Книга Тайна одинокой леди - Марина Серова

Весьма сумбурный и бестолковый текст обрывался на полуслове. Я обратила внимание, что записка написана второпях, голубые буквы разъезжались вкривь и вкось, к тому же писали не ручкой, а, скорее всего, косметическим карандашом – тем, что попалось под руку.

– Он – это кто? – сразу же спросила я Гордеева, который заглядывал через плечо.

– Не знаю, – признался тот. – Дай-ка мне, прочитаю...

Прочитав записку, Гордеев глубоко вздохнул.

– Если она написала несколько строчек, значит, у нее было время, – начал он рассуждать и в процессе этих рассуждений закипая. – Так почему же она, вместо того чтобы ясно и конкретно указать, кто такой он и куда он ее везет, написала такую ерунду?! Не знаешь, Таня, почему? А я знаю!

– Почему? – не поняла я, глядя на угрожающе красное лицо Артура.

– Потому что она дура! – неожиданно заорал Гордеев. – Дура! Идиотка!

– Ну хорошо, даже не буду спорить, – вздохнула я. – Давай рассуждать логически, пользуясь тем, что у нас есть. Это похоже на Колокольцева?

– Не знаю! Я уже ничему не удивлюсь. Может быть.

– А что, Сергей способен «сделать что-то страшное»?

Гордеев задумался.

– В общем, нет, – признал через некоторое время он. – Но в гневе... Одним словом, он же сейчас не в своем нормальном состоянии, может быть, и вправду голову совсем потерял.

– А куда он мог отвезти Марианну? Где он станет ее держать? Не у себя же дома!

– Да не знаю я! – в отчаянии завопил Артур. – Не я же сыщик!

Я пропустила мимо ушей его последнюю реплику и выдвинула следующее предположение:

– Может быть, это ее бывший бойфренд?

– Да кто угодно, – тяжело дыша, ответил Гордеев. – Понятно пока только, что он мужик, а что касается мужиков, Таня, то могу тебе точно сказать, что у Марианны их было полно! Так что можно до бесконечности объезжать и проверять ее бывших бойфрендов...

– А все-таки последний? Что он собой представляет?

– А последний был вообще из Оренбурга. Я его ни разу не видел. И, как ты, наверное, догадываешься, нисколько об этом не жалею. Эта дура говорила только, что бросила его. По-моему, просто ноги оттуда унесла, потому что вернулась уж больно... разодранная. Правда, потом чуть приоделась.

– Вот как? Ты, что ли, денег дал или она на работу устроилась?

Гордеева так поразила последняя фраза, что он не удержался и в волнении заходил по комнате туда-сюда. Качал головой, изображал смех, вздымал театрально руки к потолку. Потом наконец подскочил ко мне и прямо в лицо выпалил:

– Марианна умеет работать... только одним местом! Как ты понимаешь, я имею в виду не голову. Да и то... В общем, в тираж уже вышла.

– Понимаю. Не понимаю только, что нам делать дальше.

– Я вот чего не понимаю, – перебил меня Гордеев, тыча пальцем в записку. – Это еще что такое? «Виновата... совершила в порыве... очень жалею». Это она о чем?

Я только плечами пожала.

– Нет, ну не дура?! – снова взвился Гордеев.

– Ты спокойно подумай, – попробовала урезонить его я.

Гордеев наморщил лоб, потом выдохнул:

– Не знаю... что она там натворила.

Потом поднял на меня мрачные глаза. В них маячила какая-то догадка, но, видимо, Гордеев не решался высказать ее вслух.

– Ну, так что, что? – поторопила я его.

Артур в очередной раз вздохнул, потом осторожно произнес:

– А, может... это она деньги украла? И поэтому теперь ее саму... того?

– Может, – кивнула я. – Учитывая ее материальные затруднения. Но вот как украла? Став сообщницей Колокольцева? И у того не было возможности проникнуть в кабинет и открыть сейф. Одним словом, даже если это и Марианна в союзе непонятно с кем, то все равно неясен механизм кражи. Но это-то со временем можно прояснить. Главное – найти ее.

Артур смотрел на меня умоляюще. Теперь уже я вздохнула и сказала решительно:

– Одним словом, нужно сообщать в милицию. Сами мы, располагая такими скудными данными, вряд ли что-нибудь сможем сделать.

– Господи! – выдохнул Гордеев. – Только этого еще не хватало! И зачем я согласился помочь Бережнову?

Я была несколько озадачена таким заявлением, потому что полагала, что помощь Бережнову оказывала как раз я. Причем по настойчивым просьбам самого Артура, который только ими и ограничился. Но вслух спросила:

– А как ты связываешь эти два обстоятельства?

– Наверное, толком ничего и не понимаю, – признался Гордеев. – Но все-таки есть над чем задуматься... Интуитивно чувствую, что связь есть, только пока не знаю, какая. И больше всего боюсь, что у этой... моей сестрицы хватило, вернее, не хватило, ума связаться с преступниками. А ты говорила – дело неинтересное! – неожиданно повеселел он. – Вот, смотри, повороты какие!

– Неизвестно еще, поворот ли это старого дела или исток нового, – заметила я. – А мы можем разве что еще раз пообщаться с соседями. Думаю, ты не очень-то вникал в смысл их слов. В какой квартире живет соседка?

– В той, что рядом, – сообщил Артур. – Что, будем звонить ей?

Звонить не пришлось. Соседка стояла в коридоре своей квартиры и осторожно выглядывала на лестницу через приоткрытую дверь, защищенную металлической цепочкой.

– Это вы, – увидев Гордеева, облегченно вздохнула она. – А я слушаю – может, бандиты какие?

– Вы можете с нами поговорить? – выступила вперед я.

– Да, это вот... детектив частный... – представил меня Гордеев, видимо, для того, чтобы подчеркнуть перед женщиной всю серьезность ситуации.

После того как соседка предложила нам пройти в квартиру, она поведала, что услышала доносившиеся из квартиры Марианны громкие голоса – мужской и женский. Второй точно принадлежал Марианне, а первый не узнала. Хотя это и неудивительно – Марианна отсутствовала в Тарасове несколько лет. Потом голоса перешли в крики, затем вроде бы даже началось что-то вроде драки, и она уже хотела вызвать милицию, как вскоре услышала, что хлопнула входная дверь. Выглядывать на лестницу не решилась, но поспешила к окну. Оттуда бдительная женщина увидела, как от подъезда отъезжает машина темного цвета.

– А что за марка? – спросила я.

– В марках не разбираюсь, но точно не наша, – заявила соседка.

– По-нят-но, – по слогам произнес Гордеев и едва заметно хмыкнул.

– А самого мужчину вы не видели? – уточнила я.

– Видела мельком, он за руль садился. Черный такой, высокий.

– В каком смысле черный? – не понял Гордеев.

– В смысле нерусский, – пояснила соседка.

– Армянин, что ли? – обомлев, воскликнул Артур.