Книга Разорвать паутину лжи - Джулия Хоган

Его улыбка исчезла совсем, но с прежней решимостью в глазах он сказал:

— Я никогда бы не отобрал Джима у его матери.

Мурашки побежали по ее спине. У его матери? Неужели он не хочет доводить дело до суда?

— Что ты такое говоришь?

— Лорен, я не знаю пока, что из этого выйдет. Но я остаюсь в этом городе, буду здесь жить, переезжаю сюда. — Он говорил решительно, с воодушевлением. — На самом деле я уже переехал.

Отчаяние навалилось на нее. Несколько последних дней без него были для нее сплошным ужасом. А теперь ей придется и относиться к нему как к соседу. Господи, я просто не вынесу этого. У нее потемнело в глазах.

— Извини, — сказала она, едва дыша, повернулась и направилась к дому.

— Куда ты? — позвал он.

Подумать. Подумать и взглянуть на плакат с очередным афоризмом. Она не сказала этого вслух.

Всего две минуты понадобились ей, чтобы зайти в дом, попросить Шэрри приглядеть за Джимом, схватить ключи и дойти до машины. Она включила двигатель, неуклюже развернулась и помчалась по дороге.

Но прежде чем повернуть на нужную улицу, она позволила себе взглянуть в зеркало заднего вида. Она увидела Коула, с недоумением и любопытством смотревшего ей вслед.

* * *

«Прислушивайтесь к своему сердцу».

— Прислушиваться к своему сердцу? — тихо спросила она. Если ей когда-то и встречалось необычайно сомнительное изречение, то это было оно. С таким же успехом там могло быть написано: «Решай сама». Она не могла прислушиваться к своему сердцу — ему нельзя доверять.

Ее сердце должно было предупредить об опасности. Ее сердцу следовало знать, что она совершает глупость. Это сердце подталкивало ее на безумие. И теперь сердце, ее сердце поплатилось за это.

Лорен снова прочла изречение: «Прислушивайтесь к своему сердцу». Она вздохнула. Если бы она и в самом деле прислушивалась к своему сердцу, она бы услышала, что Коул пытался быть честным. Что она сама настолько дорожила жизнью в их укромном оазисе, что удерживала его от признания.

Она попросила Коула жениться на ней.

Она считала, что сможет преодолеть свое изначальное влечение к Коулу. Это, естественно, оказалось невозможным. Он был во всем слишком… слишком забавным, слишком щедрым, слишком сексапильным, слишком теплым. И слишком терпеливым с Джимом и любящим его.

Джим действительно заслуживает такого отца, как Коул. Такого отца, какого никогда не было у нее самой.

Лорен еще раз взглянула на изречение, прежде чем поехать домой. Она любит Коула, но, поскольку он приехал сюда ради Джима, а не ради нее, просто будет держать в секрете то, что у нее творится в сердце. Нет никакого смысла унижаться дальше, чтобы услышать от Коула, что она ему не нужна.

Вместо этого ее любовь поможет ей разделить своего сына с Коулом. Потому что, когда она по-настоящему прислушалась к своему сердцу, то услышала, что должна позволить человеку, которого любит, быть отцом собственного сына.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Намерение Лорен скрыть свои чувства от Коула потерпело первое поражение, когда она подъехала к своему дому и увидела на своем крыльце…

Коул и Джим сидят на качелях, трое братьев Трэвис — на широких ступеньках, а Шэрри, прислонившись к перилам крыльца, пьет кофе. Все они оживленно разговаривают, смеются и улыбаются. Когда Лорен затормозила, все повернулись к ней почти с хореографической синхронностью. И в этот момент предательская мысль пронеслась в ее мозгу: это моя семья. Мой сын, мой муж, мои девери, моя почти мама. Наконец-то у меня появилась семья.

Но Лорен быстро вернулась к реальности. У нее нет настоящей семьи, и никогда еще ей не было так горько от этой мысли, как сейчас.

Она вышла из машины, Джим спрыгнул с качелей и подбежал к ней. Они вместе пошли к крыльцу. Лорен терпеливо слушала, как Джим представляет ее братьям Коула. Взгляд Коула преследовал ее. Ей стало жарко, мурашки побежали по коже, оставаться спокойной и холодной становилось все труднее.

Кто-то попросил разрешения посмотреть на шалаш Джима, построенный на дереве, и, смеясь и болтая, все ушли, прежде чем Лорен успела остановить их. Она осталась с Коулом наедине.

Черт. Сообщники. Лорен выпрямилась во весь рост и направилась мимо Коула к парадной двери. Она не была готова остаться с ним наедине.

— Лорен, — сказал он тихо, но решительно. — Может быть, нам пора прекратить избегать друг друга?

Она остановилась на полпути к двери. Ей хотелось сказать, что это он уехал из города, но такой ответ был бы лицемерием. Она убегала всю свою жизнь, начиная с пятилетнего возраста и заканчивая… сегодняшним днем, наверное. На самом деле она не была бы сейчас здесь, в этом городе, если бы не сбежала от бывшего любовника. Даже ее программа воздержания была фальшивой. Она убегала, как лиса от собак, скрывая свою ранимость и боязнь отказа.

Лорен вздохнула. Он прав. Пора остановиться.

Она обернулась. Прошло всего три дня с тех пор, как она видела его в последний раз, а ей казалось, что три года.

«Прислушивайтесь к своему сердцу», — повторяла она про себя.

— Хорошо. Я не буду убегать, раз ты так хочешь.

— Может, сядешь? — предложил он, слегка улыбнувшись.

Лорен заколебалась. Ее сердце рвалось к нему, а разум отталкивал. Она послушалась сердца. И осторожно села рядом с ним, пытаясь скрыть волнение.

— Лорен, — начал Коул. — Я знаю, что должен был сказать тебе, кто я, в самый первый день. Но я боялся. Не хотел потерять Джима снова и из-за этого своего страха натворил много глупостей.

— Да, это так, — согласилась Лорен, передернув плечами. Сколько раз она должна выслушивать, что заставила его сделать что-то, чего он не хотел! — Но я могу это понять, — сказала она, проглотив подступивший ком. — Я тоже не хочу его терять.

Он покачал головой.

— Никому из нас не придется терять его. Поэтому я и переехал сюда, чтобы мы с тобой могли быть его родителями.

Лорен посмотрела на него с надеждой и недоверием. Она хотела знать точно, что стоит за его словами.

— Ты приехал сюда только для того, чтобы мы оба могли быть с Джимом?

— Мы оба ему нужны, Лорен. Он тебя очень любит.

При этих его словах подбородок ее задрожал, на глаза навернулись слезы, но она сдержала их. «Прислушивайтесь к своему сердцу», сказала она себе твердо.

— Коул, я тоже должна тебе что-то сказать. Мне известно, что ты не бросал его, мало того — даже не знал, что у тебя есть сын. Я была не права, когда говорила, что ты недостоин его. Ты достоин.

Коул положил руку на спинку качелей, дотронувшись кончиками пальцев до ее волос. И ничего не сказал. Но у Лорен было такое ощущение, что она могла бы сидеть вот так с ним вечно.