Книга Иуды и простаки - Владимир Бушин

Я готов поверить, но сомнение вызывает то, что автор скрыл источник. Где он все эти сведения раздобыл? Естественно, приходит на ум, что родничёк-то уж больно недоброкачественный. И почему лет полтораста такие дотошные, как Бакланов и Рабинович, не раскопали это? А если давно раскопали и все знали, но при кровавом «тоталитарном режиме» не смели заикнуться, страшась четвертования или посажения на кол, то почему, допустим, Эммануил Бройтман в своей книге «Знаменитые евреи», вышедшей у нас в 2000 году уже при полном разгуле демократии третьим изданием, среди 180 евреев, в числе которых и такие, как провокатор Евно Азеф, террористка Фанни Каплан или чемпион по фехтованию Марк Мидлер, и вытащенные из глубины веков историк Иосиф Флавий, философ Спиноза и петровский дипломат Шафиров — почему при всем этом автор не нашел в книге места для знаменитого адмирала, гордости Российского флота, который мог бы стать и гордостью евреев? Как не нашел места и для Вагнера, генерала Франко, Алексея Толстого и многих других, упоминавшихся выше.

А откуда родом, где жили дед и отец адмирала? И кто их жены? Если Нахимов был с женой невенчан, значит, он православный. Надо полагать, и дети адмирала крещеные. А умер он в 1855 году от полученного ранения, вся Россия плакала и скорбела о герое Синопа и Севастополя, и вот именно тогда его жену и детей выгнали из дома? Кто посмел? Да ведь это не коммуналка, из которой, впрочем, в советское время тоже не выселяли на улицу, а адмиральское поместье. И что, только потому выгнали, что вышеназванная Рахиль не захотела креститься? Невозможно поверить! Не было закона, который обязывал евреев креститься.

Но царского адмирала XIX века Бакланову показалось маловато. Он захотел приобщить и советского генерала да еще и маршала. И приобщил знаменитого кавалериста Льва Доватора, Героя Советского Союза, погибшего в боях под Москвой, и столь же знаменитого танкиста Михаила Катукова, дважды Героя. Он умер в 1976 году. О первом писатель и рассуждать не стал, заметив мимоходом, будто и школьники знают, что он еврей. (Больно интересно это школьникам.) А второго представил цитатой из воспоминаний Гудериана, битого им, и заключил: «Катуков, если не ошибаюсь (проверить ему лень! А то, что стыдно не знать это военному писателю, и в голову не приходит. — 8.6.) маршал бронетанковых войск, дважды Герой — еврей. Я этого не знал до последнего времени, и у нас по известным причинам это не афишировалось».

Но ведь у нас не афишировалось и то, что евреи, допустим, Л. Каганович, М. Ботвинник, Д. Ойстрах, Ю. Харитон, А. Райкин, М. Ромм, Э. Быстрицкая и множество других известных евреев в самых разных областях жизни. Видно, Бакланов хочет, чтобы во время войны сводки Совинформбюро в иных случаях были примерно такими: «Вчера танковая бригада, которой командует еврей Драгунский, вела ожесточенные бои на Харьковском направлении». А после войны хорошо, если были бы такие афиши: «12 апреля в Большом зале консерватории состоится концерт народного артиста СССР скрипача Давида Ойстраха, еврея». Или сообщение в газетах: «После двадцать девятой партии в матче между русским чемпионом мира Анатолием Карповым и гениальным полуевреем Гарри Каспаровым (Ванштейном) счёт стал 5:0 в пользу бездарного русского». Вот это была бы жизнь!..

Я, конечно, всегда знал, что Доватор — белорус, Катуков — русский, так о них сказано и в двухтомнике «Герои Советского Союза», и в других источниках. Но я вдруг опять вспомнил, что Бакланов ссылается в своих захватнических устремлениях на потомков адмирала Нахимова, которые-де живы и гордятся своим великим предком. Однако ни имен потомков, ни чего-либо еще о них писатель не сообщает. Я подумал: если живы потомки человека, умершего так давно, то очень вероятно, что живы и родственники тех героев Великой Отечественной, кого Бакланов рекрутирует ныне в самодельное еврейство. Надо найти!

