Книга Верный расчет - Джил Уилбер

— Да, но едва ли понимает. Я — его единственная мать, которую он помнит.

Ральф задумчиво кивнул; казалось, ответ Ингрид нисколько не удивил его.

— Эрни непременно хотел взять с собой фотографию, на которой ты стоишь рядом с другой женщиной. Твоей сестрой. Ее лицо стояло у меня перед глазами несколько дней, и наконец я понял, откуда оно мне так знакомо. Мы встретились в трудный период моей жизни. Но я уверен, что ее фамилия была не Шлезингер.

Эрни убежал в дальний конец площадки играть в гигантские шахматы.

— Когда Урсула пробралась на вечеринку, где вы познакомились, она назвала чужую фамилию, — негромко сказала Ингрид. — А потом постеснялась признаться во лжи.

Руки Ральфа сжимались и разжимались.

— Это была не единственная ее ложь. Она заверила меня, что принимает таблетки. Может быть, поэтому она ничего не сообщила мне о ребенке?

— Неправда! — возмутилась Ингрид. — Она звонила по телефону, писала письма, но ты ей не ответил!

От лица Ральфа отхлынула кровь.

— Клянусь, я не получил от нее ни одного сообщения.

Он говорил так искренне, что Ингрид невольно смутилась.

— Урсула оставляла сообщение на автоответчике с просьбой перезвонить ей. Когда этого не случилось, она отправила тебе письмо. Но ответа на него тоже не получила. И решила, что тебя это не касается.

У Ральфа искривились губы.

— В то время у меня был очень ретивый администратор. — Он закрыл лицо руками. — Когда я спрашивал про сообщения, он говорил, что стер их. Мол, там не было ничего важного, кроме обычной чуши, поступающей от болельщиц. Это его подлинные слова. Так же он обращался и с моей почтой. Я узнал об этом намного позже, когда выяснилось, что он обкрадывает меня. После этого я его уволил. Если бы не мое тогдашнее ужасное состояние, я бы выведал у него все подробности.

— Естественно, — не сумев скрыть горечи, ответила Ингрид.

Ральф поднял голову и сверкнул глазами.

— Ничего естественного в этом нет! Наступила очередная годовщина исчезновения отца, и газеты снова принялись публиковать самые фантастические слухи, сплетни и оскорбительные предположения. С меня живьем сдирали шкуру, но я был вынужден держаться, потому что от меня зависели слишком многие. Урсула была единственным светлым пятном в моей тогдашней жизни, — еле слышно добавил он. — Казалось, она понимала мои чувства. Никто из нас не ожидал, что так случится, но мне показалось, что она нуждалась во мне так же, как и я в ней.

На глаза Ингрид навернулись слезы. Почему Урсула обратилась за утешением к Ральфу, а не к собственной сестре? Это было больно и обидно.

— Незадолго до этого мы потеряли родителей. Она корчила из себя взрослую, а на самом деле была несчастной восемнадцатилетней девочкой.

Ральф кивнул.

— Тогда мне было двадцать два и я уже выиграл своей первый титул чемпиона мира. Это только подстегнуло желание газет посильнее досадить мне. Когда я встретился с Урсулой, мы оба были несчастны. Только по разным причинам.

Ингрид не хотела жалеть его. Не хотела слышать, что Ральф не был бессердечным мерзавцем, которым она его считала. Но тут она отчетливо вспомнила статьи об исчезновении его отца и постоянно циркулировавшие слухи о том, что он жив и где-то скрывается. Конечно, эти слухи причиняли Ральфу и его родным мучительную боль.

— Тебе было очень тяжело. Я понимаю, — сказала она.

— Значит, ты веришь, что я понятия не имел о беременности Урсулы?

Не успела Ингрид открыть рот, как Эрни бросил шахматы и устремился к ней.

— В пруду одиннадцать рыбок! Мама, почему у тебя красные глаза?

Ингрид с трудом взяла себя в руки.

— Наверное, я слишком долго сидела на солнце.

Эрни потянул ее за руку.

— Тогда пойдем в дом. Знаешь, Ральф научил меня играть в шахматы. Там такие здоровские шахматы, я тебе покажу. Слоны — это рыцари в забралах и с копьями. Ладьи похожи на настоящие замки, а королева такая красавица, и у нее корона, совсем как настоящая! Пойдем же, мама!

Она тяжело вздохнула.

— Звучит заманчиво.

Ральф встал и протянул ему руку.

— Я пойду с тобой, сынок. Маме нужно немного побыть одной и подумать. — Он оглянулся на Ингрид и сказал: — Договорим позже.

…Ингрид сама не знала, как ей удалось дожить до вечера. Ральф за несколько минут разрушил ее, казалось бы, такое стойкое представление о нем. Если это правда и он действительно не получил ни одного сообщения от Урсулы, как это скажется на их будущем? Не захочет ли он компенсировать потерянное время?

Она дрожала от страха. А вдруг… а вдруг Ральф отнимет у нее Эрни?

Притворяясь веселой, она отвлекла Эрни от игры, накормила ужином, после чего уложила спать и рассказала сказку на ночь. Потом укрыла мальчика одеялом и нетвердой походкой вышла из спальни, оставив дверь слегка приоткрытой. Ингрид любила Эрни больше жизни. Она бы не вынесла, если бы Ральф решил забрать сына к себе.

Ее мысли прервал негромкий стук. Ингрид открыла дверь и впустила Ральфа. Увидев приоткрытую дверь спальни, он жестом показал на балкон. Вечер был теплый, дул легкий ветерок, но Ингрид, вышедшая наружу, ничего этого не замечала.

На угловом столике уже стояло ведерко с шампанским и два хрустальных бокала. Принесший их слуга сказал, что Ральф велел доставить шампанское в ее номер.

— Нам нечего праздновать, — с трудом выдавила Ингрид. Доктор Рейч сказал, что при желании она может выпить немного вина, но в данный момент у нее такого желания не было.

Ральф подошел к столу и умело открыл бутылку.

— Тебе, может быть, и нечего. Но мужчины не каждый день обнаруживают, что они стали отцами.

Смертельно испуганная Ингрид спросила:

— Ты давно это заподозрил?

Ральф наполнил бокалы.

— Сначала я ничего не заподозрил. Увидел, что мы с Эрни похожи, ощутил, что меня тянет к нему, но решил, что просто дал волю сентиментальным чувствам.

— Я не совсем понимаю.

— Я думал, что у меня никогда не будет ни жены, ни детей, — объяснил он. — Женщины, которых я знал, любили не меня, а мой титул. Поэтому я ограничивался простыми физическими связями и не надеялся на что-то большее.

Ингрид приняла протянутый им бокал, но пить не стала — на свете есть вещи поважнее шампанского.

— Но в глубине души ты продолжал надеяться.

Он задумчиво пригубил бокал.

— Я считал, что нет. Но, когда появился Эрни, я понял, что морочил себе голову. Этот милый и добрый ребенок разрушил стену, которой я окружил свое сердце.

Ингрид сделала глоток, пытаясь собраться с мыслями.