Книга Утренняя песня - Кимберли Кейтс

Мейсону было все равно, к кому обращаться – к Богу или к дьяволу. Он продаст душу в обмен на Ханну Грей. Он должен остановить ее, пока она не осуществила свою угрозу. Пока не рассказала...

Нет. Он ее найдет. Он заставит ее замолчать. Он вернет сына и сделает из него мужчину, даже если это убьет их обоих.

Не успел Мейсон натянуть поводья, как дверь Дав-Коттеджа распахнулась и миссис Грей устремилась навстречу, а за ней по пятам следовали дочери.

– Мейсон, дорогой! – выдохнула она. – Слава Богу, ты здесь! По-моему, этот медник и есть тот презренный человек, который уговорил Ханну совершить такое безумство. Он сказал, что хочет передать мне, что с ней все хорошо, сказал, что его дочь тоже однажды убежала, и вспомнил, как был расстроен, пока не узнал, что с ней все в порядке. Разве такой человек может сравнивать свои чувства с моими?

– Должно быть, вам крайне неприятно, что вас потревожил такой низкий человек, – посочувствовал Мейсон. – Я сделаю все, чтобы он никогда больше не заговорил с вами.

– Вы найдете Ханну, правда? – взмолилась миссис Грей, хватаясь за плащ Мейсона. – Как бы она ни поступила, но я ее мать. Боюсь, на нее так подействовала смерть Элизабет, что она утратила разум и увезла Пипа. Должно быть, ей кто-то помог.

– О, обещаю вам помочь бедной Ханне, – поклялся Мейсон.

По лицу миссис Грей заструились слезы.

– Вы всегда так добры к нам, Мейсон. Хотя Ханне никогда не хватало ума оценить это, все остальные безмерно благодарны вам за вашу доброту. У меня нет слов благодарности за вашу попытку спасти Ханну от самой себя.

Мейсон возликовал.

– Где же медник, о котором мне рассказал посыльный?

– Медник? – повторила миссис Грей. – Ах да, медник. Мы сделали все, что могли, но не сумели его удержать! Он уехал около получаса назад.

– Почему вы не...

Мейсон замолчал, закончив мысль про себя: «... не сказали этого сразу же, как я сюда приехал, вместо того чтобы тратить время на болтовню? Надо же быть такими идиотками!»

Мейсон тихонько выругался, еле сдерживаясь от того, чтобы не схватить болтушку и не вытряхнуть из нее нужные сведения.

– По какой дороге он поехал? – спросил он, взяв себя в руки.

– На запад, – пискнула девятнадцатилетняя Харриет, указывая шляпкой в сторону дороги. – Я говорила маме, что не надо волноваться. Что вы догоните его, Мейсон. Вы же прекрасный наездник.

– Мне нужно ехать.

– Вам нужно сменить лошадь? – поинтересовалась Теофания, хватаясь за поводья. – Вы можете одолжить лошадь в большом доме.

Поскачет он на одной из кляч Греев, как же! В конюшне нет ни одной, способной догнать даже домашнюю скотину. А медник скроется в тумане.

– Спасибо за предложение. Брут справится.

– Мы с девочками сделаем все, что сможем, чтобы помочь вам найти Ханну и бедного маленького Пипа.

Внушительная грудь миссис Грей затрепетала.

– Поторопитесь, дорогой. Мы будем молиться за вас!

Мейсон коснулся рукой полей шляпы, пришпорил лошадь и помчался в направлении, указанном Харриет.

Какое скопище бесполезных женщин! Он слышал, что старый сэр Люциус Грей разбился, упав с крыши дома. Это они его довели, лучше бы сбросил вместо себя жену.

Он пригнулся к шее лошади, подгоняя ее.

Он догонит медника. У каждого человека есть своя цена, а этого медника, должно быть, купить легче, чем большинство людей. Он предложит мерзавцу сколько потребуется за нужные сведения.

А если медник настолько глуп, чтобы отказаться от денег, испробует другие способы. Менее приятные. Как сделал это с Элизабет.

Кнутовище Мейсона уже пропиталось кровью, когда он навис над стариком, скорчившимся в пыли на дороге. Старик бросил предложенные деньги Буду в лицо.

– Я предупреждал – не надо меня злить! – прорычал Буд, замахнувшись, чтобы нанести очередной удар. – Проклятие, куда пошла Ханна Грей с моим сыном?

Медник попытался заставить себя опереться на локти, с ненавистью отплевываясь.

– Убирайся в ад, дьявол! Она рассказала о тебе достаточно, я знаю таких, как ты. А остальное я видел в глазах мальчика! Я ничего тебе не скажу! Били меня и посильнее, но никогда не выбивали правду из Падрика Хасси. Леди и мальчик уже далеко. И я не предам их.

Мейсон взглянул на его обветренное лицо, похожее на лицо карлика, и понял: он может содрать кожу с Хасси, но старый ирландец ничего не скажет. Проклятое неповиновение воспитано в ирландцах с детства.

И все же у этого старого пса должна быть какая-то слабость... Нужно как-то заставить его говорить.

Гнедая лошадь подковыляла к тележке медника, наступила на следы от колес, фыркнула и поискала глазами старика.

На свою беду, медник с тревогой взглянул на лошадь.

Конечно.

Мейсон осклабился.

– Может, ты и прав, старик, – глумливо произнес он с торжеством волка, собравшегося вонзить зубы в свою жертву. – С тобой я не могу ничего сделать. Но интересно... – Он подъехал к лошади и схватил ее за поводья. – Думаю, в дороге становится одиноко. Не с кем поговорить.

– Не очень-то и хотелось.

– Думаю, самое дорогое, что у тебя есть, – это лошадь.

– К чему это ты, черт побери, клонишь? Лошадь, она и есть лошадь, – усмехнулся старик.

Но его выдал блеск глаз.

Мейсон отбросил хлыст, вынул из-за голенища нож, острое как бритва лезвие блеснуло на солнце.

– Интересно, сколько может длиться агония лошади? Как думаешь, столько же, сколько у человека?

– Ч... что это ты делаешь? Отойди от Финна!

Мейсон занес лезвие над упругим сухожилием передней ноги лошади.

– Маленький кусочек...

Медник попытался подняться, но не смог.

– Нет! Оставь лошадь в покое!

– Будет плохо, если лошадь охромеет навсегда, – заметил Мейсон. – Тебе придется прирезать животное. – Он приподнял бровь. – Не думаю, что ты можешь позволить себе купить другую.

– Ты сам дьявол! Неудивительно, что бедная леди так тебя боится, ты хуже чудовища!

– Ты знаешь мне цену. Говори, старик, или ты вынудишь меня поглубже вонзить нож. Я не собираюсь терять весь день в спорах с тобой, пока эта женщина уходит все дальше и дальше. Считаю до трех.

Старик заколебался.

– Будь ты проклят! Ты не можешь...

– Могу. И сделаю. Раз. Два...

Лошадь заржала и вскинула голову, когда Мейсон прижал лезвие так сильно, что показалась кровь.

– Нет! Стой! – пронзительно закричал старик. – Я тебе расскажу. Черт тебя побери! Я... расскажу.