И нашёл! Позвонил одному весьма высокопоставленному офицеру, и через два дня он сообщил нужные мне данные обо всех родственниках заинтересовавших меня покойных героев.

К первой я обратился к Екатерине Сергеевне Катуковой, вдове маршала. Не знаю почему. Уж не потому ли подсознательно, что когда в Косово танковый полк генерала Заварзина совершил дерзкий бросок в Приштину, я напечатал в «Завтра» стихотворение, начинавшееся словами:

Никто не ожидал такого!

Так в сорок первом в грозный час

Бросок бригады Катукова,

Что, может быть, Москву и спас…

Екатерина Сергеевна была достойной спутницей мужа. С Михаилом Ефимовичем она прошла путь длиною в 38 лет, в их числе — и грозные годы войны. А вскоре после смерти мужа она создала его музей, который открыт для всех. Когда я прочитал ей приведенные выше стихотворные строки, она сказала: «Здесь два слова лишних — „может быть“».

Выслушав новость о том, что писатель Бакланов и «Международная еврейская газета» зачислили ее мужа в свои соплеменники, она долго молчала, а потом спросила:

— Вы знаете адрес этого Бакланова?

— Ну, есть у меня справочник с адресами и телефонами писателей. А зачем вам?

— Как зачем? Несмотря на свои девяносто с лишним, я бы сбегала к нему, и поговорила бы с ним по душам.

— Да ведь он тоже старый. Может, и соображает уже плохо.

— Ну тогда в газету пойду. Кто там редактор?..

Она помолчала и вдруг воскликнула:

— Мой Миша еврей!.. Мой Миша иудей!.. Мой Миша друг царя Соломона!.. Да он родился в крестьянской семье в деревне Большое Уварово тогда Коломенского уезда, а сейчас Озёрского района Московской области. И мать и отец — из перерусских русские крестьяне. Эти писаки что — спятили?

— Как видно, сочли бесспорным доказательством его отчество — Ефимович, которым они заменяют Хаимович: Фанни Хаимовна (Ефимовна) Каплан, Борис Хаимович (Ефимович) Немцов, Михаил Хаимович (Ефимович) Швыдкой…

— Да это самое русское, даже деревенское имя. Мою мать звали Анна Ефимовна! — вскликнула Екатерина Сергеевна. — Что, ещё и она и я еврейки? Нет, дайте мне его адрес! Главная-то беда не в том, что зачисляют в евреи, а в том, что лишают человека национальности его предков, его народа и присваивают его жизнь, его подвиги. А еврейскую газетку вы мне подарите. Я ее в музее повешу рядом с геббельсовской листовкой.

Я обещал прислать, но адрес на всякий случай всё-таки не дал боевой подруге маршала. У неё ведь и у самой множество наград за бесстрашие и решительность.

Ещё одна беседа была у меня с Маргаритой Львовной Доватор, дочерью легендарного генерала. Она моложе Екатерины Сергеевны, но, понятно, и она в годах.

— Господи, ну когда они угомонятся! Ведь сколько лет уже… Мало им Буси Гольдштейна, мало Чубайся и Немцова, дай им и Доватора!..

Оказывается, ещё при Брежневе родственники покойного генерала не выдержали и обратились в ЦК с письмом, где требовали прекратить в печати принудительную евреизацию их мужа, отца, брата. Им прислали извинение, а в «Вечерней Москве», где главным редактором был тогда известный Семён Исаакович Индурский, впоследствии тесть краткосрочного министра культуры Евгения Сидорова, была напечатана большая статья о Доваторе, в которой, конечно, не говорилось, что он не еврей, но ненавязчиво подчёркивалось, что белорус.