Черный кафтан» благожелательно покивал.

– Не сделай вы этого, мне пришлось бы глубоко в вас разочароваться…

В этом наблюдатель ни чуточки не сомневался.

– …но сейчас меня интересует ваше впечатление о том, на кого сделали заказ. Уже очевидно, что наши оценки по меньшей мере неточны, вот почему я спрашиваю.

– Я, напоминаю, видел его лишь один раз, да и то в полутьме.

– Имелась в виду не внешность, понятно. Что вы можете сказать о его мышлении и поведении?

– В сумме: он ощущается как чужак. Наиболее заметная черта: нестандартность. Его действия нельзя предвидеть. Хуже того: и возможности объекта непредсказуемы. Если также учесть акцент…

Тут вмешался «темно-коричневый кафтан»:

– По вашим же словам, вы не говорили с объектом.

– Верно, но этот акцент был в списке примет. Предположительно горский, но я в этом не уверен.

– Если он не горец, то кто тогда?

Пожатие плечами.

– Вполне возможно, родом не из Маэры и, следовательно, не горец. Кто бы он ни был, им создана весьма эффективная команда. Противодействие ей уже стоило слишком дорого, а обойдется еще дороже. Сверх того: я сделал вывод, что объект умеет бить в слабые места, которые, видимо, хорошо знает. Сложилось впечатление, что он когда-то работал на нас.

Первый мастер начал в довольно жестком тоне:

– Денежные вопросы и персоналии гильдии находятся вне вашей компетенции.

А вот последующая речь снова зазвучала мягко:

– Это еще предстоит обсудить. Пока что могу вас заверить: ваша работа как наблюдателя закончена по вполне понятным причинам. Но это не значит, что вы потеряете работу вообще. Предлагаю вам место преподавателя. Разумеется, после того, как вы будете обследованы магами. Думаю, это тоже понятно. Есть вопросы? Нет? В таком случае можете быть свободны. Вас вызовут.

После ухода наблюдателя «черный кафтан» заговорил с теми же благодушными интонациями:

– А вот у меня есть вопрос. Почему об этих событиях в гильдии магов я должен узнавать из доклада наблюдателя, а не от тех, кому это положено знать по долгу службы?

Ответа не было.

– Еще вопрос. Почему наблюдатель отметил, что объект, возможно, в прошлом работал на нас, а никто другой об этом не подумал?

Молчание.

– Надеюсь, я скоро получу ответы. Пока что отмените выполнение заказа и не забудьте известить объект об этом. С меня вполне достаточно тех убытков, которые мы уже понесли. Я их примерно представляю.

Интонации голоса в очередной раз изменились. Теперь даже посторонний человек (присутствуй он в этом кабинете) не усомнился бы в том, что говорит именно Первый мастер.

– И вот мой третий вопрос: почему подробный список денежных потерь до сих пор не лежит у меня на столе? Очень хотелось бы также знать: кто должен возместить эти потери?

Делегация от металлистов (включая присоединившуюся девушку), видимо, выехала затемно, поскольку у нас они оказались почти сразу после завтрака. Разумеется, я тут же их принял. Девушка стояла чуть в стороне и явно смущалась. Мысленно я ее назвал «хорошенькой татаркой» по причине соответствующей внешности.

– Доброго вам утра, уважаемые.

От такого обращения подмастерья приосанились. Девица смутилась еще больше.

– И вам.

– Для начала я хотел бы кое о чем спросить вас, Карида. Я попросил принести ваши рисунки.

– Вот…

При взгляде на них у меня сразу возникло подозрение, которое тут же было озвучено:

– Вы у кого-то учились?

– Наш сосед показывал мне… он трезвый, когда работает… вот я и научилась.

Похоже, сосед – сложившийся художник.

– У вас все это люди. А животных вы рисовать пробовали?

– Животных? Каких?

– Ну, к примеру, норку.

– У нас ее нет. А если бы и была – норку вообще нельзя нарисовать.

– Это почему?

В голосе девушки мне послышались снисходительные нотки.

– Норки непоседы, они не сидят на месте. Не могут позировать, я хочу сказать. Да и не заработать на их портретах.

– Насчет заработать – вон висит картина, за которую я отдал пятьдесят сребреников…

Я указал на картину с резвящимся жеребенком, что висела на стене. Мне подумалось, что эту картину художница уже видела. Очень уж мимолетным был взгляд.