Книга Кто заставил Гитлера напасть на Сталина. Роковая ошибка Гитлера - Николай Стариков

За четыре с половиной года демократии и свободы германская марка упала по отношению к американской валюте в 1815 раз. Это очень много, это опасно много. Но это было еще только начало. Настоящие экономические «чудеса» начались именно в 1923 году. В том самом году, когда Эрнст Ганфштенгль помог Адольфу Гитлеру купить типографию и начать массовый выпуск нацистской газеты. Когда сам фюрер поверил в свои силы и буквально бредил революцией, впитав в себя ненавязчиво высказанные мысли последнего о необходимости немецкой дружбы с Америкой и Великобританией. В том самом году, когда Гитлер произведет свой «пивной» путч.

А тут и почва для недовольной массы подготовлена! Ведь небывалая дестабилизация национальной валюты неизбежно должна привести к небывалой дестабилизации в стране. В такие времена в мутной волне хаоса всегда всплывают самые ярые экстремисты.

1Все достояние Германской империи оценивалось в 1913 г. в 300 млрд марок. При обменном курсе ноября 1923 г. это составляло примерно 7 центов. (Препарата Г. Д. Гитлер Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх. С. 193.)

В конце ноября 1923 года один доллар стоил четыре триллиона двести миллиардов германских марок! Это действительно астрономическое число. На сегодняшний день, по оценке современных астрономов, общее количество галактик во Вселенной – 1 триллион.

Вы можете себе представить, что инфляция может случайно составить в мирное время менее чем за год 578 512 % (пятьсот семьдесят восемь тысяч пятьсот двенадцать процентов)!? Но чисто математические проблемы с нулями еще было не самое страшное. Из-за такого падения стоимости денег, чтобы сходить на базар, стало необходимым брать тележку, заполненную обесценившимися дензнаками. А для совершения более серьезной покупки уже требовался грузовичок.

Как одним предложением можно охарактеризовать беспросветный ужас тогдашней немецкой жизни? Оказывается можно: людей стали хоронить не в деревянных гробах, а в картонных мешках[138]. Гроб становился предметом необыкновенной роскоши. Как и американский доллар – даже один. А Эрнст Ганфштенгль дарит другу Адольфу целую тысячу долларов. И все это случайно?

А чтобы рукотворность и искусственность германской инфляции стала очевидной, приведем еще один факт. Взлетев ко времени гитлеровского «пивного» путча до поистине астрономических цифр, менее чем через три недели после него она прекратилась. Небывалая, астрономическая инфляция остановилась за один день! Ведь она больше была не нужна. Немецкий народ даже в этих фантасмагорических условиях не поддержал Адольфа Гитлера в его насильственной попытке захвата власти. Через пять дней (!) после «пивного» путча, 13 ноября 1923 года, уполномоченным по национальной валюте стал Ялмар Шахт[139]. Он-то и зафиксировал окончательную покупную цену на уровне 4,2 трлн марок за один доллар. 22 декабря 1923 года Шахт стал главой германского Центробанка, а в августе 1924 года ввел в обращение новую твердую марку, стерев, как страшный сон, четырнадцать нулей на немецкой валюте[140]. Американский доллар стал стоить 4,2 германские марки.

Первый немецкий экономический катаклизм не смог привести к власти Адольфа Гитлера. Пришлось применить второй. 29 октября 1929 года, в знаменитую «черную пятницу», на фондовой бирже в Нью-Йорке произошла небывалая финансовая катастрофа[141]. С этого начался сильнейший мировой экономический кризис, так называемая «Великая депрессия». По очередному «чудесному» совпадению она продлилась ровно до назначения Гитлера рейхсканцлером[142]. Однако это в истории «Великой депрессии» еще не самое удивительное.

Проанализируем факты, и только факты. Что прежде всего бросается в глаза? Странная связь между причиной и следствием. В Америке случился кризис, а в Германии к власти пришел Гитлер. Именно так нам говорят господа историки. Где же тут логика? Это в США маклеры и брокеры стреляются, выбрасываются из окон небоскребов, но злодей Гитлер почему-то приходит к власти совсем в другой стране. И вообще – кризис-то мировой. Именно это нам объявляют главной причиной победы нацистов. Уж такой был кризис, такой сильный! Мировой! Вот германские бюргеры и захотели твердой руки.

Все вроде бы логично. Во времена потрясений всем людям хочется стабильности, и они охотно идут за тем, кто ее олицетворяет и обещает. Вот только одно но: если кризис мировой, то «гитлеры» должны были бы прийти к власти не только в Германии, но и везде. Ведь кризис победно шагает по всему земному шару, а не только по немецкой земле. Из Нью-Йорка и Вашингтона кризис, как цунами, равномерно расходился по всему миру (за исключением СССР). Но нигде к власти в это время не пришло ТАКОЕ правительство, ТАКАЯ партия и ТАКОЙ лидер!

Разве это возможно? Или кризис, как точечный удар, поразил только германскую экономику? Вопрос очень важный, поэтому в книгах о Гитлере и нацизме вы найдете подробные описания экономических последствий кризиса для Германии, но никогда – для Англии или самих США. В крайнем случае автор отделается общими словами: «В Англии и, особенно, в Соединенных Штатах экономические и социальные последствия были, пожалуй, и не слабее…»[143]А потом начинает долгий рассказ о количестве безработных только в Германии. И у читателя складывается впечатление: трудности были исключительно у немцев, поэтому и Гитлера выбрали именно они.

Это ложь. Не случайная, а призванная скрыть ту помощь, которую получил бесноватый фюрер. Ведь именно Германия должна была напасть на Россию, а не Франция, и не Англия, и не США! Поэтому именно в Германии к власти должно было прийти агрессивное руководство.

Трудности в Германии были действительно велики. И, как мы уже отмечали, как только рассказ о восхождении нацистов к власти касается конкретных цифр, у авторов-историков начинается поразительный разнобой.

«В сентябре 1929 года число безработных дошло до 1 млн 320 тыс. человек, к сентябрю 1931 года – до 3 млн.»[144]. Это мнение советских историков. А западным исследователям надо приглушить роль их правительств в приходе Гитлера к власти. Поэтому их оценки германской экономики того периода намного более мрачные: «…Еще в начале 1929 года. число безработных впервые перешагнуло за 3 миллиона»[145]. Другой западный исследователь, А. Буллок, тоже называет цифру в 3 млн еще до начала мирового кризиса[146].